Самые знаменитые пророчества и предсказания
Шрифт:
В середине XVI века король Испании и император «Священной Римской империи» Карл V Габсбург изъявил желание посетить небольшой немецкий городок Бад-Вилдунген. Вместе с ним решил поехать и его сын — будущий король Испании Филипп II. И вот что из этого вышло.
Шарлотта фон Вальдек недоуменно подняла глаза:
— Повторяю вам, герр бургомистр, мой покойный муж, граф фон Вальдек, был бы счастлив от имени нашего города приветствовать императора «Священной Римской империи», Его Величество Карла V и его сына. Но раз уж муж мой на небесах, я выполню эту обязанность! Только зачем брать на церемонию мою падчерицу? Уродина Маргарет только напугает принца! Зато я смогу произнести приветственную речь на его родном испанском языке.
Бургомистр
— Вы ведь знаете, наш господин — ландграф Кассельский не очень-то ладит с императором Карлом. И потому задумал маленькую каверзу: пусть избалованному императорскому сыночку поднесет цветы не красавица, а местная дурнушка. Император не сможет обидеться, ведь ваша падчерица — самая родовитая девушка города!
Маргарет чуть не плакала. Мачеха приказала ей одеться в ужасный наряд — грязно-коричневое платье, уродливый платок на голове, скрывающий и лицо, и волосы. С тех пор как умер отец, Маргарет и всегда-то ходила в обносках, но появиться в таком виде прилюдно?..
Церковь Бад-Вилдунгена сияла тысячами свечей. Звуки органа возносили к небу благодарственную молитву. Прижав к груди огромный парадный букет, Маргарет тайком, чтобы не заметила мачеха, рассматривала принца Филиппа. Молодой — говорят, ему всего-то за двадцать. Не слишком высок, но хорошо сложен. Черты лица мягкие, но застывшее выражение делает их надменными, почти брезгливыми. Император Карл, напротив, вполне добродушен. Бургомистру заявил во всеуслышание:
— Мой сын пожелал увидеть вашу знаменитую церковь. Конечно, лучше бы он совершенствовал фехтование, но я не возражаю и против искусства. Тем паче сейчас, когда принц в меланхолии! У него ведь, знаете, умерла молодая жена.
Филипп хмуро взглянул на отца — опять тот ведет себя как разговорившийся бюргер. Нельзя же терять королевское достоинство! Сам Филипп не слушал речей, а мечтал поскорее осмотреть знаменитую церковь, построенную еще в XIII веке. Говорят, на ее резном алтаре есть прекрасная скульптура праматери Евы. Когда-нибудь Филипп станет королем и прикажет собрать лучших живописцев и скульпторов со всего мира…
Строго по этикету знатные горожане подходили в почетном приветствии, склоняясь к ногам императора и его сына. Филипп щурился — как же провинциально они одеты в своем захолустном немецком городишке! — и вдруг совсем скривился. Девица, подносившая ему парадный букет, оделась вообще немыслимо — какой-то коричневый балахон, платок, съехавший на глаза. Уродина! Разозлясь, Филипп рванул у нее букет прямо из рук. Платок сполз, и принц ахнул. Дождь золотых волос хлынул прямо на руки Филиппу, прекрасные глаза обожгли в мольбе. Боже, она была красавицей! Никогда принц не видел такой красоты — ни на какой картине…
Утром следующего дня Филипп посетил городской дом графини фон Вальдек — инкогнито и всего с двумя стражами. Принц спросил «сеньориту Вальдек». Но навстречу ему выплыла Шарлотта, удивленная и обрадованная. В дорогом, расшитом жемчугами наряде она была картинно красива и, прекрасно понимая это, бросала на принца призывные взгляды. Но Филипп спросил прямо:
— Где ваша падчерица?
Графиня остолбенела. Она-то думала, принц пришел, очарованный ее вчерашней приветственной речью на испанском и огненными взглядами. Но, оказывается, он пришел из-за замарашки Маргарет!.. Графиня скривилась и процедила:
— Моя падчерица страдает падучей и не может прийти. У нее, бедняжки, приступ!
