Самый далёкий берег

— Ну, какие впечатления? — ухмыльнулся Мухомор.

— А черт его знает… — сказал Кирьянов потерянно. — Глаза разбегаются, в глазах рябит…

— Ничего, привыкнешь. Ну, ты обратил внимание? Ни единого мента, никто не лезет документы проверять, никто не интересуется, какого черта эти двое тут шляются… Раз идут, значит, так надо, раз едут куда-то, имеют право… Свобода, кореш! Хочешь, дам по рылу вон тому, хлипкому? На кенгуру похожему? Зуб даю, он мне в ответ не заедет и менты не прибегут — засюсюкает, что я негуманно поступаю, шокирую его, падлу. И всего делов… Хочешь убедиться?

— Да ладно, — сказал Кирьянов. — Пусть его…

— Хотя, конечно, оборачивается по-всякому… Видишь во-он ту вывеску, желтую, с черной каймой, с синими загогулинами? Хороший бар, бесплатный. В прошлый отпуск мы с ребятами там малость поцапались с какими-то фраерами, черт их ведает, кто они и откуда, на собак похожи, вроде того генерала, что ордена нам вешал, только поменьше и другой породы. Тоже выпить не дураки, тоже были в форме. И, что характерно, насчет гуманизма ни хрена не чирикали. Мигом просекли, что к чему — ну, мы с ними и похлестались добре, во-он за тем углом, там скверик, место подходящее… Собаки они там или кто, а в торец заезжали умеючи и с большим удовольствием. Так мы чавки друг другу начистили — вспомнить приятно. И опять, что характерно, ни единого мента не примчалось. Я себе прикидываю, что это были орелики вроде нас, не зажравшиеся галакты, а дикие… Видно птицу по полету, а борзого по плюхам… Нет, туда мы не пойдем. С нашими ксивами да сшиваться по бесплатным забегаловкам? Бери выше, кореш! Прямым ходом в ресторацию для белых людей…

Он свернул направо, к сооружению, больше всего напоминавшему пчелиные соты — только высотой с десятиэтажный дом, со множеством шестиугольных ячеек медового цвета. Посреди каждой горели огоньки, зеленые и розовые. Выбрав ячейку с зеленым, Мухомор проворно подтолкнул к ней Кирьянова, вытянул руку, коснулся огонька, словно кнопку надавил. И уверенно шагнул в клубившуюся в глубине ячейки желто-золотистую пелену.

Они оказались в небольшом помещении кубической формы, с золотистыми стенами, больше всего напоминавшем кабину лифта. Перед ними вспыхнула в воздухе цепочка разноцветных символов.

— Во-от, — Мухомор бесцеремонно ткнул пальцем в ближайший, — это-то я знаю. Написано, что заведение весьма даже коммерческое, и всякой шушере с тощим лопатником не хер заглядывать…

Послышался приятный голос:

— Уважаемые гости, ресторан считает своим долгом предупредить, что наше заведение относится к разряду полноправных и отличается варьированным в высокой степени эквивалентом…

— Слышал? — обернулся Мухомор к Кирьянову. — В точности, как я тебе толкую. Говоря по-простому, кабак дорогой… Ну и хрен с ним! Нас нынче не испугаешь!

Он коснулся одного из символов, и пелена перед ними распахнулась.

У Кирьянова перехватило дух.

Они стояли в центре огромного белого круга, окаймленного полосой столиков, напоминавших светло-коричневые шляпки грибов. Иные из них тонули в полумраке, едва озаренном колышущимися язычками свечей, иные ярко освещены. Добрая половина занята самыми разнообразными существами.

Но не это было самым удивительным. Помещение более всего походило на исполинский стеклянный колпак, лишь кое-где пересеченный тоненькими прожилками золотистого металла — и по ту сторону высоченных широких окон открывался прекрасный вид. Полнеба занимал бело-зеленый диск неведомой планеты — туманные струи облаков, завивавшиеся причудливыми спиралями, меж ними на зеленом фоне проглядывают буроватые, четко очерченные полосы, похожие на наблюдаемые с неимоверной высоты горные хребты. А над диском чернело космическое пространство, где ярко светили огромные звезды, складывавшиеся в незнакомые созвездия.

