Самые обычные животные

Дотошные орнитологи подсчитали, что в шикарном одеянии лебедя ровно 25 216 перьев. Воробьи и тут обходятся малым — у них 1359 перышек. Само собой разумеется, что и лебедю и воробью надо держать оперение в чистоте и порядке. Воробьи притаскивают в гнездо веточки полыни, чтобы ее фитонциды прогнали докучливых клещей и насекомых-пухоедов. Таскают они и кресс-салат, и петрушку, и даже бутоны цветов. Чтобы избавиться от насекомых, воробьи старательно чистят перья в воде, песке или пыли. Другие птицы привередливей. Одним подавай только песок, другим — только воду. Например, жаворонка ни за что не уговоришь вымыться в луже.

А воробей покладист. И хоть плавать не умеет, в воду лезет: трепыхается в мелкой луже. Да и под дождь попадает. В мокром армячишке и простыть недолго. Но от этого воробьи застрахованы: природа наделила их, впрочем, как и большинство птиц, копчиковой железой. Ее жироподобные выделения, намазываемые клювом на перья, спасают птаху от воспаления легких, а попав в клюв, снабжают витаминами. (Не правда ли, странный способ поставки организму витаминов, когда их приходится добывать из-под хвоста?)

Помывшись, надо причесаться. И тут свои правила. Воробьи и родственные им птицы, чтобы почесать в затылке, опускают крыло и задирают поверх него ногу. Голуби или куры чешутся, как говорят орнитологи, из-под крыла... Сами воробьи теребят перья с удовольствием, а любое чужое прикосновение к перьям воспринимают как неприятное. Так что если вы обзаведетесь воробьем, не гладьте его. Ему это противно.

Говорят, с милым рай и в шалаше. Воробьихи иного мнения — они ищут супруга с постоянной пропиской. Но начнем по порядку... Большинство птиц просыпается очень рано, а домовые воробьи берут пример с человека — любят поспать. Пробудившись, они с карнизов, вентиляционных труб и еще бог знает откуда слетаются на облюбованное дерево почистить перышки и наметить программу дня. После бурных прений наши пернатые соседи разлетаются по делам. Ранней весной их рабочие планерки перерастают в потасовку: воробьи хорохорятся друг перед другом и не по-джентльменски пристают к воробьихам. Полевые воробьи ведут себя более чинно — заранее разбиваются на пары.

Постепенно драк все больше — самцы сражаются из-за мало-мальски пригодного уголка, куда можно втиснуть гнездо. (Самые предусмотрительные начали строить гнезда в январе!) Обзаведясь квартирой, победитель приходит в еще большее возбуждение и неистово чирикает, дабы привлечь внимание подруг. А те разборчивы. Они еще помнят, как распоясавшаяся ватага ухажеров гоняла их по двору. И бывает, что воробьиха облетит всю предлагаемую поблизости жилплощадь, прежде чем одарит своей благосклонностью владельца приглянувшейся квартиры. На него, таким образом, накладываются птичьи супружеские права и обязанности. Осев, воробьиха становится примерной хозяйкой. И если при отсутствии главы семьи в гнездо сунется сосед, пусть даже самый уважаемый, от него полетят пух и перья.

А. И. Ильченко в интереснейшей книге «Экология домовых воробьев и их эктопаразитов», выпущенной издательством «Наука», пишет, что у московских воробьев жилье зачастую сооружают оба супруга: воробей транспортирует на строительство соломины, травинки, нитки, вату, бумагу, а воробьиха из всего этого возводит стены.

Ранней весной меняется не только поведение воробьев (зимой у них по большей части стайный образ жизни), крупнейшие физиологические перемены идут в их тщедушных тельцах. Меняется окраска клюва, размер семенников возрастает в 1127 раз — они теперь весят 5% всего тела! Это очень удобно — зимой не надо таскать лишнюю тяжесть. (Воробышек «тянет» примерно тридцать граммов, треть его веса приходится на грудные мышцы, опускающие крыло в полете.) Перед откладкой яиц в крови воробьихи накапливаются известковые вещества — основа будущей скорлупы. Кальций усиленно потребляется извне и вымывается из костей. Едва потеплеет до 6—10°, будет отложено первое яйцо.

Так в наспех сделанном гнезде появляется следующее поколение. Отпрысков обычно 4—6, и все они разевают рты, всех нужно накормить. А запоздавших, тех, кто рот плохо разевает, воробьи не признают детьми и даже выбрасывают из гнезда, как ненужную вещь. Эта жестокость не бессмысленна — избавление от хилого потомства поддерживает хорошее биологическое состояние популяции. За первую неделю жизни птенцы тяжелеют в пять-шесть раз. Их суточная потребность в белках — десятая часть собственного веса! Если это перевести на человеческие мерки, то грудному младенцу надо съедать в день по нескольку шашлыков. И вот что странно: воробьи, будучи в основном зерноядными птицами, выкармливают птенцов насекомыми. За эту странность мы должны им в ножки поклониться: за день в воробьином гнезде навсегда исчезает около тысячи насекомых, из них 800 — вредители. А ведь даже в средней полосе воробьи трижды за весенне-летний сезон принимаются откладывать яйца.

