Самый дождливый октябрь

– Убита? – Варвара посмотрела на стол, переложила стопку бумаг с правого угла на левый. – Убита. Вот, значит, как.

– И посмотрите, может, вы узнаете этот предмет? – я протянула ей фотографию сережки.

Варвара посмотрела на фото и тут же бросила его на стол.

– Нет. Не представляю, что это, – торопливо заговорила она. – В первый раз вижу. – Отодвинула фотографию подальше от себя и спросила неуверенно: – А что эта… эта штука, она как-то связана с убийством?

– Самым прямым образом. Это серьга и убитая женщина зажала ее в кулаке. Очевидно, успела сорвать с убийцы.

– Боже, – Варвара была уже не бледной, а какой-то зеленоватой. – Какой ужас… я даже криминальные новости не смотрю, а вы такое… что вам от меня… зачем?

Ни разу я не была на охоте и ни одной охотничьей собаки близко не видела, но наверное, примерно то же ощущает какой-нибудь спаниель, когда чует дичь. Да, конечно, уши секретарши были целехоньки, ни единой царапины, но серьгу свою она узнала, в этом я не сомневалась. Так что, моей дичью сейчас была Варвара. Осталось только притащить секретаршу в офис, положить перед шефом и повилять хвостиком – кусок сахара я честно заслужила!

– Это ваша сережка, – я резко прервала сбивчивое бормотание Варвары. – Из гарнитура: серьги, кольцо и кулон.

– Нет! – она вскочила со стула и попятилась. – Это не мое! Я никого не убивала! Я ничего не знаю! Вы не имеете права!

Было ясно, что если я немедленно не приму меры, барышня сорвется в истерику и приводить ее в чувство придется долго и нудно. Я шагнула к Варваре, крепко взяла ее за плечи и встряхнула:

– Хватит орать! Вляпалась в историю, так выбирайся теперь!

– Как… выбираться? – икнула Варвара.

– Слушайся меня! Схватила сумку и пошли! Быстро!

Это очень неудобно, что у нас с Гошей одна машина на двоих. Может, позвонить ему? Нет, не стоит – напарник сейчас тоже делом занят. На такси быстрее.

Мне повезло поймать машину сразу, поэтому уже через двадцать минут я втащила перепуганную Варвару в нашу приемную. И растерянно застыла на пороге.

В приемной бушевала ссора. Ниночка, всегда спокойная, иронично невозмутимая Ниночка, кричала на Гошу, топая ногами. Я смотрела на нее, растрепанную, с красными нервными пятнами на щеках, и не верила своим глазам.

– Нина, что случилось?

Мои слова до ее сознания не дошли – Нина продолжала кричать. Напарник тоже не обратил на меня внимания – негромко, но сердито, Гошка настойчиво что-то втолковывал ей. Что-то такое, чего Нина явно не хотела знать. На мое появление отреагировал только шеф.

– В чем дело? – грубовато спросил он. – Кого это ты привезла? Зачем?

– Это Варвара, – я оглянулась на секретаршу, которая затравленным зверьком прижалась к стене. – Серьга…

– Ты нарочно это сделал! – голос Нины сорвался на визг. – Ты сразу был против, с самого начала!

– Ну, был, – давно я не видела напарника настолько мрачным. – Потому что сразу почуял, дело нечисто. И кто оказался прав?

– Ты… Ты… – слова у Нины закончились. Она сделала короткий шаг вперед, взмахнула рукой…

Я зажмурилась, так что самой пощечины не видела, слышала только звук. Господи, что же теперь будет? Гошка ведь совсем не джентльмен и у него своеобразный кодекс правил в отношениях с женщинами. Он может и сдачи дать. Да почему же Сан Сергеич не вмешается? А я? Я-то что стою, как соляной столб, да еще зажмурившись?

Не могу сказать точно, что я сделала раньше: раскрыла глаза или рванулась вперед. Но, как только поняла, что вижу, резко затормозила. Гошка, уже не мрачно-злой, а очень грустный, прижал к себе Нину и гладил по голове, нашептывая что-то на ухо, а она тихо плакала у него на груди.

Я полюбовалась четким красным пятном на щеке напарника и перевела взгляд на шефа:

– Да что случилось?

Он промолчал. В этот момент, Ниночка громко, со всхлипом, вздохнула и отстранилась от Гоши. Потерла ладонями мокрые щеки, потом пригладила волосы.

– Пусти. Я пойду, умоюсь.

Гоша тут же убрал руку, которой продолжал придерживать ее за плечо. На пороге Ниночка обернулась:

– Все равно знай, что ты скотина. Даже не надейся, что я тебя прощу. Скотина.

– Так что произошло? – повторила я, когда дверь за Ниной захлопнулась.

– Ты сама не поняла? – огрызнулся не остывший еще Гоша.

– Я поняла, что ты сообщил Нине нечто, сильно компрометирующее Хахалева. И она на тебя обиделась.

– Вот именно! Типично женская логика! – только теперь он обратил внимание на Варвару: – А это кто?

– Секретарша. Это ее сережку нашли у Вали кулаке.

– Вот как, – Баринов повернулся к Варваре и внимательно осмотрел ее. Задержал взгляд на мочках ушей, выразительно посмотрел на меня, на Гошку и снова сосредоточился на дрожащей девушке. – Что ж, прошу в мой кабинет.

Он повернулся, неторопливо вернулся в свой кабинет и устроился за столом. Я двинулась следом, подталкивая перед собой деморализованную секретаршу.

– Оставь нас вдвоем, – шеф слабо шевельнул ладонью. – Три минуты. Поговори с Гошей.

Не дожидаясь, пока я покину кабинет, Сан Сергеич снова устремил тяжелый взгляд на Варвару. Она плюхнулась на стул и неуверенно всхлипнула.

Я отступила в приемную и аккуратно прикрыла за собой дверь.

– Гоша?

– Здесь я, – он вышел из нашей комнаты. – Не ори.

– Кто орет? Это вы тут с Ниной…

– Перестань, – напарник сморщился, словно откусил кусок лимона.

– Мне просто интересно, из-за чего столько шума? Что наш милый коммерческий директор умудрился натворить? И вообще, ты отправился искать конкурентов Черникова. При чем тут Хахалев?

– При том! Он и есть этот таинственный конкурент Черникова. Оформил малое предприятие на подставное лицо.

– Ух, ты! – восхитилась я (разумеется, это относилось не к ловкости Хахалева, а к способности Гошки находить такую информацию. Напарник понял меня правильно). – А Черников уже знает?

– Никто не знает, – Гоша снова помрачнел. – Только мы. И Нина.

– А сам Хахалев?

– Знает ли он, кто оказался конкурентом?

– Не валяй дурака. Хахалев знает, что мы знаем?