Самый длинный век

Про ракушечника уже рассказывал, а тут ещё из кожи, настоящей, безволосой, хитровыплетенные ремешки предлагают. Отказались, понятно. Мы – люди серьёзные, нам не до баловства, тем более, что и сами продаём прекрасные витые пояски. Верёвочные.

Так и прошел день, и народ разбрёлся по шатрам. Нам тоже отыскалось местечко, где один неудачник ютился со своими никому не нужными мешками с краской. Он принял нас под свой кров, взяв в уплату ужин и завтрак из наших продуктов. Я как раз по дороге сбил из пращи утку – она удобно подставилась. Так что имелась свежая убоина. Корешков я тоже с последнего привала прихватил достаточно, в общем, душевно посидели, пожаловались, как водится, на трудности в дороге, на то, что вещами, нами привезёнными, мало кто интересуется. С нашей стороны, это было, разумеется, не честно. До вечера бы обменяли всё на товары других торговцев. Другое дело – нас их предложения не интересовали.

А что нас, кстати, интересует? Мы ведь основную программу выполнили сразу – обменяли канаты на горшки, соль и крупу. Однако, разговаривать об этом в присутствии постороннего не хотелось.

***

Утром после завтрака дядька послал меня погулять. Вот тут-то до меня и дошло, что он и сам не вполне понимает, чего не хватает нашему племени. И привёз меня сюда, чтобы показать и… непонятно. Сам то он весь день разговоры разговаривает, выслушивая рассказы о проблемах далёких племён, о дрязгах и неурядицах, о спорах за территории для охоты.

Получается, изучает международную обстановку. Сам же рассказывает только о том, как холодно у нас зимой, как мы мёрзли и недоедали. Хе-хе. Не доедали – это вернее, потому что лопнуть можно было от обилия жратвы. Даже гырхи не испытывали недостатка в мясе, которого ещё в начале зимы наморозили прорву.

Для начала я прошелся по торгу, разглядывая разложенные товары. Умилили глиняные статуэтки, раскрашенные бледными красками. Всякие пузатые уродцы, узнать в которых животное, с которого это лепили, можно, только призвав на подмогу всю мощь воображения.

Одежды и обуви, заполонившей рынки моей эпохи, здесь почти не встречается. Камни, преимущественно кремни – имеются. Но мы уже загрузили их, сколько хотели, сразу, как только закончили с горшками. Думаю, зря мы это сделали. Видел я похожие окатыши по дороге сюда, ещё на перевале, да в спешке забыл об этом сказать.

Единственное, что меня заинтересовало, это железный метеорит с кулак размером. Просили за него целую кучу глиняной посуды, но гончаров эта находка не интересовала, так что я не стал о нём ничего говорить Ветру. Ещё у этого торговца имелись всякие невесть кому нужные штучки, берестяные коробочки с травами, тёртыми сушёными грибами, мхами, непонятного происхождения комками. Естественно, я порасспрашивал об этих вещах и понял – шаманские снадобья. Судя по моему прошлому опыту – чистой воды фуфло для лохов… хотя одна смердящая масса, которую я отважился попробовать на язык, через какое-то время вызвала в полости рта лёгкое онемение. Или это меня повело и я сам себе ерунды насочинял? Потому что почуял глюки и предпочёл немного подождать, пока они от меня не отвяжутся.

Просил дядька за эту гадость немного – средних размеров горшок, так что я сбегал к тёплому Ветру, и через короткое время спрятал покупку в свою сумочку. На случай, если зубы заболят.

Человек, у которого мы ночевали, торговал охрой, отмеряя её чашкой. Брали у него понемногу, отдавая взамен то кремень небольшого размера, то вычурную корзинку. Ещё он брал продукты – битую птицу или рыбу. То есть явно подзадержался здесь и собственные запасы подъел. Его интересовали как раз верёвки и шнуры, но нафига нам краска?

Потом я отправился в большой шатёр, где как раз главным и был вчерашний человек по имени Просторная Кладовка. Вот у него имелось решительно всё. И обменивал он это "всё" тоже на любые изделия, только было здесь не особо многолюдно. Послушав один из разговоров с покупателем, принёсшим отлично выделанные шкурки куниц, я уловил, что хозяин "магазина" много просит и мало даёт.

Каким образом он оценивает соотношение стоимостей товаров, осталось для меня загадкой. Я не великий знаток экономики, но торговля без некого эквивалента, сравнивая с которым можно оценить что на что в каком количестве обменивать, озадачивала меня всё сильнее и сильнее.

Пошел я дальше гулять.

***

Два ряда домов составили улицу. Картина эта оказалась настолько привычной, что я невольно заозирался в поисках столбов с проводами. Камышовые крыши, камышовые стены, эх, пожарника нет на этих безответственных застройщиков! Небось, горят каждый год, – как-то вдруг подумалось. Обнесённые покосившимися плетнями огороды буйствуют зеленью, только глаз мой не вполне различает, что тут культурное, а что – сорняк. Ни собак не слышно, ни блеяния или мычания скотины, да и ребятня нигде не колготится. Ничего понять не могу: как тут люди живут, чем кормятся?

У одного только дома на обложенном камнями костре стоит горшок, в котором старуха помешивает палкой. Вот так-то! А в учебнике истории написано, что центры торговли возникали рядом ремесленными мастерскими. Тут же – сонная деревушка. Да если на то пошло, Горшковка больше похожа на место, где пристоило расположиться подобному пункту сбыта излишков.

Пошёл я наугад по тропинке, благо лес здесь сильно прорежен, не иначе, при заготовке дров, так что идти через него не страшно – далеко видать. Тут сначала подъём был, а уж потом начался пологий спуск к озерцу. Забавно, берега голые, каменистые. Ни травы, ни деревьев у воды не наблюдается. И сразу видно, что никакая скотина сюда на водопой не ходит.

Сразу вспомнилось название этих мест – "Противная Вода". Наверное, я, как раз, и добрался до неё, родимой. Противной. Обмакнул в воду палец и лизнул – сода голимая. Вот уж действительно – противно.

Отсюда и вернулся обратно. Это рассказывается быстро, потому что ничего интересного не встретилось, а времени на обход местности ушло много.

***

На третий день нашего пребывания у Противной Воды дядька обменял всё, что мы привезли, на горшки разных размеров, с расчётом на то, чтобы они поместились в больших корчагах, уже установленных на нашем "судне", добавил ещё несколько мешков с зерном – брал по одному каждого вида, что здесь встретилось, а на этом "средства" у нас и закончились. И грузоподъёмность лодки исчерпалась.

Обратная дорога оказалась заметно дольше, поскольку шли мы навстречу течению. Я правил по затишным местам у самого берега, поэтому приходилось быть особенно внимательным чтобы не заставить гребца ударить веслом по суше. Впрочем, по мере того, как путь наш пролегал по всё более и более узким руслам притоков, в которые мы сворачивали, поперечные маневры теряли размашистость, а движение всё более и более замедлялось.

Наконец, я пересел на нос, а место на корме занял взрослый с обычным однолопастным веслом – так выходило ходче.

Где-то ещё с день пути оставалось нам до места, где остались наши товарищи, когда однообразие путешествия нарушилось. В предзакатный час, едва мы, причалив в удобном месте, только собирались устраиваться на ночлег, два незнакомых неандертальца вышли из прибрежного кустарника, словно давно поджидали нашего прибытия. Произнеся приветливое: "Гырх", они сделали дядьке знак следовать за ними. Причем, указали глазами на его копьё. Чтобы обязательно взял его с собой.

Понятно, что я побежал следом.