Жестко взглянув на хозяйку дома, Филипп перевел разговор на другую тему и проговорил еще четверть часа. К концу разговора принц даже улыбался. Шарлотта проводила его, приседая в реверансах и кокетливо стреляя глазами… Откуда было ей знать, что, пока шла светская беседа, один из стражей принца пробрался в комнату Маргарет и передал ей письмо? Взволнованная и покрасневшая, девушка прочла инструкции принца…
Наутро Маргарет отпросилась в церковь. Тихонько проскользнула мимо молящихся в уголок —
за деревянную резную ширму. Филипп нетерпеливо вскочил навстречу и протянул алую розу. Ах, как прекрасна была эта девушка — белокожая, словно первый чистый снег, не то что смуглые испанские красавицы! И как изящно держала она розу своими нежными белыми пальчиками, боясь уколоться… Придя домой, Филипп в восторге сочинил сонет, написав в посвящении:«Моей Белоснежке Алорозе».
На третий день «церковных свиданий» влюбленные решили, уйдя порознь из храма, тайком направиться в небольшую рощицу. Маргарет вышла первой. Подождав пару минут, и Филипп пошел к двери. Но едва шагнув за порог, замер…
Маргарет стояла на церковной площади, а над головой ее кружили два огромных черных ворона. Девушка закрыла голову руками и бросилась бежать. И тут, заметив Филиппа на пороге церкви, вороны ринулись прямо на него. Со свистом пронеслись на вершок от головы, опалив злобным и яростным взглядом своих кроваво-красных глаз и чуть не вцепившись в волосы огромными лапами. Филипп выкрикнул что-то гортанное на своем непонятном испанском языке — то ли обругал воронов, то ли заклятие произнес — и тоже бросился бежать вслед за Маргарет.
В тот день гуляние в роще не удалось. Принц шел задумчивый и бледный, девушка боялась что-либо сказать возлюбленному. Но в конце концов она не выдержала:
— Брат говорил мне, что иногда такие огромные вороны слетают к нам с гор. Ведь наш город стоит в низине.
Принц встрепенулся:
— Нет, это не простые вороны. Это — вороны Габсбургов. Когда-то они охраняли наш род. Я расскажу тебе родовую легенду…
…Случилось это давно — больше пятисот лет назад — в середине десятого века от Рождества Христова. Тогда жил самый первый из известных предков рода Габсбургов — граф фон Альтенбург. Был он богат и умножал свои богатства, присоединяя все новые владения. Посетив одно из них близ горы Вюцельс, решил устроить охоту. Да только охота оказалась такой азартной, что ускакал Альтенбург в погоне за зверем далеко вперед от всех своих слуг и рыцарей. В пылу погони граф даже не понял, что оказался на вершине горы рядом с гнездами огромных грифов. Ужасные птицы бросились на Альтенбурга, но он сумел защититься копьем и мечом. Несколько птиц упало мертвыми, так оставшиеся в живых стервятники тут же набросились на мертвых сородичей. И вот уже другие грифы, привлеченные этим ужасным пиршеством, со всех склонов ринулись на Вюцельс. Стервятники окружили графа как черный ураган. Что оставалось ему? Только взмолиться Богу. Помощи ждать неоткуда…
— Помоги мне, Боже! — закричал Альтенбург. — Не дай этим мерзким тварям склевать меня!
Граф начал громко читать молитву. И с первыми же ее словами в небесах раздался странный шум, возникла грозная черная туча и ринулась вниз. Но это была не туча, а стая птиц — огромных иссиня-черных воронов. Своими мощными острыми клювами и сильными когтистыми лапами они безжалостно обрушились на стервятников.
Через четверть часа все было кончено. Вороны отлетели с места битвы и расселись на скалах. А Альтенбург в изнеможении упал на землю и возблагодарил Бога. Так, коленопреклоненного, его и нашли наконец-то подоспевшие рыцари и слуги. Увидев валявшиеся вокруг трупы страшных грифов и выслушав рассказ графа, все тоже стали читать благодарственные молитвы. А позже Альтенбург повелел в честь своего чудесного спасения построить на вершине скалы большую башню — чтобы спасители-вороны и их потомки всегда могли угнездиться на ней. А слуги и рыцари графа поклялись подкармливать птиц в голодные годы, если в том будет нужда.
В год, когда строительство башни было закончено, в замке графа Альтенбурга появился черный монах.
— Я принес тебе радостную весть, мой повелитель! — поклонился он графу. — Отныне не только у тебя, но и у всего твоего рода будут крылатые защитники-вороны.
… Маргарет слушала Филиппа с бесхитростным изумлением. Вот что значит королевский род: у него даже птицы служат в охране!
— Как это замечательно! — проговорила она. — Тогда вороны на церковном дворе — добрый знак для нас!