Самый лучший вечер (сборник)

Голос принадлежал молодому оперу Колесникову. Он стоял наверху лестницы, свесившись в пролет, и его лицо светилось восторгом.

«Черт возьми, – с завистью подумал Садовников, – и как этот сукин сын Кошкин умеет заставлять людей делать самую тяжелую и неприятную работу так, что они выполняют ее с радостью?

– Ну и что ты нашел? – проворчал он, подходя к Колесникову.

Остальные тоже подтянулись, и тогда молодой опер показал им пятно на лестнице, ведущей на крышу.

– Свет сюда! – скомандовал Садовников, подражая Кошкину, и наклонился над пятном.

– Томатный сок, – фыркнул кто-то.

– Какой сок, ты че, очумел? – обиделся Колесников. – Это кровь!

– Чья кровь, Пономарева, что ли? – скептически осведомился Садовников.

Опер'а рассмеялись. Колесников надулся.

– Не, ну вам бы только поржать!

– Наверное, грязь какая-нибудь, – высказался практичный и медлительный Ветемаа, эстонец по происхождению.

Не слушая его, Садовников внимательно осматривал пятно.

– Нет, – с разочарованием констатировал лейтенант, – действительно, похоже, все-таки кровь.

– Да? – усомнился Ветемаа. – И откуда она тут взялась?

– Не знаю, – решительно ответил Садовников. – Надо сказать капитану.

– Думаешь, Кошкин тебя за это по головке погладит? – язвительно спросил сорокалетний опер Ляхов. – Все же знают, как он к Пономареву относился.

Но Садовников не пожелал вдаваться в детали. Сказал только назидательно:

– За раскрытие такого убийства премиальные полагаются. А деньги никогда не лишние.

4

– Сколько человек училось в вашем классе? – спросил Кошкин.

Елена подняла глаза к потолку, подумала немного.

– Тридцать два.

Кошкин недоверчиво уставился на нее, почесывая бровь.

– И спустя столько лет вы всех сумели разыскать? Вам бы к нам на работу.

Это было ошибкой, что ему немедленно дали понять.

– Спасибо, но мне работа не нужна, – надменно произнесла Свиридова, поправляя сверкающее дорогое украшение на шее.

– Верю, – смиренно ответил капитан. Против его воли собеседница, красивая загадочная женщина, начала его занимать. – Значит, вы пригласили на вечер всех своих бывших одноклассников?

– Всех было невозможно пригласить, лейтенант, – тем же тоном ответила Елена.

Ага, налицо уже и понижение в чине, усмехнулся про себя Олег Кошкин. Но его это только позабавило.

– Капитан, – тихо поправил он.

– Капитан, – с нажимом повторила Елена. И пояснила: – Никита Ростоцкий погиб в автокатастрофе года четыре назад. А Толя Монахов повесился еще раньше, вскоре после окончания школы. У него какая-то нелепая история случилась с наркотиками.

– Ясно, – уронил Кошкин. Все и в самом деле было ясно.

– Вот так, – вздохнула Елена. – Кроме того, трое человек находились далеко от Москвы и не могли приехать вовремя. Еще пятеро не ответили на приглашение. Зато один специально прилетел из-за границы, чтобы встретиться с одноклассниками.

Кошкин быстро что-то писал в своих бумагах.

– Скажите, а сколько всего гостей прибыло к вам на вечер? Вы упоминали, что разрешили им прийти со спутниками.

– Я думаю, нас собралось человек сорок.

– Включая вас и вашего мужа?

– Конечно.

«А теперь – самый главный вопрос, Олег Петрович, – скомандовал сам себе Кошкин. – Этаким спокойным, рассудочным тоном…»

– Скажите, а Антон Пономарев… С кем именно он пришел?

Прежде чем ответить, Елена ослепительно улыбнулась:

– Ни с кем, капитан.

– В смысле?

– Видите ли, вас это, наверное, удивит, но мы с ним учились в одном классе.

Женщина все-таки смогла его уязвить. И в самом деле, почему он сам не додумался до такой простой вещи? Что Антон Пономарев, хладнокровный бандит и безжалостный убийца, которого Кошкин так хорошо знал, для кого-то являлся просто одноклассником… Интересно, почему это не укладывалось у него в голове?

«Все-таки жалеешь, что не ты убил его, – глумливо заметил внутренний голос. – Ты же не считал его за человека».

Нет, дело было совсем в другом. Но в чем, Кошкин и сам пока не мог понять, что не на шутку тревожило его.

А пока впереди у него была целая ночь. И несколько десятков человек, которых надо было опросить, ждали своей очереди в соседней комнате.

5

Подавленные гости – в их числе усатый ветеринар Николай Ведерников, загорелый Лев Рубинштейн, журналист Сергей Соколов и стервозная рыжая красавица Лариса Обельченко – сидели в малой гостиной, ожидая, когда их вызовут для допроса. Располневшая, совсем недавно родившая Марина Завойская тихо плакала, ее муж Евгений куксился и грыз ногти. В дверях стоял молодой милиционер, делая вид, что он тут ни при чем.

– Н-да, вечерок удался на славу… – прогудел Николай.

– Ага, – согласилась Лариса. – И зачем я сюда приперлась, спрашивается? Теперь менты нас не отпустят, пока всю душу не вытрясут. – Она полезла в сумочку. – Закурить не найдется?

– Курить вредно, – тотчас же отозвался ветеринар, хотя его никто об этом не просил.

– Жить тоже вредно, доктор Айболит, – отрезала Лариса.

Сергей протянул ей пачку, она взяла сигарету и закурила, с наслаждением пуская дым через ноздри.

– А я с ним за одной партой сидела, – внезапно сказала она.

– С Антоном? – прищурился журналист. – Да, помню.

– Неплохой был все-таки парень. – Лариса выпустила очередной клуб дыма.

– Урод, – отозвался Ведерников желчно. – Котенка в ведре утопить ему было запросто. Скотина.

– А теперь его самого – как котенка… – Лариса вздохнула.

– Как вы думаете, кто его убил? – задал Сергей вопрос, который, очевидно, волновал его больше всего.

– У такого человека, как он, – заявила Лариса, – по определению должно было быть много врагов.

– Отличная фраза, – одобрил Соколов, для которого профессия всегда стояла на первом месте.

Лариса улыбнулась и повела плечом.

– Дарю, господин журналист, – снисходительно разрешила она. – Пользуйся, пока я добрая.

Неподалеку от них Евгений Завойский пререкался со своей половиной. Впрочем, по мнению подтянутой и энергичной Ларисы, по габаритам половина тянула как минимум на три четверти, а то и больше.

– Говорил же: не стоило сюда приходить! – сдавленно шипел Евгений, с затравленным видом оглядываясь на милиционера. – А ты все заладила…