Самурай из Киото

– Война началась еще раньше, – сказала, подходя, Юка. – Боги до нас снизошли в последний момент. Ведь время у них другое, да и мыслят они иными категориями, не нашими – человеческими.

– Но почему-то именно на вас спустили всех собак? – улыбнулся Аюгаи, глядя на Афра. – Вот что, – добавил он, – здесь слишком опасно. Вас все еще ищут. Ищут в горах и лесах. Не знаю, чем вы насолили Субэоса, но он не успокоится. Надо уходить. Я вас выведу. – Он снова взглянул на небо.

– Хоп? Это почему? – насторожился Натабура. Ему показалось, что капитан намекает на Карту Мира. И невольно посмотрел на Юку – колчан покоился у нее за плечами. А сама Юка была спокойна, как небо, и только улыбалась ему: «Ну давай, милый, давай!»

– Хотите верьте, хотите нет, но я лишь наполовину карабид. Разве не заметно?

– Заметно, – согласилась Юка и исподволь кивнула Натабуре. – Ну и что?

– Я хочу вам помочь.

– Отлично! – согласилась Юка. – Выведи нас отсюда, и мы расстанемся друзьями.

Наверное, она понимала какие-то знаки или черты, которые отличали настоящего карабида от получеловека, полужука, сообразил Натабура. Ладно, потом расспрошу. И хотя опыт ему подсказывал – не верь доброхотам, капитану он почти поверил. Тот держался естественно. А большего и не требовалось.

Внезапно раздался знакомый шелест крыльев. Отряд карабидов пролетел стороной, внимательно рассматривая кукурузные поля. Натабура пригнулся. Пригнулся и Аюгаи, а затем снял с головы шлем, на котором красовалась бордовая кисточка капитана – слишком приметная в поле. Волосы на висках у него оказались седыми, и это еще больше укрепило Натабуру во мнении, что капитан стар как мир. Учитель Акинобу был старше, но Натабура привык к его возрасту и уважал за ловкость и силу. Еще он уважал в нем неуемное стремление к знаниям. «Когда-нибудь я тоже стану таким же старым. А это плохо. Но когда это будет? Очень-очень не скоро, через столько лет, что я забуду этот день, поэтому и беспокоиться особо не о чем, – беспечно думал он. – Пусть все течет, как течет».

– Сейчас сделают заход против солнца, – объяснил капитан, – и пойдут по кругу. А здесь будут через пять кокой. Значит, нам нужно бежать туда.

И они побежали, придерживаясь направления дороги, да и облако пыли помогало ориентироваться. Натабура еще некоторое время посматривал на Язаки, но, кажется, набитый живот и сам факт движения привели друга в чувство.

– Все нормально… – заметил его взгляд Язаки. – Я просто немного испугался, совсем немножко… – Даже улыбнулся, только улыбка вышла жалкой и натянутой, словно в предчувствии худшего.

«Может, и правда я его зря с собой протащил, – впервые пожалел Натабура. – С другой стороны, от деревни Вакаса все равно ничего не осталось. Значит, это судьба, – решил он, – и нечего скулить!»

Дорогу проложили так, чтобы хонки, следуя ей, не могли беспрепятственно попасть в город, поэтому идти вдоль нее было так же бессмысленно, как искать логику в действиях Богов: она то приближалась к горам, то, отдалясь, кружила по равнине, как змея.

Они залегли на одной из обочин, которая ближе всего примыкала к горам. И как только между войсками образовалась пауза, перебежали дорогу и, пригибаясь, ушли в горы.

Патрули карабидов летали где-то восточнее.

Больше в этот день ничего особенного не случилось. Они сторонились широких долин, где шли войска, а к ночи набрели на пастушью хижину. Капитан подстрелил газель и на радость Язаки и Афра приготовил мясо с рисом. К утру от газели ничего не осталось. Натабура проснулся оттого, что дух императора Тайра Томомори четко и ясно произнес в ухо: «Пора…», а еще от странных звуков, и увидел Язаки, сидящего у костра и раскалывающего для Афра мозговые косточки. Идиллическая картина, подумал Натабура, переворачиваясь на другой бок и прижимаясь к Юке. «Неужели они подружатся? – вяло подумал он. – Слава Будде!» «Ну что ты… – укорил дух императора Тайра Томомори, – а капитан?..» Натабура подскочил, словно ужаленный, и огляделся. Фу ты… Аюгаи спал в углу, мирно положив рядом оба свои меча. Если он враг, оторопело подумал Натабура, окончательно просыпаясь, то очень хитрый. Это слишком заумная хитрость. Такой хитрости не бывает. Если он втерся в доверие из-за Карты Мира, то вполне мог убить нас ночью. Но почему-то не сделал этого. Значит ли это, что он наш друг? Поживем – увидим.

