Самый яркий свет

— Ужасно! — воскликнула Эбби. — Любить человека всеми силами души и не иметь возможности быть вместе. Вечно хранить в тайне свои чувства… — Она вздрогнула.

— Ну что ты? — испугался Сэм. — Что случилось?

— Ничего.

Как она могла признаться, что поведанная им история легла холодной тенью на ее собственное счастье? Она прониклась печальной историей этого красивого дома, в котором жила женщина, вынужденная скрывать свою любовь и даже публично отрекаться от нее. У Эбби появилось ощущение, что канувшая в Лету трагедия каким-то образом угрожает ее собственному счастью и может повлиять на ее набирающую силу любовь.

Упрекнув себя в смешных для взрослого человека мыслях, Эбби решила думать о том, сколько трудов приложил Сэм, чтобы сделать их первое свидание наедине как можно более необычным и запоминающимся.

— Мне кажется, ты забронировал для нас комнату в башне.

— Увидишь — загадочно улыбнулся он, вытаскивая чемоданы из багажника и запирая его.

Через десять минут обнаружилось, что Сэм забронировал не комнату, а огромный номер и даже не с одной, а с двумя спальнями. У Эбби глаза полезли на лоб от такой роскоши.

Когда она подняла на Сэма вопросительный взгляд, он пояснил:

— Я не хотел, чтобы ты чувствовала, будто тебя загоняют в угол.

— С чего бы это?

Эбби уже забыла о своих переживаниях и была несказанно счастлива его близостью.

— Сэм, я хочу, чтобы мы стали любовниками, — с дрожью в голосе призналась она. — Я хочу этого больше, чем… Я хочу тебя так сильно… Никогда не думала, что можно так хотеть мужчину… У меня болит вот здесь, — едва слышно произнесла она и, помедлив, положила руку на низ живота. — Здесь… Вот…

Сэм закрыл ей рот жадным поцелуем, и Эбби мгновенно откликнулась на призыв, задрожав всем телом и радостно отвечая на его страсть. Глаза ее сверкали, лицо полыхало огнем, словно вспыхнувший внутри пожар рвался наружу.

Она вся устремилась к Сэму, и ей казалось, будто она слышит глухие и частые удары его сердца. Она чувствовала жар, исходящий от его тела, и какой-то особенный запах. Запах мужчины, разгоряченного близостью женщины.

Неужели моя кожа тоже стала пахнуть иначе и тоже возбуждает его? — пронеслась у нее в голове. Но вот Сэм стал покрывать жадными поцелуями ее лицо, шею, грудь, живот, бедра, и Эбби забыла обо всем.

Она застонала, то ли протестуя, то ли наслаждаясь его прикосновениями, и Сэм нежно погладил ее по щеке, шепча:

— Ничего… Ничего… Не бойся… Обещаю, я не буду торопиться. Тебе нечего бояться. Тебе не будет…

— Я не боюсь, — перебила Эбби, трепеща всем телом. — Я не боюсь тебя… — Ее глаза потемнели, и губы дрогнули. — Я боюсь своих чувств, Сэм, я себя боюсь… Так сильно все… я чувствую… Мне страшно потерять контроль над собой и отдаться тому, что я чувствую… Ведь я очень хочу тебя…

— Знаю, — простонал Сэм, сжимая ее в объятиях. — Я чувствую то же самое, может быть, даже сильнее, чем ты. Потому что боюсь не дать тебе наслаждения, которое хочу дать. Потому что боюсь не сдержаться. Потому что боюсь так увлечься, что уже будет не до сдержанности…

— Ты жалеешь, что я девственница? — Эбби почувствовала укол разочарования.

Он взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза.

— С чего ты взяла? Ты не представляешь, как я счастлив, что ты выбрала меня быть твоим первым возлюбленным. Потому-то мне и страшно разочаровать тебя. Я ведь эгоист, и мне нравится, что тебе не с кем меня сравнивать и не о ком мечтать, когда ты в моих объятиях. — Он не дал ей возможность выразить свое негодование и продолжал: — Я мужчина, Эбби, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я властный и даже ревнивый, по крайней мере, мне хочется, чтобы моя женщина принадлежала только мне. Я знаю… знаю, как только ты станешь моей, ни один мужчина никогда не должен будет прикоснуться к тебе… любить тебя. Как только ты станешь моей… Мне двадцать шесть лет, и у меня есть некоторый опыт отношений с женщинами, но теперь, когда я люблю… Когда я люблю, я почти так же невинен, как ты, мое счастье.. Это не отталкивает тебя?

