Самый желанный мужчина

После долгого молчания голос Терона звучал все еще хрипловато и немного скрипуче.

– Чего не замечал? – спросила Кларис.

– Как вы с мамой похожи.

Ивонн ахнула и невольно поднесла руку ко рту.

– Ну конечно, мы похожи, – сказала Кларис таким тоном, словно говорила о чем-то само собой разумеющемся. – Мы с Ивонн обе похожи на нашего папу, а Одри и Лизетт больше походили на мою маму, а Лемар – на свою.

– Терон, позволь объяснить… – начала Ивонн.

Она скрывала правду от сына всю его жизнь, не зная, как он себя поведет, если ее узнает. А тут Кларис объявляет их сестрами так, словно речь идет о чем-то столь же обычном, как жара в июле.

– Что тут объяснять?

Терон встретился взглядом с матерью.

– Я тебе не рассказывала, потому что…

– Потому что ты думала, мне не понравится, что мой дед был белым.

– Вообще-то я хотела тебе рассказать, – сказала Кларис. – Мне хотелось, чтобы ты знал, что я твоя тетя, так же как я тетя Джоли. Надеюсь, ты мне поверишь, если я скажу, что я всегда любила тебя так же, как любила Джоли.

Глаза Терона влажно заблестели. Глаза, которые он унаследовал от Сэма Десмонда.

– Я… я не знаю, – сказал он. – Наверное, да. Вы всегда обращались со мной, как будто я для вис особенный. Но признаюсь, когда я стал старше, меня ваша нежность немного беспокоила. Я не мог понять, в чем тут дело. И еще меня беспокоило, что вы с мамой так близки. Этого я тоже не мог понять.

Ивонн подумала, что сын не знает о ней многого, намного больше, чем то, что у нее был белый предок. А одно, она надеялась, Терон никогда не узнает. Это была другая их общая тайна с Кларис. Тайна, связавшая их так же крепко, как сестринские узы. Ужасная тайна, которую они поклялись хранить до могилы.

– Многие подозревали, что Ивонн и Лемар – Десмонды, – сказала Кларис. – Но когда папа был при смерти, мы ему пообещали, что эта тайна не выйдет за пределы семьи. Что будем знать только мы пятеро: сестры и брат. – Кларис понизила голос: – Папа не хотел, чтобы люди плохо думали о Сейди. Все-таки, когда родились Ивонн и Лемар, он был женат на нашей маме. Папа был очень благородным человеком, он не хотел опозорить ни маму, ни Сейди.

– Как ты можешь называть его благородным человеком, если он не только изменял жене, но и воспользовался своей властью над экономкой? – Терон помрачнел и нахмурился.

Кларис в ужасе расширила глаза:

– Он не воспользовался…

– Мистер Сэм и мама любили друг друга, – быстро вмешалась Ивонн.

– Не может быть, чтобы ты в это верила, – возразил Терон. – Что бы бабушка ни говорила…

– Мне сказал мистер Сэм. – Ивонн встретила взгляд сына не моргнув глазом. – Перед смертью он мне признался, что очень хорошо относился к мисс Мэри Роуз, но любовью всей его жизни была моя мама.

– Это правда, – сказала Кларис. – Но папа не мог жениться на Сейди даже после маминой смерти. Дело было в сороковые годы, тогда межрасовые браки были запрещены законом.

– Значит, дядя Лемар все-таки был единокровным братом Лизетт, – сказал Терон и закрыл глаза.

Ивонн погладила его по щеке:

– Ты переутомился.

– У Лемара не было любовной связи с Лизетт, – сказала Кларис. – Они знали, что они брат и сестра. И они всю жизнь дружили, с самого раннего детства. Оба испытывали друг к другу какую-то особую нежность, но в ней не было ничего сексуального.

– Почему вы не рассказали все это шерифу, когда шло расследование бойни в Белль-Роуз?