Натабура наблюдал за Аюгаи в течение всего вечера и не заметил, чтобы тот проявлял интерес к чьим-либо вещам и, в частности, к колчану, который Юка не очень тщательно и оберегала-то – вначале использовала его как сиденье у костра, потом в качестве подушки.

Язаки объелся. Его живот висел между ног, как бурдюк, а губы были жирными и огромными, как у жабы.

– А… привет… – произнес он, тонко икая, облизывая пальцы и осоловело глядя на Натабуру. – Садись, угощайся, у нас еда есть…

От газели остался лишь хребет и копыта. Афра подбежал, ткнулся в руку холодным носом и тут же вернулся к Язаки. «У-у-у… маленький предатель», – с умилением подумал Натабура, но с собой не взял. Хотелось прогуляться в одиночестве. Воздух был прохладен и свеж. Капли тумана стекали по листьям и валунам.

– Спасибо, – ответил он Язаки и спустился к ручью. – Век бы тебя не видеть. Кими мо, ками дзо! Как ты сегодня пойдешь?! Горы из тебя всю душу вынут! – Но проворчал вяло, полагая, что никуда Язаки не денется, а будет идти, а если надо, то и поползет в горы – туда, куда они все пойдут. А куда они пойдут? Этот вопрос они как-то вчера затерли, доверившись капитану. С вечера надо было во всем разобраться, подумал он. Нехорошо откладывать такие вещи на потом. Нехорошо. И вдруг замер.

Привычка не наедаться на ночь спасла ему жизнь.

В долине стелился туман, и он увидел их первым – хорошо, что сидел в углублении между камнями. Прижался к одному из них, и единственная мысль была о том, что не успеет предупредить, что сейчас их, сонных и объевшихся, перережут. И все – конец мечтам и планам на жизнь с Юкой.

Карабиды как раз, словно тени, переходили через ручей, не очень глазея по сторонам. Исполняли долг. Не заметили – схоронила темно-зеленую кину. Повезло несказанно. «Недооценил я их, – думал он лихорадочно, проскальзывая ящерицей, – недооценил… Даже лица не вымазал. Плохо… ах, как плохо… и стыдно… перед учителем Акинобу стыдно, перед Юкой. А Афра?..» Верный годзука, зная цену таким мыслям, уже лег в ладонь.

Было их десятка два, и они хорошо представляли, куда и, главное, зачем идут. Да и окружали по всем правилам вышколенных разведчиков. Только крылья мешали. Вот этот-то шелест крыльев по камням и выдал их, а еще туман. Туман оказался союзником. Без тумана они не шли бы так расслабленно. А еще они устали. Это было хорошо заметно, потому что не видели дальше собственного носа.

Асигару-ко-касира – лейтенант – выплыл из тумана слишком близко. Натабура уловил, что был он уставшим и тяжелым на ногу. Должно быть, командовал всю ночь. Возможно, даже зная расположение пастушьих хижин, проверяли очередную – просто так, по зову долга.

«Ничего… ничего…» – подумал Натабура и больше ни о чем не думал, потому что сосредоточился лишь на прыжке. Годзука только этого и ждал. А когда Натабура прыгнул, волшебный коготь словно живой лег на горло кабутомуши-кун – и тот захлебнулся собственной кровью, пока Натабура, изогнув его, подобно луку, придерживал коленом и левой рукой. Падение тела и хрип – все скрыл говор ручья. Со следующим тоже было несложно. Следующего он поймал на бегу в трех кэн выше по склону. Его удивило отсутствие железных доспехов, которые обычно надевали карабиды в городе. Это и впрямь была разведка, облегченная до предела, даже без шлемов. Поэтому Натабура оглушил его рукоятью годзуки в тот момент, когда он повернулся. Они покатились вниз по склону, и Натабура, выскользнув из-под карабида, мимоходом добил его уже на земле. Наверное, он без особых проблем успел бы взять и третьего, но в этот момент залаял, запаниковал Афра, и кабутомуши-кун, которого он, уже не очень хоронясь, выбрал, прибавил шагу, побежал. Натабура догнал его. Понимая, что не успевает, потому что увидел Язаки, беспечно обгладывающего очередную кость, подсек годзукой под колено и, уже зная, что безбожно опаздывает, бросился к хижине, на ходу выхватывая кусанаги.