Санаторий 2

— Это продолжение шутки — что-то там должно было означать это положение, но что именно, я не помню…

— Стоп-стоп, — поднял руку я, — это все мелочи, давайте лучше о главном узнаем.

— Давайте, — согласился Ильич, разливая между делом по второй рюмке самогона, — хороший напиток, качественный.

— Итак, — продолжил я после того, как махнул вторую рюмку, — давайте с самого начала пойдем… что вообще здесь творится, в этом санатории гребаном? Куда пропали все его постояльцы и почему все пути из него оказались перерезаны?

— Так условия же игры такие, — Ильич с сожалением посмотрел на меня, — вам же это уже два раза объясняли — непонятно что ли рассказали?

— Первый раз это менеджер, как его… Павлик? — спросила Тамарка.

— Точно, — подтвердил Ленин, — а второй раз — Анатолий в избушке лесника.

— Кто организаторы этой вашей, как вы ее называете, игры? — поставил я вопрос ребром.

— Это я не могу озвучить, — отрицательно помотал головой он, — бумагу подписывал о неразглашении.

— Хорошо, давайте про то, что озвучивать можно… — сделал поправку в прицеле я, — а почему узкоколейка оказалась неперерезанной? И как это мы ехали в Город, а оказались снова в санатории?

— Узкоколейка входила в правила игры, — отвечал он, — поэтому и осталась свободной. А Города никакого нет, там пространство скрутили таким образом, что все дороги ведут в одно место, сюда… поэтому никуда вы отсюда выехать не можете… ну пока организаторы не дадут отмашки.

— Но воинская часть же есть, — не стал сдаваться Анвар, — где добывают этот самый… левитин.

— Это филиал санатория, только и всего, — усмехнулся Ильич. — Давайте теперь последний вопрос, а то время поджиает.

Он глянул на наручные часы и я мельком успел разглядеть, что это очень недешевый швейцарский бренд, Лонжин, если не ошибся. А Тамарка с Анваром переглянулись и предоставили право задать этот последний вопросик мне. Я собрался с мыслями и задал.

— Что должно получиться в финале этой вашей игры? И что случилось с участниками, вышедшими из нее?

— Хм, — нахмурился Ильич, — я просил один вопрос, а услышал два… ну хорошо, в виде исключения отвечу на оба. Сначала на последний — никто из них не умер… в физическом смысле по крайней мере. Они просто вышли из игры… а кое-кто даже и согласился поучаствовать в дальнейших эпизодах. А теперь отвечаю на первый вопрос…

— В финале, как и полагается любому финалу, хоть футбольному, хоть хоккейному, должна остаться одна команда, то есть один товарищ… он и получит полагающийся ему денежный приз и возможность выбрать место последующего проживания. Размер приза вы все знаете, повторяться не буду…

Тамарка было открыла рот, но Ильич ее опередил.

— Вам, наверно, интересно, что будет с проигравшими? Нет, жизнь и здоровье они не потеряют, об этом позаботится институт тонких структур… но на этом собственно и все. Теперь про условия этого последнего раунда, если так можно выразиться — вам ведь это тоже интересно?

Мы без слов покивали головами.

— Знаете, что такое американская дуэль? По глазам вижу, что не знаете, а это…

— Две пилюли, — опередил его я, — или сколько там по числу участников. Одна пустышка, в остальных яд — верно? Ну как в рассказе Конан-Дойля про американца, который приехал в Лондон отомстить за жену.

— Верно, «Этюд в багровых тонах» называлась эта вещь, но это только один из вариантов такой дуэли, — наклонил голову набок Ильич, — не самый распространенный — разновидность русской рулетки. А вообще-то классикой считается охота друг на друга без ограничения приемов этой охоты. Дуэлянты договариваются в присутствии свидетелей, потом получают одинаковое оружие и уходят в лес, в горы или куда там еще. Выживает сильнейший.

— То есть мы сейчас друг на друга охотиться что ли начнем? — поинтересовалась Тамара.

— Вы угадали, товарищ, — ободряюще улыбнулся ей Ленин, — оружие я вам выдам, потом каждый займет один из корпусов санатория, потом прозвучит гонг — и вперед, на охоту.

— А если мы откажемся, тогда что? — спросил Анвар.

— Если кто-то откажется, то он выбывает, и на его место заступает предыдущий выбывший товарищ, только и всего…

— Я отказываются, — без малейшего промедления вылетело из Анвара.

— Хорошо, — ответил Ленин, — тогда вас меняем на… — он вытащил из кармана смартфон, покрутил экран и продолжил, — вместо вас, товарищ, заступает капитан Григорий, только и всего.

— И как это будет выглядеть? — ошарашено спросил я.

— Очень просто, — Ильич ткнул пальцем куда-то в смартфон, и тогда Анвар взял и рассыпался на квадратики, а потом исчез.

А из вестибюля раздались тяжелые шаги — через десяток секунд на его месте сидел уже Гриша-капитан, живой, бодрый и здоровый.

— Еще самоотводы будут, товарищи? — уточнил Ленин, а я таращил глаза на Гришу, силясь вникнуть в полет мыслей устроителей этой игры.

— Я согласна, — наконец сказала Тамара, я тоже подтвердил свое участие, а потом спросил у капитана:

— Тебя паук-то по-настоящему кусал или это тоже игра была?

— А ты как думал, — усмехнулся он, — чуть ляжку не прокусил, сволочь.

— А потом чего было? — продолжил я, — ты же холодный лежал на паровозе, я проверял…

— Товарищи, — остановил нас Ильич постукиванием смартфона по рюмке, — вечер воспоминаний давайте оставим на потом, а сейчас дело надо сделать. Как говорится в народной поговорке — сделал дело, гуляй смело. Начинаем?

Мы все трое синхронно закивали, тогда Ильич встал, вышел в вестибюль и вернулся уже с тремя кобурами. Он положил их на стол со словами «выбирайте, они все одинаковые». Я подтянул ближайшую — внутри оказался совсем даже и не Макаров, а наоборот, Токарев Тульский, он же ТТ.

— Серьезная машинка, — сказал Гриша, оттянув затвор и проверив магазин, — бронежилет первого класса навылет берет.

У меня тоже оказалась пуля в стволе и полный магазин, а Тамара смотрела на свое оружие, как малолетние детишки на новогоднюю елку.

— Что, не умеешь обращаться? — спросил у нее Григорий.

— Да щас, — зло ответила она, — я даже стреляла из него на стрельбище. Просто не люблю я огнестрельное оружие.

— Придется полюбить, товарищ, — усмехнулся Ленин, — еще одна народная поговорка говорит, что любовь зла, полюбишь и козла. Теперь распределим места дислокации… у нас в наличии этот главный корпус, а еще административный и спальный. Сами разберетесь или помочь?

— Помогите, Владимир Ильич, — попросил его я.