Терон снова открыл глаза и в упор посмотрел на мать.

– Я рассказала, – ответила Ивонн. – Но он вел себя так, будто мне не верил. Он сказал, что я что угодно наговорю, лишь бы защитить честное имя брата.

– Через несколько месяцев, когда я смогла давать показания, я подтвердила то, что Ивонн рассказала шерифу Бендаллу. – Из глаз Кларис брызнули слезы. – Но к нашим словам никто не прислушался. А шериф сказал, что, были ли Лемар и Лизетт братом и сестрой, ничего не меняет, потому что даже если они были родственниками, их связь от этого становится только еще более отвратительной.

– Понятно, – сказал Терон. – Шериф не хотел слышать правду. Ему нужно было объявить убийцей Лемара.

– Но зачем… – начала Ивонн.

– Ты вызвала Джоли? – спросил Терон. Ему ответила Кларис:

– Я ей позвонила, она уже едет сюда. И она просила передать, что у вас появился новый союзник.

– Кто?

– Как кто, Макс, конечно! – ответила Кларис.

Джоли и Макс только что вышли из полицейского управления Саммервиля, когда у Джоли зазвонил мобильный. Услышав в трубке голос тети Кларис, Джоли сразу же подумала о Тероне – она знала, что Кларис, вероятнее всего, сейчас в больнице.

– Девочка моя, скорее приезжай, наш Терон заговорил, и он хочет тебя видеть.

Джоли сообщила хорошую новость Максу, и они немедленно поехали в окружную больницу. Когда они подъезжали, со стоянки выехал красный «таурус», освободив для них место прямо напротив входа в больницу. Макс быстро поставил «порше» на освободившееся место и заглушил двигатель. Джоли взялась за ручку дверцы, но Макс перегнулся через сиденье и схватил ее за запястье, Джоли оглянулась и недовольно посмотрела на него:

– Что такое?

– Так дело не пойдет, – сказал он.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– О твоей игре в молчанку. Всю дорогу до города и от полицейского участка до больницы ты не сказала мне ни слова и только отвечала «да» или «нет», когда я сам с тобой заговаривал.

– А что говорить? – Джоли дернула рукой. Макс отпустил ее запястье. – Мы сошлись на том, что я тебя ненавижу, и от того, что мы, похоже, друг друга хотим, ничего не меняется.

– То есть ты думаешь, что влечение надо игнорировать и оно само пройдет? Таков твой план?

– Да, что-то в этом роде.

Джоли открыла дверцу, вышла из машины и, не дожидаясь Макса, пошла к дверям больницы. Макс тоже вышел, запер «порше» и догнал Джоли уже в холле больницы. Джоли быстро шла к лифтам, Макс без труда подстроил свои шаги под ее торопливую походку. Она видела его боковым зрением и была ему благодарна за то, что он не смотрит на нее и не пытается прикоснуться. То, что она узнала о его продолжающейся связи с Иртой Килпатрик, давало ей идеальный предлог его оттолкнуть. Поставить между Максом и ее собственным отчаянным желанием другую женщину – лучшего решения проблемы она и придумать не могла. В действительности Джоли вовсе не так сильно расстраивалась из-за любовницы Макса, как она показывала. Она и не думала, что мужчина вроде Макса будет жить как монах. Еще бы, ведь сексуальность буквально сочится из всех его пор.

Джоли нажала кнопку «вверх» и стала ждать. Ждать пришлось недолго, почти сразу же открылись двери лифта, и из него вышли три человека, освободив кабину. Макс вошел в лифт вслед за Джоли и нажал нужную кнопку. В кабине повисло тягостное молчание. Когда лифт остановился и двери открылись, Джоли пулей выскочила в коридор и практически бегом побежала к дверям отделения интенсивной терапии. Как ни терпелось ей увидеть Терона, все-таки ее лихорадочная поспешность была больше связана с нежеланием оставаться наедине с Максом даже лишнюю минуту.