Самый французский английский король. Жизнь и приключения Эдуарда VII

Беременная Евгения, все реже появлявшаяся на публике, вышла лишь встретить английских гостей, когда они прибыли в экипаже из Сен-Клу. Императрица ожидала их на вершине лестницы, что, возможно, было неведомо Виктории, но на самом деле означало протокольную победу и подтверждало статус Евгении – королева была вынуждена подняться, чтобы поприветствовать ее [51] .

Виктория с гордостью отметила в своем дневнике, что «в Версале не было балов со времен Людовика XVI». И это тоже был важный шаг для Евгении, которая отныне возвысила себя до статуса Марии-Антуанетты.

51

Наполеон, напомним, поступил иначе в Булони и сам поднялся на борт яхты, чтобы поприветствовать Викторию.

Ночные торжества открылись вальсом с участием королевских особ, включая Берти, который присоединился к взрослым и оправдал все ожидания. За танцами последовал ужин в Op'era Royal [52] , приватном театре во дворце Людовика XIV.

Сохранились фотографии этого soir'ee, как и многих других событий государственного визита Виктории, хотя, как и следует ожидать, они черно-белые и статичные. Но положение спасает живописное полотно, которое передает все очарование этого празднества. Картина Эжена Лами «Ужин в Версале в честь королевы Англии 25 августа 1855 года» изображает сцену, которая скорее напоминает не государственный банкет (локти плотно прижаты к корпусу, не дай бог обрызгать супом бельгийского посла), а пышный, почти разгульный свадебный прием. Вместо формальных разговоров о Крымской войне и дефиците торгового баланса под легкий перезвон серебряных приборов и фарфора так и слышатся оживленные голоса и громкий смех.

52

Королевская опера (фр.) \ – Примеч. пер.

Императорская чета и их почетные гости, включая Берти и его сестру, сидят за длинным столом в королевской ложе. Внизу, в зоне партера, еще четыреста гостей, но они не просто едят – половина из них на ногах, они переходят от столика к столику, говорят bonsoir [53] друзьям и знакомым, демонстрируют свои новые наряды. А из амфитеатра и с балконов наблюдают за происходящим менее именитые гости, которые приглашены танцевать, но не ужинать. Они склоняются над парапетами, показывают пальцами на знаменитостей, любуются ослепительными нарядами.

53

Добрый вечер (фр.). – Примеч. пер.

Берти наверняка не видел ничего подобного в своей жизни, как, собственно, и Виктория, которая написала в своем дневнике, что это было «одно из самых великолепных зрелищ, которые нам когда-либо доводилось наблюдать».

После ужина состоялся фейерверк с пиротехнической картиной Виндзорского замка, а потом опять были танцы, которые продолжались до трех часов ночи, хотя, судя по записям в дневнике, Виктория и ее семья уехали в два ночи, и «дети были в полном восторге».

Восторг Берти как раз очень легко понять. У Наполеона был не королевский двор в английском понимании этого слова – он жил в атмосфере французского карнавала, в императорском тематическом лагере отдыха. Должно быть, Берти уже догадался, что жизнь суверена не ограничивается управлением своими подданными и изучением грамматики немецкого языка. Суверен может жить в свое удовольствие, и, если у него достаточно слуг, денег, дворцов и красивых придворных дам, это сулит величайшее наслаждение.

Поэтому неудивительно, что на следующее утро, в последний день визита, Берти и Вики пошли упрашивать Евгению, чтобы та убедила их родителей позволить им остаться. Когда Евгения дипломатично ответила, что Виктория и Альберт не смогут обойтись без них, Берти, говорят, парировал: «Не смогут обойтись без нас! Даже не думайте. Мы им не нужны, да и к тому же дома таких, как мы, еще шестеро».

Когда позже в тот день королевское семейство, в сопровождении Наполеона, отбывало со Страсбургской платформы, одна из провожающих, графиня д’Армай, заметила, что Берти «все оглядывался в отчаянии по сторонам, словно не хотел упустить этих последних мгновений в Париже».

