Самоучитель начинающего адвоката

А теперь окунемся в мир поэзии. Самый известный российский баснописец XVIII в. (до И. Крылова) И. И. Хемницер (1745–1784) в своей басне «Стряпчий и воры» рассказал о том, как главный герой, известный своим мастерством оправдывать преступников, сам стал их жертвой:

Какой-то стряпчий был всем стряпчим образец,Такой делец,Что стряпческими он ухватками своимиПред всеми стряпчими другимиВзяв первенство, к себе всех истцев приманил;И, словом, так проворен был,Что часто им и тот оправдан оставался,Который сам суду в вине своей призналсяИ суд которого на казнь уж осудил.В покраже двух воров поймали,И должно по суду воров за то казнить;А это воры знали.Однако, как они о стряпчем тож слыхали,Что, если за кого возьмется он ходить,Бояться нечего, то стряпчего сыскали,Сулят ему, что за душей,Из краденых и денег, и вещей,Лишь только б их оправить,А пуще бы всего от смерти их избавить.Ведь тяжко умирать, как есть кому чем жить!Надеясь от воров подарки получить,Стал стряпчий за воров ходить,И выходил, что их на волю отпустили,Всех вообще судей заставя разуметь,Что их напрасно обвинили:Вот каково старателя иметь!Как скоро их освободили,В дом стряпчего снесли они, что посулили,БлагодарятИ впредь дарить его сулят.Как это все происходило,Что стряпчий от воров подарки принималИ с ними в радости на счет их пировал,Уж на дворе не рано было;И стал гостей он униматьОстаться переночевать;А гости будто бы сперва не соглашались,Однако ночевать остались.Лишь только в доме улеглись,За промысл гости принялись:Не только что свои подарки воротили,Еще и стряпчего пожитки расщечили,Потом до сонного дошли и самогоИ в барышах ему бока отколотили,Оставя чуть живым его.Кто плутнями живет и плутням потакает,От них и погибает.

У шотландского поэта Роберта Бернса есть произведение под названием «Лорд-адвокат» со следующими строками:

Слова он сыпал, обуянОраторским экстазом,И красноречия туманЕму окутал разум.Он стал затылок свой скрести,Нуждаясь в смысле здравом,И где не мог его найти,Заткнул прорехи правом…

Сюжет басни А. Е. Измайлова (1779–1831) «Устрица и двое прохожих» (1813) о том, как двое прохожих не смогли поделить устрицу, найденную на берегу моря, а подошедший к ним третий – миротворец, съев устрицу и вручив каждому спорщику по раковине, заключил: «Все тяжбы выгодны лишь стряпчим да судьям!»

Неприглядный образ адвоката нарисован в сонете русского поэта-сатирика В. С. Курочкина (1831–1875) «Поэт – адвокату» (1875):

Не бойся, адвокат, общественного мненья,Когда имеется в виду солидный кушИ убеждения податливы к тому ж,Берись за все дела! Какие тут сомненья!В тебе, в твоем нутре таятся убежденья,Вполне согласные со злобой наших дней:Тем преступления доходней, чем крупней,И только мелкие позорны преступленья.Что значит суд толпы? Ты сам свой высший суд.Конечно, оценить сумеешь ты свой трудДороже, чем богач, не только пролетарий.Так плюнь на суд толпы и на газетный свист.Запомни лишь одно, как адвокат-юрист:Тем выше подвиг твой, чем выше гонорарий.

Не уступил ему поэт-сатирик Д. Минаев (1835–1889) в стихотворении «Печальный выигрыш» (1873):

«Я дом купил!» – «Ах, очень рад!»– «Постойте радоваться: вскореОн за долги мои был взят».– «О Боже мой, какое горе!»– «Но адвокат вернул назадМне этот дом» – «Вот так удача!»– «Ну, нет большой удачи в том:Мой адвокат взглянул иначеИ за „защиту“ взял мой дом».

Одно из своих стихотворений поэт посвятил весьма известному в то время адвокату Ф. Плевако, который вряд ли остался доволен такого рода вниманием:

Проврется ль где-нибудь писака,Случится ль где в трактире драка,На суд ли явится из мракаВоров общественных клоака,Толкнет ли даму забияка,Укусит ли кого собака,Облает ли зоил-плевака,Кто их спасает всех? – Плевако.

Адвокатов высмеивали не только сатирики. Например, в поэме Н. А. Некрасова «Современники» есть строки:

И содрав гонорар неумеренный,Восклицал мой присяжный поверенный:Перед вами стоит гражданинЧище снега альпийских вершин!..

Или вот еще у того же автора:

Не щадят и духовного звания!Адвокатам одним только рай.За лишение прав состоянияИ за то теперь деньги подай!

Советский поэт С. Я. Маршак в своем стихотворении, посвященном Нюрнбергскому процессу «Последняя линия обороны», с презрением упомянул о защитниках в следующих строках:

Сидят в траншее адвокаты,Сжимая перья-автоматы,Но им не вычеркнуть пером,Что вырублено топором,И нет на свете красноречьяКраснее крови человечьей.

