Санаторий имени Ленина
Шрифт:
– А раньше? Чем она раньше-то занималась? – попыталась Лина повернуть рассказчицу к интересующей ее теме.
– Чем-чем… – передразнила Лину собеседница. – Проституткой Марго была, вот чем. Точнее, кем. Я сюда уже лет двадцать пять езжу ради этой их «живой водички», потому как мой организм ее требует. Вот и помню мамашу Митяя в молодости. Ничего такая была, интересная дамочка, впрочем, я и сама тогда не хуже выглядела. Молодость, она, знаете, лучше всех косметологов работает.
– Говорят, Марго была настоящей красавицей…
– Ну, не то, чтобы красавицей, скорее, симпатичной девчонкой, – отозвалась дама. – Будь Марго страшненькой, в доверие к сутенерам не вошла бы и не заправляла бы здесь несколько лет подряд как самая настоящая бандерша.
– А Митяй? – не отступала Лина.
– А что Митяй? Его бабка растила. Старушка набожной была, парня по монастырям да по церквам таскала, их у нас тут, слава Богу, хватает. Одна Оптина Пустынь чего стоит! Видно, бабушка там внучка–то у Господа и отмолила, чтобы не расплачивался малец потом за мамкины грехи…
–Ну, и дела… – вздохнула Лина. Она наскоро попрощалась с дамой и побрела в свой корпус. Судя по объявлению на двери, его запирали на ключ в 23.00. Было всего 22.15, музыка гремела вовсю, однако танцевать Лине почему-то расхотелось.
Баба Зоя, отметив досрочное возвращение соседки, одобрительно хмыкнула. А потом вдруг робко взглянула на Лину и попросила разрешения посмотреть после отбоя «очень интересную передачу». Про звезд советской эстрады.
– Понимаешь, никак не могу пропустить, – виновато взглянула она на Лину, – там же Лева Лещенко, Сонечка Ротару, Аллка Пугачева – ну, в общем, все свои…
Лина выразительно взглянула на часы и выдержала воспитательную паузу.
– Ну что с вами поделаешь. – сказала она голосом доброй училки и, разумеется, позволила фанатке Лещенко небольшое нарушение режима. С той минуты бабу Зою как будто подменили. До отхода ко сну она оставалась сущим ангелом. Старушка ласково улыбалась Лине и тихонько подпевала Лайме Вайкуле и Анне Вески, чьи давно забытые песни переносили ее в счастливые молодые годы.
Перестройка бабы Зои
Телевизор давно погас, баба Зоя мирно сопела во сне, счастливо улыбаясь. Наверное, ей снилось продолжение концерта «Звезды семидесятых». Лина не спала. Она лежала и размышляла, где найти тот потайной клубок, из которого она сможет вытянуть тонкую нить, чтобы эта ниточка, в свою очередь, привела к виновникам драмы, разыгравшейся на озере. Лина все яснее понимала, что гибель Алексея Артюхова не была несчастным случаем. Парню явно помогли покинуть этот мир. Узнать бы только, кто… Лишь в два часа ночи Лина провалилась в тревожный сон.
В шесть утра баба Зоя открыла глаза. Немножко покряхтела, сидя на кровати, выдержала из вежливости несколько минут, а потом громко спросила Лину:
– Вы не против, если я передвину мебель?
Лина застонала и поинтересовалась, до конца не проснувшись:
–А вы точно сможете?
Работать грузчиком из-за прихоти энергичной соседки она не собиралась.
– А чего тут двигать-то? – раздухарилась баба Зоя. Пока Лина все еще валялась в кровати, старушка ловко переставила столик, маленький телевизор, тумбочку и крошечный холодильник. В номере сразу стало намного уютнее и просторнее. На этом баба Зоя не успокоилась. Она прогулялась на балкон и вынесла жесткий вердикт:
– Балкон не мыли со дня постройки этого, с позволения сказать, санатория. У них там паутина висит, а я свое белье сушить собираюсь. И санузел, как я вижу, отвратительно убирают. Ничего, горничная сегодня же все как надо помоет, не развалится. Молодая, говорите, Светой зовут?
«Капец тебе, Света, – подумала Лина даже с некоторым злорадством. – Пришел твой час ответить за все».
