Самые знаменитые путешественники России

Весной 1861 года он женился во второй раз на старшей дочери А.П. Заблоцкого-Десятовского, Елизавете, женщине очень скромной, не любившей большого общества и предпочитавшей заниматься домашними делами.

Семья была большая: сын Дмитрий от первого брака и семь детей от второго брака. Сыновья все поступали в 8-ю классическую гимназию, а единственная дочь Ольга получила прекрасное домашнее образование, увлекалась, как и отец, ботаникой. Некоторые сыновья Петра Петровича впоследствии стали крупными учеными.

Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский дожил до 88 лет, успев даже отпраздновать свою золотую свадьбу. 26 февраля 1914 года он умер от пневмонии. Елизавета Андреевна лишь на год пережила мужа.

ЮРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ СЕНКЕВИЧ

Многие очень любят смотреть передачу «Клуб путешественников». Наш рассказ — о ее ведущем, кандидате медицинских наук, полковнике медицинской службы, лауреате Государственной премии, академике Российской телевизионной академии, президенте Ассоциации путешественников России Юрии Александровиче Сенкевиче.

4 марта 1937 года в монгольском городе Чойбалсан в семье врача Александра Осиповича и медсестры Анны Куприяновны Сенкевичей родился сын Юрий.

В 1960 году он закончил Военно-медицинскую академию в Ленинграде и был направлен на работу начальником медпункта в войсковую часть. Через два года Юрия Александровича перевели в Москву в Институт авиационной и космической медицины Министерства обороны СССР, а затем — в Институт медико-биологических проблем Министерства здравоохранения СССР.

В этом институте Сенкевич проработал более 30 лет. Он начинал младшим научным сотрудником, а закончил начальником Учебно-тренировочного специализированного центра медико-биологической подготовки космонавтов. Юрий Александрович также участвовал в подготовке и медицинском обеспечении пилотируемых космических полетов и полетов биоспутников.

С 1973 по 1982 год Ю.А. Сенкевич работал заведующим отдела научно-медицинской и технической информации. Находясь на этом посту, он внес значительный вклад в усовершенствование информации и разработку теории авиакосмической медицины и биологии. Сенкевич — автор ряда работ по изучению нарушений физиологических функций в космических полетах. Он также разрабатывал оригинальные методы и средства психофизиологического отбора и подготовки космонавтов.

В 1966 году Юрий Александрович избрал одним из главных направлений в своих научных исследованиях изучение поведения человека в экстремальных условиях.

Две основные экспедиции, в которых участвовал Ю.А. Сенкевич, — поездки на папирусных лодках «Ра» и «Ра-2», а также на камышовой лодке «Тигрис». Начальником обеих экспедиций был известный норвежский путешественник и исследователь Тур Хейердал.

Эти два путешествия без преувеличения стали уникальными.

Плаванию на «Ра» Юрий Сенкевич посвятил свои дневниковые записи, которые потом вошли в книгу «На «Ра» через Атлантику». Экспедиция должна была доказать, что в древности люди могли совершить трансатлантическое путешествие.

Юрий Александрович красочно описывает все, что происходило на борту лодок «Ра-1» и «Ра-2» во время путешествия.

На старт «Ра-2» вышла при хорошей погоде, когда дул северо-восточный ветер. Сенкевич рассказывает о том, как были подняты паруса:

«Мы с Сантьяго стояли на шкотах, он — справа, я — слева. Я помнил, что это не такое уж сложное дело, и не слишком напрягался, обмотал шкот вокруг бруса и глазел по сторонам. Но я упустил из виду, что веревка свежая, сухая и скользит, и когда парус пошел вверх, внезапно хлопнуло, рвануло, обожгло ладони, и шкот змеей взлетел в воздух, а левый нижний угол паруса завернулся и бешено заполоскал. Сантьяго растерялся и выпустил свою сторону тоже».

Это о «Ра-2», а на «Ра-1» (или просто «Ра») Сенкевич выполнял обязанности врача, поскольку имел медицинское образование. В своих дневниковых записях он достаточно красочно описал, что значит выполнять на папирусной лодке эти обязанности.

Все время до отплытия Юрий Александрович неутомимо консультировался с различными профессорами, специалистами по тропическим заболеваниям. Доктора предлагали взять то одно, то другое новое лекарство или инструмент, и вес только медицинского груза достиг 300 килограммов. Но, конечно, они взяли с собой не все инструменты, а только их часть. Кроме того, Сенкевич с помощью доктора Катовича из Польши провел тщательный осмотр всех членов команды.

Проблемы начались почти сразу же: либо поднимется температура, либо заболит горло… Но один раз случай был достаточно серьезный.

Член экипажа африканец Абдулла, итак страдавший от морской болезни, уже несколько дней маялся сильной болью в животе. Юрий Александрович имел все основания предполагать, что это мог быть аппендицит. Но как в таких условиях делать операцию? Конечно, существовал выход: вызвать с берега помощь, но это означало бы конец экспедиции, ибо Тур Хейердал заранее определил условие: со всеми проблемами мы должны справляться сами.

Сенкевич медлил с постановкой окончательного диагноза два дня, а на третий Абдулла выздоровел сам — у него оказалось обычное несварение желудка.

Впрочем, бывали случаи и посмешнее. Здесь мы обратимся к дневнику Юрия Александровича: «Однажды Жорж встал мрачный: «Болит живот, ты вчера обещал слабительное, но не дал». Я извинился, полез в свой ящик, достал пурген. Жорж принял две таблетки сразу.

— Когда подействует?

— Часа через три.

…Прошло три часа, и шесть, и девять…

— Давай сделаем клизму, — предложил я.

— Нет, не могу.

— Почему?!

— Не могу.

— Хорошо, принимай пурген.

— Но он не действует! Это плохое лекарство.

— Это живот у тебя плохой!

Тур и остальные хохочут, мы тоже смеемся, но предпринимать что-то надо, а этот тип не хочет сделать простую, примитивную клизму, и ни черта сейчас его не переубедишь.

На помощь пришел Сантьяго:

— Юрий, я видел у тебя в коробке магнезию, может быть, она поможет?

Я бросился к своей аптечке, достал магнезию и вручил весь пакет Жоржу.

— На, прими две чайные ложки.

— И все? — сказал он скептически. — Я приму три! …Он съел три ложки магнезии и свистал всю ночь и поло-вину следующего дня… Однако он не жаловался.

А клизму я ему все-таки поставил, это уже в другой раз, позже, при сходных обстоятельствах, — он оказался сговорчивее, и мы с ним торжественно уединились на корме, а потом весь вечер Жорж подробно, под общий хохот, отчитывался в своих впечатлениях, представляя в лицах себя, меня и, кажется, клизму тоже».