Без преувеличения можно сказать, что единственным отечественным поэтом, «заступившимся» за адвокатов, стал Ю. Ким – автор «Адвокатского вальса», который был посвящен известным московским защитникам С. Калистратовой и Д. Каминской:

 Конечно, усилия тщетны, И им не вдолбить ничего: Предметы для них беспредметны, А белое просто черно. Судье заодно с прокурором Плевать на детальный разбор — Им лишь бы прикрыть разговором Готовый уже приговор. Скорей всего, надобно просто Просить представительный суд Дать меньше по сто девяностой, Чем то, что, конечно, дадут. Откуда ж берется охота, Азарт, неподдельная страсть Машинам доказывать что-то, Властям корректировать власть? Серьезные взрослые судьи, Седины, морщины, семья… Какие же это орудья? То люди как люди, как я! Ведь правда моя очевидна, Ведь белые нитки видать! Ведь людям должно же быть стыдно Таких же людей не понять! Ой, правое русское слово — Луч света в кромешной ночи! И все будет вечно хреново, И все же ты вечно звучи!

«Фарс об адвокате Пьере Патлене» (1485) – один из наиболее знаменитых драматических текстов Средневековья [9] . История ловкача – Патлена начинается с жалоб жене о том, что никто уже не нуждается в его услугах. Патлен решается обвести вокруг пальца скупого суконщика, он расхваливает щедрость и доброту его покойного отца, которого сам и в глаза не видел, хотя, по слухам, старик был таким же скрягой, как и его сын. Адвокат обещает дать за сукно тройную цену, но только вечером, когда суконщик придет к нему отужинать. Когда скряга является к нему в дом, жена адвоката уверяет суконщика, что муж при смерти и уже несколько недель не выходит из дому, а Патлен разыгрывает роль умирающего. Возвращаясь домой, суконщик отыгрывается на плутоватом слуге в связи с пропажей овец. Слуга просит Патлена быть защитником в суде, тот соглашается за высокую плату и подговаривает, чтобы клиент на все вопросы отвечал по-овечьи. В суде суконщик, увидев здорового Патлена, раскрывает обман, но сразу же набрасывается на слугу, отвечающего по-овечьи, и на плута-адвоката. Находчивый адвокат уверяет судью, что он имеет дело с двумя умалишенными и продолжать разбирательство нет смысла. Однако клиент обводит вокруг пальца Патлена, так как на просьбу выплаты гонора отвечает по-овечьи. Раздосадованный адвокат вынужден признать, что на этот раз в дураках остался он сам.

9

^На сюжет фарса написаны одноименные оперы Франсуа Базеном (1856) и Якопо Форони (1858).

Несмотря на то что чаще всего в произведениях зарубежной литературы подвергались критике буржуазные суд и законность, деятельность адвокатов также служила исходным материалом для значительных художественных обобщений. Тому пример – страницы творчества В. Гюго, Э. Золя, Г. де Мопассана, Т. Драйзера, Стендаля, М. Твена, К. Чапека, Ч. Диккенса.

О. де Бальзак во многих произведениях описал работу и быт адвокатов (повести «Полковник Шабер» и «Брачный контракт»). Ф. Кафка создал образы людей этой профессии дважды – в рассказе «Новый адвокат» и в романе «Процесс». Причем характеристики адвокатов чаще всего весьма негативны. Достаточно вспомнить слова мясника в «Генрихе VI» В. Шекспира: «Первое, что мы сделаем, давайте убьем всех адвокатов». Известный французский драматург П. Бомарше как-то заметил:

Клиент, хоть сколько-нибудь сведущий, всегда знает свое дело лучше иных адвокатов: адвокаты из кожи вон лезут и надрываются до хрипоты, лишь бы показать свою осведомленность решительно во всем, кроме, впрочем, самого дела, но вместе с тем их весьма мало трогает то обстоятельство, что они разорили клиента, надоели слушателям и усыпили судей…

В русской литературе адвокатская тема отражалась в творчестве различных писателей, но «пальма первенства» здесь, без сомнения, принадлежит А. П. Чехову, который чаще всего упоминает о таких двух профессиональных сообществах, как врачи и адвокаты.

Многие его произведения, не имеющие юридического сюжета, в той или иной форме упоминают нашу профессию. Например, в рассказе «29 июня» есть фраза одного из героев: «Газетчики – те же адвокаты… Врут и не имеют совести!» В «Краткой анатомии человека» отмечено автором: «Лицо. Зеркало души, но только не у адвокатов». Неприглядный образ, хотя и бывшего адвоката, рисует А. Чехов в рассказе «Жилец»: ничего кроме жалости и презрения не может вызвать Брыкович, живущий на иждивении своей богатой супруги – владелицы меблированных комнат. Даже в рассказе о лени под названием «Моя „она“», который не имеет никакого отношения к адвокатам, А. П. Чехов не забыл их упомянуть, отметив, что до сих пор не может расстаться с ленью, так как московские адвокаты за развод берут 4000 рублей. В рассказе «Теща-адвокат» нет никаких упоминаний о судебных процессах, но и здесь ясно сказано о неравнодушии автора к нашей профессии.