После очередного смотра войск в Булони, который Виктория описывала как «лес штыков» (возможно, Наполеон намекал ожидающим ее офицерам Королевского военноморского флота, что его побережье надежно защищено), состоялся прощальный ужин, за которым последовали эмоциональные прощания. Дети плакали, пока их яхта отчаливала от берегов Франции, и во многом по тем же причинам, что и юная королева Мария Шотландская (наполовину француженка [54] ) тремя столетиями ранее, когда ее вырвали из уютной жизни при французском дворе, чтобы отправить властвовать над непокорной Шотландией.

54

В книге «Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга» подробно рассказано о том, какие проблемы доставило это двойное гражданство Марии (или Мари, как она сама себя называла).

Берти, возможно, был потрясен тем, что его французские каникулы неожиданно закончились, но наверняка в нем проснулось твердое желание любой ценой вернуться во Францию и возобновить веселье с того момента, на котором оно оборвалось. Словно диккенсовский бродяга, впервые вкусивший торта, он осознал, что где-то существует лучшая жизнь. И, благодаря Наполеону и Евгении, Берти уже не сомневался, что Франция и есть то место, где его всегда примут с распростертыми объятиями.

Да, именно с распростертыми объятиями, иначе не скажешь. Потому что не только торжественные церемонии оставили след в его душе. Куда важнее то, что он получил огромный заряд самооценки. После долгих лет унизительного существования в окружении сухарей-репетиторов и вечно недовольных родителей, образования, которое состояло из постоянных напоминаний о том, что он только зря изводил чернила, во Франции на него обрушился настоящий успех. Здесь его любили, хотели писать его портреты, им искренне восхищались. Он не только вел себя по-королевски на публике, заслуживая даже материнское одобрение, стирая воспоминания о домашних скандалах и истериках, он отлично танцевал, вел разговоры с императором, императрицей и их придворными и добился того, о чем в Англии не мог и мечтать: он пришелся ко двору. Он оказался хорошим собеседником. Он был своим в этой компании.

Более того, никто в Париже не косился на него из-за его немецкого акцента. Всю свою жизнь он будет неправильно произносить английскую букву R (грассируя по-тевтонски), но это только помогло ему лучше говорить по-французски.

К нему относились скорее как к достойному взрослому другу, чем как к незадачливому наследнику. Наполеон взял Берти на персональную экскурсию по столице и сам управлял экипажем. Потом они вдвоем прогуливались по террасам дворца Тюильри [55] , болтая по-мужски. Как и все остальное в парижской поездке, это был совершенно новый опыт для Берти – этот всемирно известный француз нашел время, чтобы показать ему город, поговорить о чем-то другом, только не об учебе и безумных предках по материнской линии.

55

Дворец Тюильри, построенный в XVI веке и впоследствии ставший парижским домом Наполеона Бонапарта, соединял два крыла Лувра. Он был разрушен коммунарами вскоре после падения Наполеона III, в мае 1871 года.

Нетрудно догадаться, о чем мог рассказать Наполеон своему юном у prot'eg'e [56] , сыну, о котором он давно мечтал и пытался обрести с тех пор, как женился на Евгении. Наполеон был оппортунистом, который добился императорского трона коварством и решимостью, не без помощи своей бонапартистской крови, подавив жесткую оппозицию со стороны как роялистов, так и республиканцев. Как и все, кто сделал себя сам, он наслаждался честно заработанными дивидендами. Так что невозможно представить, чтобы он не поделился некоторыми из своих секретов с английским принцем, который слушал его с благоговением и выражал восторженное восхищение всем, что видел и делал в Париже.

56

Протеже (фр.). – Примеч. пер.

– Придет день, – возможно, говорил император юному Берти, – ну тебя будут собственные придворные. И поверь мне, petit Prince [57] , у тебя отбоя не будет от женщин. Разве ты не видел, как все они хотят говорить и танцевать с тобой? Через десять – да даже пять лет – они будут падать к твоим ногам. Ты будешь выбирать из самых красивых девушек в своей стране… нет, во всей Европе. Посмотри на меня, я невысок, не так уж хорош собой, но я могу получить любую женщину, лишь щелкнув пальцами. Конечно, Евгению это не слишком-то радует, но я сделал ее императрицей, и она благодарна мне за это. Твоя принцесса будет так же терпима к тебе.

57

Маленький принц (фр.). – Примеч. пер.