Самый темный вечер в году

Билли — бриллиант, сокровище, он — незаменим. Харроу сожалеет, что его придется убить.

Вторая причина, по которой Харроу решил не входить в игру на первом этапе, состоит в том, что на вечер у него написана целая программа. Он шлифовал ее не один месяц. Вот он и хочет в полной мере насладиться задуманным шоу.

Он предпочитает отложить свое появление на сцене, позволить Эми час или больше дожидаться момента встречи, чтобы эмоционально раздавить ее, привести в состояние ужаса.

Харроу собирается увидеть бывшую жену, когда она будет доведена до состояния сидящей в клетке суки на одной из щенячьих ферм, против которых она так долго боролась. А потом ей предстоит узнать, что есть ужасы и пострашнее.

Под дулом пистолета она и архитектор разденутся. Их прикуют к стульям.

Потом Билли уйдет, а Харроу станет слушать из соседней комнаты, как Лунная девушка ломает волю Эми.

Он войдет, когда его бывшая жена уже будет безудержно рыдать, и первым делом позаботится о том, чтобы она не смогла закрыть глаза.

Он хочет, чтобы она видела, что Лунная девушка будет делать с Брайаном. Отцу уродины в этот вечер предстояло стать евнухом.

В эту ночь он совершит все грехи, какие только существуют на белом свете.

Харриет Уивер гордилась бы им. Она была его няней, с колыбели учила мальчика, что ценности, которые исповедовали в его семье, ложные, что мир куда лучше подходит для грешников, чем для смиренных душ. С самого раннего детства они с няней делились всеми секретами.

Выполняя инструкции Харриет, он вел себя неадекватно, и ей не составило труда убедить семью, что учиться мальчик должен дома, под ее руководством, потому что он вел себя гораздо лучше, когда все время проводил с ней. Она ненавидела Коглендов и им подобных, и правота была на ее стороне, потому что, в конце концов, он тоже их возненавидел.

Наступающий туман несет с собой холодный, солоноватый запах моря. Запах этот бодрит Харроу, запах и предвкушение развязки.

При звуках первой очереди из «глока» он переступает порог, выходит из дома на выложенную кирпичом площадку, замирает в ожидании.

Ответная стрельба, уже из другого оружия, удивляет его, но не вселяет разочарования.

Он замирает, прислушиваясь. Может быть, Билли ринулся на них с пистолетом в каждой руке, как в старых вестернах. Билли не чужд театральных эффектов.

Проходит полминуты, минута, стрельбы больше нет, судя по всему, версия с двумя пистолетами верна.

Потом шум двигателя приблизился, словно Билли повез их вниз, хотя получил инструкции привести их пешком, скованных наручниками. Но с шумом двигателя до него доносятся и другие звуки: пронзительный скрежет металла об асфальт, какие-то удары, указывающие на то, что автомобиль потерял управление.

Харроу ретируется с площадки в распахнутую дверь кухни.

Объявляя о своем прибытии светом фар, «Экспедишн» катится сквозь туман, через угол площадки, вымощенной кирпичом, через камни к овальному дворику.

Проезжает близко от двери на кухню, с включенной лампочкой под потолком, поэтому Харроу видит, что за рулем никого нет.

Овальный дворик закрыт туманом, и когда он слышит, что «Экспедишн» резко, с ударом, останавливается, ему понятно, что внедорожник врезался в громадную сосну.

Он уходит на кухню, оставляя дверь открытой.

Лунная девушка раскладывала на столе хирургические инструменты. Донесшийся снаружи удар заставил ее прервать свое занятие.

— Проблема, — говорит он.

— Берегись собаки.

— Это ты боишься ее.

— Я не боюсь. Меня эта тварь учуять не сможет.

Харроу не понимает, о чем она толкует.

— Я просто хочу, чтобы собака умерла, — добавляет Лунная девушка.

— Знаю, что хочешь.

Она смотрит на него.

У Харроу такие же глаза, только серые, а не бутылочно-зеленые.

— Эми и Брайан, вероятно, мертвы, — сообщает он.

— Билли? Почему?

— Чуть раньше у нас был такой странный разговор.

Она ждет.

— Вроде бы он меня проверял.

— Так можно и подписать себе смертный приговор.

— Он в курсе всего. Не следовало мне полагаться только на него.

— Значит, все закончилось?

— Билли понял, что ему не жить, поскольку он — единственная ниточка между мной и Эми. Вот и убивает их, чтобы сказать мне, что на меня зла не держит, но и вниз не придет.

— Ты его найдешь.

— Он собирается «в отпуск». Сие означает новые имя и фамилию, новую внешность, и он знает, что для этого нужно.

— Они легко отделались.

— Я проверю «Экспедишн». Может, они не лежат мертвыми на полу. Может, он их только ранил, чтобы мы могли довести дело до конца.

— Меня тошнит от этого места.

— Мы уедем в пустыню.

— Я ненавижу чаек и сырость.

— Пустыня тебе понравится.

— Только не с Пигги.

Ее изящные пальцы скользят по сверкающей стали, она никак не может решить, какому скальпелю отдать предпочтение.

— Хочешь покончить с ней сегодня? — спрашивает он.

Она кивает.

— Сегодня.

— Как?

— Чтобы эта маленькая уродина помучилась. Действительно, помучилась.

Она уходит из кухни без скальпеля.

Глава 64

Дневной свет начинал меркнуть, туман засеребрился.

Пройдя двадцать ярдов на север, держась рядом друг с другом, Эми и Брайан последовали за Никки вниз по склону, шестьдесят или восемьдесят футов лавировали между деревьев, потом вышли на открытое место.

Впереди увидели в тумане дверной проем, смутно очерченный светом, падающим из комнаты за дверью.

В проеме возник женский силуэт. Женщина что-то несла, повернула на запад, исчезла в сумраке и тумане.

— Ванесса, — прошептал Брайан.

Небо достаточно потемнело, чтобы сработала автоматическая программа включения маяка. Фонарная комната на его вершине осветилась тысячей ватт галогенового блеска. Свет, отражаемый призматическими кольцами линз Френеля, усиливался, концентрировался и мощным лучом летел над Тихим океаном.