Самум

* * *

– …Основную ответственность, в том числе за материальные убытки, комиссия возлагает на губернатора станции Ирис-46 Горбунова Игоря Самсоновича, в том числе: нецелевое использование транспортных средств, поселение на территории планеты лиц, не состоящих в штатном расписании, несанкционированную торговлю, неконтролируемые геологоразведывательные работы…

Губернатор сидел с лицом беспечным и белым: еще несколько дней назад, когда прояснилась его судьба, он перестал бояться и вздохнул с облегчением. Определенность лучше страха. К тому же у губернатора наверняка готовы были пути отступления и запасной аэродром.

– …Комиссия полагает действия Григорьева Саундера Антоновича своевременными и компетентными. Комиссия принимает объяснения Григорьева С. А., полагая, однако, что в заключительной их части имеет место описание галлюцинаций, возникших под действием ядовитых испарений либо неучтенных факторов. Комиссия полностью снимает с Григорьева С. А. обвинение в преступной небрежности, повлекшей за собой человеческие жертвы.

Саундер повернул голову. Инспектор, вернее, бывший инспектор, сидел постаревший, с зеленоватыми тенями вокруг глаз, ни на кого не глядя. В последние три дня инспектору ничего так не хотелось, как крови Саундера; в какой-то момент Григорьев был почти уверен, что муж Ирины его добьет.

– …Поисковые работы в районе объекта «Черный храм» будут вестись столь долго и в таких объемах, как это решит специальная комиссия…

Сессионный зал административного корпуса Ириски был переполнен; Арбитражный суд помещался на экране, и движения губ говорящего чуть-чуть не совпадали с речью из динамиков.

– …До вынесения такого решения постановляем считать Ломакину Ирину Дмитриевну без вести пропавшей.

Саундер оставался на месте несколько минут после того, как заседание окончилось и экран погас. Подходили люди, жали ему руку, говорили, что переживали за него, что он, конечно, ни в чем не виноват, и теперь это все ясно; Саундер равнодушно кивал. На другом конце зала, так же равнодушно, сидел инспектор. К нему никто не подходил.

Вышел из зала губернатор, сопровождаемый редкой толпой. Саундер встал.

Инспектор нехотя повернул голову.

– Она еще кое-что сказала, – сообщил ему Саундер. – Кое-что специально для вас.

– То есть вам померещилось, что она что-то сказала.

– Или так. Внутри моей галлюцинации ваша жена сказала несколько слов для вас.

– Вы уверены, что мне это интересно?

– Как хотите.

Саундер повернулся к двери.

– Скажите, – раздраженно выплюнул инспектор.

Саундер помедлил.

* * *

Он пришел в себя на твердом песке, ярко-желтом, золото– багровом. Острыми языками тянулись к небу барханы, неподвижно застывшие до следующего катаклизма.

Пес и Щенок поднимались над горизонтом. Длинная сдвоенная тень тянулась от храма на запад, и Саундер лежал на краю этой тени.

– Все хорошо, – Ирина улыбалась.

– Что там? – прохрипел Саундер. – Кого ты там нашла? Что ты ему сказала?

Ирина улыбнулась шире:

– Все просто. Мы привычно твердим: Господи, дай мне, Господи, помоги мне! Я пришла к Тому, кто живет в этом храме, и спросила: Господи, чем тебе помочь?

– Ты видение, – догадался Саундер. – Я брежу.

– Может быть, – Ирина кивнула. – Передай моему мужу, что я однажды любила его. В Альпах, три года назад. Он вспомнит.

* * *

– В Альпах?.. – Кожа на лице инспектора сделалась желтоватой, как выбеленная солнцем кость. – Три года назад? Она…

– Больше она ничего не сказала.

– Надеюсь, ее никогда не найдут, – тяжело проговорил инспектор.

Он встал и тяжело зашагал по проходу, повернувшись к Саундеру спиной.

* * *

Легкий разведывательный катер опустился на каменный выступ, похожий на причал. Поисковая партия свернула работы позавчера: песок был истоптан, заезжен колесами и гусеницами, кое-где темнели круги, оставленные экспресс-утилизаторами.

Саундер спрыгнул с трапа на камень. Золотые прожилки на скальной породе складывались в узор; новый губернатор носился с идеей покрыть слоем золота крыши всех помещений станции. Кто-то сказал ему, что в случае непогоды золото надежнее силовых экранов. Новый губернатор еще не видел ни одного дождя на Ириске, а уже урезал Саундеру жилищный бюджет в пользу «мер предосторожности».

Губернаторы меняются, подумал Саундер. Я остаюсь. У меня двадцать пять рабочих вакансий, которые не будут заполнены до следующего квартала, неисправная теплотрасса и нехватка учебников в школе. Все это я должен исправить, улучшить, решить до завтра, а завтра окажется, что буровая установка шестьсот три не прошла в положенное время техосмотр, из ангара пропал грузовой флаер и футбольная команда проиграла первенство.

Он вошел в тамбур. Вдоль стены помещался теперь железный шкаф, где хранились стеклянные бутыли с водой, аптечка и заряженные фонари. Саундер выбрал фонарь на длинной ручке, похожий на факел.

Пологая лестница вела вверх. Пахло тонко, еле уловимо – дымом, благовонием, духами. Из темноты мерещился взгляд – или взгляды, многие сотни.

– Я пришел, – сказал Саундер. – Чем тебе помочь, Господи?