С чувством выполненного долга баба Зоя врубила на полную громкость "Утреннюю почту" с Валерием Леонтьевым и уселась медитировать в ночнушке напротив телевизора.
Заметив, что Лина поспешно умылась и оделась, а теперь отправляется пить "живую
воду», баба Зоя, устало, но дружелюбно махнула ей вслед рукой – как бывалый прораб бесполезному, однако уживчивому и несклочному члену бригады.«Дааа, побольше бы таких баб Зой во власти, может быть, и в стране бы порядок наступил», – подумала Лина уже за дверью.
Интернет знает не все
«Что же все-таки привело успешного и небедного Алексея Артюхова в этот заповедник инвалидов и пенсионерок? Ответ на этот вопрос помог бы прояснить вторую загадку: кому помешал столичный журналист своим расследованием», – размышляла Лина, привычно устроившись возле бюста Пушкина. Вай-фай на Аллее писателей почему-то лучше всего ловился рядом с русским классиком. Как обычно, с утра под подбородком поэта красовался большой цветок, сорванный кем-то соседней на клумбе – видимо, подарок от поклонницы. Гипсовые бюсты других классиков мировой литературы почему-то никто цветами не украшал. Что ни говори, Пушкин, действительно, «наше все». Лина вспомнила, как одна старушка задумчиво рассуждала на этой аллее про Байрона:
– Красивый мужчина. Англичанин, говоришь? Наши вообще-то не хуже, когда трезвые.
И это были золотые слова.
Лина пробежалась по информационным сайтам, надеясь обнаружить что-то новое о смерти Алексея Артюхова, однако интернет выдавал ту же скупую версию, которая была напечатана в «Кутузовце».
«Странное дело, – размышляла Лина, – когда убивают столичного корреспондента на журналистском задании, его коллеги стараются опередить друг друга и выдают одну версию невероятнее другой. А здесь – заговор молчания. Почему никто из коллег Артюхова до сих пор не примчался в санаторий? Далеко? «Гнилая отмазка», как они сами любят говорить! От столицы до санатория – каких-то четыре часа… Для хорошей машины не расстояние. Похоже, кто-то очень влиятельный и властный притормаживает главных редакторов и телепродюсеров, настоятельно советуя им не направлять репортеров к месту гибели Артюхова. И еще одна странность. Почему версия провинциального следователя не вызвала подозрений в столице? Как говорится, «следствие закончено, забудьте». Так назывался один давний французский фильм, в котором добро отнюдь не побеждало зло. Похоже, эта формула до сих пор не устарела…».
Прямая связь с небесами
Не найдя ответа ни на один вопрос, Лина отправилась завтракать.
Перед входом в столовую экскурсовод местного турбюро Татьяна Львовна громко рекламировала экскурсии по Тульскому краю. Одновременно она декламировала стихи Есенина, ухитряясь еще и раскланиваться с завсегдатаями коллективных путешествий.
– Брошу все, отпущу себе бороду и пешком пойду по Руси, – обещала Татьяна Львовна, размахивая ручкой над гроссбухом, в который бойко записывала желающих.
Экскурсовод была одета в летний брючный костюм в легкомысленный цветочек, а на голове у нее красовалась забавная соломенная шляпка с ушками, как у мультяшного зверька. Тем не менее, дама была при исполнении и вид имела весьма серьезный, потому что вписывала полученные от отдыхающих деньги в свой потрепанный гроссбух, а затем выдавала «путевки» на маленьких клочках бумаги.
Лина представила себе хрупкую Татьяну Львовну с длинной бородой, как у ее земляка Льва Толстого, и невольно улыбнулась. Она заглянула в ее тетрадку и поняла, что желающих попасть в Ясную Поляну, к сожалению, не наблюдается. Видимо, отдыхающие считали, что два часа в душном микроавтобусе – слишком большая плата за то, чтобы припасть к истокам создателя «Анны Карениной» и «Войны и мира». Зато списки желающих отправиться по святым местам пополнялись довольно бойко. Пациенты лечебного корпуса, вероятно, надеялись закрепить результаты лечения при помощи высших сил. Лина подумала и решила примкнуть к паломникам, записавшимся на завтра в Оптину Пустынь. А что? Вдруг повезет, и удастся узнать в монастыре что-то новое про Митяя и про его непутевую мать?