Воробьи плодовиты. Да у них и нет другого выхода — надо противостоять невзгодам и числом, и умением. А невзгод все больше: это и панельные здания, где не найдешь места для гнезда при всей воробьиной изворотливости, и стальные бачки на помойках, отрезающие доступ к еде. А болезни? А кошки? А автомобили? Эти ужасные рычащие машины прогнали с городских улиц лошадей и тем самым нанесли воробьям непоправимый ущерб: у железных средств передвижения из выхлопной трубы переваренные зерна овса не падают... Так или иначе, до осени доживает лишь половина птенцов. Увы, средняя продолжительность жизни молодого воробья — 9 месяцев, а умудренного опытом — 21 месяц. Вообще же воробьиный век немал — 14—15 лет.

В городах ныне не то что лошадь, но и гусеницу или паука сыскать трудно. И поэтому родители вынуждены в раскрытые клювы даже самым малым детям в добавление к жукам и мухам вкладывать хлеб, арахис, подсолнухи... У одного воробья-слетка, пойманного в Москве, зоб был наполнен семенами липы. Не от липового ли питания столь велика смертность птенцов в больших городах? Не потому ли здесь попадаются птахи-альбиносы, у которых по нескольку совсем седых перьев?

Но воробьи не охают и не ахают, а чирикают.

Молодые воробьи до начала холодов ночуют на деревьях, где по вечерам их все увеличивающаяся толпа поднимает гвалт. Зимой и они либо заберутся в старые гнезда, либо прикорнут возле теплой трубы. Как-то в Алма-Ате они устроили общежитие в ящике для инструментов, который был прикреплен к мотору строительного крана. Мотор за трудовой день нагревался и ночью излучал приятное тепло.

Сам же воробей очень горячий — нормальная его температура 44°. Сердце хоть куда: для такой крохи огромное, пульс сумасшедший — до 860 в минуту. Кровяное давление высокое. Число дыханий около ста. В морозы воробей дышит еще чаще — стимулирует теплообразовательные процессы. При снижении температуры с 32 до 10° он троекратно увеличивает расход кислорода, причем активная часть дыхательного процесса идет и при вдохе, и при выдохе. Кислород в воробьиных тканях используется гораздо интенсивнее, чем у быка или тигра. Этому способствует и то, что кислород отщепляется от птичьего гемоглобина легче, чем от гемоглобина млекопитающих.

С уменьшением габаритов быстро растет удельная поверхность тела и, следовательно, теплоотдача, а это заставляет ускорять обмен веществ. Горение органики в теле воробья можно сравнить с примусом, а медленный, ленивый окислительный процесс млекопитающих — с тлеющей головешкой. Примус требует много топлива: водянистые ягоды проскакивают сквозь воробья за 10 минут, бабочка — за 15; жук полностью переваривается за час. В итоге воробей не может голодать более двух суток. Крупные же птицы, например грифы, не умрут с голоду и за месяц. Если летом воробей как-то регулирует свое меню, то зимой он хватает все съедобное. И все же в его пище нет мяса позвоночных животных. Правда, итальянские воробьи иногда охотятся за маленькими ящерками. Наши так низко не опускаются — они самые настоящие хлебоеды.

Ороговевший воробьиный язык похож на ложку, на нёбе над этой ложкой впадина — очень удобное приспособление для захвата и удержания зерен. Поджелудочная железа воробьев относительно больше, чем у млекопитающих. Это и понятно: она должна помогать быстро перерабатывать углеводы в тепло, в энергию, движущую маленькие крылья.

В соответствии с Международной биологической программой было проведено сравнение энергетического баланса домовых воробьев, проживающих в Горьком и в более северном городе — Перми, где в декабре на 4° холоднее. Когда горьковских воробьев отвезли в Пермь, они быстро похудели. Причиной тому была несколько, более высокая температура их тела, чем у собратьев-аборигенов: высокую температуру поддерживать труднее. А пермские воробьи, переехав в Горький, чувствовали себя великолепно: их организм приспособлен и к более суровому климату. Оказалось, что у пермских птах больше вес надпочечников, больше гликогена в печени, больше кишечник и пищевод. В результате они быстрее переваривают пищу и могут больше съесть: через три часа после пробуждения они успевали проглотить на два грамма больше, чем горьковские воробьи. А два грамма горючего для такой крохи — не шутка. Выяснилось также, что щитовидная железа пермских воробьев усиленно выделяет тироксин, который стимулирует окисление, ускоряет переработку белков и жира. У горьковских воробьев все эти процессы не так ярко выражены, и бедняги, чтобы не окоченеть от пермских морозов, стали меньше двигаться — пытались сберечь энергию.