Эбби улыбнулась одними глазами.

— Не смотри на меня так! — простонал Сэм. — Только не сейчас… Не сейчас… Я хотел погулять с тобой в саду… Этот отель знаменит своим садом… Потом мы выпили бы чаю на лужайке, пробездельничали бы весь вечер, поужинали с шампанским и…

Эбби в нетерпении подставила ему лицо и попросила срывающимся голосом:

— Сэм, поцелуй меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, поцелуй меня.

Через десять минут они лежали на кровати, а их одежда была разбросана по всей комнате. Эбби, не отрываясь, смотрела, как Сэм наслаждается зрелищем ее обнаженного тела. В первый раз он видел ее нагой, и она едва сдерживалась, чтобы не прикрыть грудь или не перевернуться на живот.

Его тело восхищало и возбуждало ее, хотя и пугало немножко, напоминая, что в свои двадцать шесть лет Сэм уже давно не мальчишка, а самый настоящий мужчина.

На протяжении многих лет Эбби бесчисленное количество раз видела Ллойда в плавках, украдкой отмечая, как из подростка он превращается в сильного мускулистого юношу, но это было совсем не то, что с Сэмом. Разве можно их сравнивать? У Сэма и плечи шире, и мышцы более развиты, и волосы на груди…

Эбби вдруг нестерпимо захотелось дотронуться до них, погладить, прижаться к ним лицом, вдохнуть их запах, ладонями и губами проложить в них дорожку вниз… Интересно, Сэму понравилась бы подобная смелость? Или это следует назвать бесстыдством? Нет-нет, непристойного здесь ничего нет, ведь Сэм тоже смотрит на меня, изучает мое тело, ласкает взглядом Сердце у Эбби забилось как бешеное, когда он откинул с ее лица длинные волосы и провел пальцем по шее.

Девушка изумилась, сначала почувствовав, а потом и увидев, что ее соски, всегда такие незаметные, вдруг заныли и затвердели, а груди как будто налились и стали более упругими.

Эбби немедленно хотела знать, нравятся ли они Сэму. Или он думает, что они по-девчоночьи маленькие, совсем не такие, какие должны быть у взрослой женщины?

У него ведь есть опыт, он сам сказал, и…

Она немного напряглась, когда Сэм положил руку ей на грудь, и в растерянности посмотрела ему в глаза.

— Чудесно чувствовать их, — сказал он, будто отвечая на ее невысказанный вопрос. — И вообще они чудесные.

Сэм наклонился и нежно поочередно коснулся губами болезненно напряженных сосков. Потом еще раз поцеловал их, но уже не так нежно, потом еще раз — совсем не нежно, но зато… Эбби даже охнула от неожиданности, настолько ей стало приятно. А Сэм уже дразнил языком ее груди, пока она не почувствовала, что больше не выдержит.

Тихонько застонав, Эбби подалась к нему, ей мучительно захотелось познать, наконец, то, чего она страстно желала и в то же время боялась.

Сэм принялся гладить ее живот, легонько касаясь кончиками пальцев, так что у Эбби перехватывало дыхание. Она мечтала, чтобы он передвинул руку немножко ниже, даже в какой-то момент набралась смелости, чтобы самой передвинуть его руку, но Сэм предугадал ее желание, и Эбби едва не закричала от острого наслаждения.

Однако сдерживалась она недолго и, забыв обо всем на свете, кроме туманивших голову телесных радостей, дала себе волю, пока Сэм продолжал ласкать ее, все больше приближаясь к тому кусочку плоти, который мучительно требовал его прикосновений. Эбби хотелось, чтобы Сэм заполнил ее собой, чтобы она тоже двигалась вместе с ним, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее…