Самый умный, или Новые бойцы невидимого фронта

Наутро все отчитались по базам СМИ, мониторингам, планируемым мероприятиям, чиновничьим малинам и всему, что требовалось. Пока Геннадий вникал, делал пометки и анализировал, наступил одиннадцатый час.

– Есть информация, что нас хотят взорвать. Что будем делать? – Александр (так его звали, Инесе сказала), тот самый, что ставил глобальные задачи вчера, не поздоровавшись, сразу, таким образом, перешел к делу. Все были оторваны от дел ровно в одиннадцать утра, о чем было предупреждено в восемь общей рассылкой с мейла We – Did – It – [e-mail], тонко намекавшего о советской принадлежности в прошлом и некоему общему союзу в будущем.

«Лето, солнце, море. Какие еще взрывы? Дураки что ли? Жить не умеют?» – Подумал Геннадий Петрович. Хотя ему было известно, что погода – то точно никогда не меняет, не должна менять планов человека. Когда – то давно в университете на лекции по обществознанию им рассказывали, что люди раньше очень сильно зависели от дождей, засух, магнитных бурь и других природных явлений – неважно, причем, каких именно, явных или скрытых. На то были объективные причины – дождей нет, нет и урожая. Обилие дождей приводило к той же порче урожая, и так далее. Со временем человек научился приручать природу и в тоже время легко переносить лунные циклы, приливы и отливы, различные взрывы на солнце, метеоритные дожди. Это было, как говорил преподаватель, победой эволюции человека. Уточним, взрослого человека, так как младенцы до одного месяца со дня рождения очень метеочувствительные. Это уточнение Геннадий узнал от друга детства Коли, который уже вошел в Клуб Молодых Мап («мапа» – сокращенно от слов «мама» и «папа»).

Все равно погода влияла на мировосприятие Геннадия Петровича довольно серьезно. От банальных вещей «в дождь из дома никуда не охота идти» до «прогнозирования политической ситуации». Геннадий помнил тот зимний предновогодний вечер, когда на Украине началась оранжевая революция. Он возвращался в какую – то съемную квартиру на окраине Москвы, шесть остановок на транспорте от конечной станции метро. Одна из немногих недель в году истощилась в этот раз не буйной алкогольной пятницей – все берегли силы на Новый год. Тускло светили фонари, зато светили все – перегоревших лампочек не наблюдалось. Под ногами скрипел снежок – убирать будут только утром. И вдруг зимняя дымка сменилась сильнейшим снегопадом – хлопья падали и на помойки, и на дорогие машины, и на головы уставших после трудовой недели граждан.

Геннадий взял бутылочку портера и поднялся на третий этаж. Хрущевка была бедненькой, но чистенькой, как и квартира Геннадия, которую подруга называла в шутку «ночлежкой» – кроме кровати и шкафа из мебели была только кухня.

Зашел, чмокнул подругу – уже и имя – то ее забыл – в щечку, разделся, стряхнул уже мокрый снег, скинул, не развязывая, ботинки, помыл руки, сел за стол, открыл бутылку, включил радио (телевизора в квартире не было).

– Сбацай – ка пельмяшей! – Геннадий накручивал ручку приемника в поисках ток – радио. Как ни странно, хотелось еще послушать умных людей – за неделю не наслушался. Настроился. Радио вещало:

– На Майдане собрались тысячи сторонников Юлии Тимошенко и Виктора Ющенко. Ситуация остается напряженной, оппозиция требует пересчета голосов… И новости погоды: снегопад продолжается на всей территории Центральной и Южной России. Это первый продолжительный снегопад в этом году. Аэропорты работают в штатном режиме.

– Ну, все, сейчас снежком все накроет и уляжется революция. – Заключил свой политический прогноз Геннадий и, не закусив еще ни одним пельменем, опустошил уже половину бутылки. А портер – пиво темное, крепкое.

Революция не закончилась ни под Новый год, ни после него. Пока Геннадий пребывал в теплой полудреме рождественских каникул, его товарищ по кличке Продам Что Угодно Кому Угодно гнал фуры оранжевых елок на Украину. Это как вентиляторы в аномальную жару – можно озолотиться. Хотя, казалось бы, зачем покупать? Сделай сам! Нет, надо купить, и обязательно у именитого продавца. Пока из телевизора пиар – отдел М – Видео докладывал о нехватке вентиляторов, через дорогу на улице Семеновская эти чудо – машины стояли в широчайшем ассортименте; продавец еще жаловался: «Думал, будут быстрее разбирать!»

И сегодня летнее настроение, как оказалось, Геннадия Петровича обмануло – кто – то готовит террористический акт в Лиепае.

– Что делать будем? – Вопрос Александра повиснуть в воздухе не успел, Игорь нашелся.

– Давайте сделаем прививку от терроризма!

– В чем суть? – Уточнил Геннадий.

– Помните, прошлым летом, в июне что ли, был случай – произошел терракт, но обсуждения было о нем больше, чем самого терракта. Да и терракта, уверен, как такового не было – фотки можно за пять минут нарисовать. И, главное, сразу опрос подоспел от Левады – центра «Как вы относитесь к террористам и их актам?» с самым популярным ответом «Никак». Наши, конечно, сработали топорно, белыми нитками. Но идея – то хорошая.

Кажется, все догадались об идее, иначе бы не были теми, кем они являются сейчас и не сидели бы здесь в теплой компании, но озвучила мысль вслух Вера Марковна:

– Террористы добиваются информационного шума. Я даже в чем – то согласна с бредом Вольфовича, что о террактах надо молчать и особо активные СМИ судить, как пособников злу. У организаторов этих зверств – взрывов, захватов заложников и всякого такого – смысла не будет: ну взорвали, ну починили, ну вылечили, а народ живет как жил.

Идея была принята на «отлично». В качестве объекта самосожжения было решено взять православный мужской монастырь недалеко от Лиепаи.

В монастырь

– Надо кому – то ехать. Кто? – Может показаться, что Александр обращался в слишком уж приказном порядке, однако возражений не было, как мы видим. Просто слов он использовал мало, и интонации были добрые, мягкие. По всей видимости, он знал пятое и шестое правила Глеба Жеглова наизусть: правило пятое – «Даже «здравствуйте» можно сказать так, чтобы оскорбить человека» и правило шестое – «Даже «сволочь» можно сказать так, чтобы человек обрадовался».

– Я поеду.

Так в одну минуту Геннадий принял решение стать паломником. Пусть на три дня, пусть понарошку, но он стал – таки затворником, хоть и с ответственным заданием.

– Поживешь паломником денька три, совершишь там диверсию, и обратно. Вернее, даже диверсию не надо – просто договорись с настоятелем, чтобы поджечь пару башен, взрыв чтобы был. Несильно, ну как получится, мы потом оплатим расходы. Взрывчатка, уверен, у них есть. Давай. А мы пока пресс – релизы подготовим.

«Свежий воздух, свободная голова, занятые руки, польза окружающим людям и служение Высшему – о чем еще может мечтать свободный человек?» – такие мысли иногда приходили Геннадию Петровичу в минуты тяжелой работы в замкнутом помещении. Конечно, он не знал или не хотел знать, а может быть, знал и предпочитал не говорить о монастырских ограничениях в еде, в общении с противоположным полом, в распорядке дня и так далее. Однако в монастырь влекла неведомая сила.

Мужской Сиверский монастырь находился на небольшом полуострове, дорога к которому вела через сосновый бор километров тридцать от шоссе. Озеро, лес, лето – все располагало к тому, чтобы «отдохнуть» от мирской суеты. Кто – то ездит отдыхать в армию (восемь часов сна, одежда, еда, четкий распорядок дня, физическая подготовка), кто – то в тюрьму, а кто – то и в монастырь. Так или иначе, но в монастырях, армиях и тюрьмах наблюдается одна и та же картина – начальство толстеет, а все «жители» гарантированно худеют.