Кирьянов словно к земле прирос.

— Оценил? — самодовольно спросил Мухомор с таким видом, словно это он спроектировал и построил все это или был полноправным владельцем. — Это мы с тобой на орбиту запрыгнули. Лучший кабак на планете, так и называется “Орбиталь” или что-то вроде… Для начала мы с тобой пожрем и выпьем от души, а потом не спеша выберем приличный курорт, опять-таки дорогущий, и махнем развеяться по полной. Могу тебе по секрету сказать, что насчет баб тут обстоит, как и везде, если опять-таки умеючи… Гляди веселей и шагай за дядькой!

Осмотревшись, он направился к ближайшему свободному столику, и на первый взгляд из-за своей формы совершенно не приспособленному для того, чтобы за ним уютно могли устроиться существа вроде землян — сплошная полусфера, ничего похожего на стулья…

Однако стоило им подойти вплотную, стол моментально изменил очертания: полусфера плавно приподнялась, обнаружив толстую ножку, перетекла в круглый стол знакомой формы, а из пола выросли медленно и грациозно, словно инопланетные цветы, два мягких даже на вид кресла, опять-таки идеально приспособленных для землян.

— Видал технику? — прищелкнул языком Мухомор. — Все продумано… Ну, сидай, друже!

Подавая пример, он по-хозяйски развалился в кресле, кинул перед собой сигареты и зажигалку, потер ладони:

— Щас вкусим сладкой жизни на манер аристократии, успевай, кума, любоваться… Халдеев что-то не видно, значит, и тут автоматика…

Откуда-то из центра стола раздался приятный, мелодичный голос, не мужской и не женский, так, нечто среднее:

— Уважаемые гости, прошу прощения за мимолетные формальности, но крайне желательно будет, если вы предъявите идентификационные карты считывающему устройству…

Вслед за тем в центре стола с неприкрытым намеком образовалась небольшая неглубокая выемка, окаймленная весело мерцающими зелеными огоньками, и голос предупредительно уточнил:

— Прошу вас, положите сюда идентификационные карточки в любом их положении…

— Бюрократы хреновы, — пожал плечами Мухомор. — На улицах не шмонают, зато в кабаках не увернешься… Давай.

Он шлепнул своей карточкой по выемке так, словно побивал козырным тузом какую-нибудь мелкую карту. Кирьянов последовал его примеру. Огоньки изменили цвет на синий, замерцали чаще и, такое впечатление, пытливо. Потом выемка вдруг исчезла, столешница вновь стала ровной. И голос с прежними интонациями сообщил:

— Уважаемые гости, к великому сожалению, вынужден вам напомнить, что наше заведение относится к разряду полноправных. Надеюсь, вас не затруднит покинуть его уже знакомой вам дорогой.

Вслед за тем возле стола раздался мелодичный звон, и возник гуманоид в малиновом одеянии, напоминавшем то ли халат, то ли бурнус, щедро украшенном золотыми шитыми узорами и символами.

Кирьянов уже давно пришел к выводу, что для описания всех встречавшихся ему на галактических стежках-дорожках инопланетян нет особой нужды изощряться в описаниях, стремиться к скрупулезности. Гораздо проще обходиться краткими определениями “вроде собаки”, “вроде человека”, “вроде кактуса”. Все остальное — детали, без которых можно и обойтись, чтобы не добавлять себе лишней головной боли — он не ученый, в конце концов, подавляющее большинство однажды встретившихся галактов во второй раз уже не встретится, так стоит ли фантазию напрягать?

Согласно сей ненаучной классификации, инопланетянин был вроде человека — разве что голова безволосая, зрачки вертикальные да вместо ушей некая напоминающая цветок конструкция из прозрачной розовой кожицы. Будь это человек, Кирьянов уверенно сказал бы, что физиономия у старикашки склочная и неприятная, но в данном конкретном случае следовало воздержаться от скоропалительных суждений: может оказаться, что это юнец, настроенный крайне доброжелательно…

Галакт произнес, сурово таращась на них синими глазами с вертикальными коричневыми зрачками: