Санаторий

Надо было наверно спросить у него, кто и как этот ремонт там производит, но я не успел, потому что завыла сирена… ну да, самая, что ни на есть, обычная сирена по типу тех, что стоят в системах гражданской обороны и оповещают граждан об экстренной ситуации.

— А это еще что? — спросили одновременно мы с Гришей.

— Ничего особенного, — вторично пожал плечами Миша, — просто у вас там в столовой что-то случилось. Возвращайтесь и все узнаете… железки свои можете здесь оставить, они все равно бесполезные.

— Бежим, — предложил Гриша, а я напоследок все же не преминул сообщить этому небелковому Михаилу, — разговор не окончен — еще поговорим, да?

— Конечно, — раздвинул он губы в подобие улыбки, — всегда рад пообщаться.

Телегу мы все же бросать не стали, ухватили ее за рукоятку в четыре руки и в быстром темпе покатили к входу в главный корпус. Пауков нам по дороге не встретилось, проползли мимо только парочка муравьев, да пролетела бабочка размером с курицу — я проследил их путь, выставив перед собой калаш, но они на нас не обратили никакого внимания. Добрели до памятника, по-прежнему зорко контролируя обстановку вокруг.

— Гляди-ка, — показал Григорий пальцем на Ильича, — рука опять поднялась…

— Значит, они там что-то починили, — вывел логическое построение я, — и какой-то там барьер опять работает.

— Бред собачий, — потряс головой Гриша, — тебе не кажется, что он нам скормил лютую дезу?

— Кажется, — не смог не согласиться я, — однако первым делом надо бы узнать, что там у нас произошло. А об остальном позже побеседуем.

На наш стук в дверь она сразу же распахнулась — на страже в дверях стоял Афоня, держа в руках красный огнетушитель.

— Что случилось? — хором спросили мы оба.

— А как вы узнали об этом? — справился он.

— Так сирена же завыла…

— Аааа… — он отставил огнетушитель в сторону, — а я как-то и не заметил, что что-то там выло… а что у нас случилось… так Тамарка Игната застрелила, больше ничего…

— Насмерть? Из двустволки? — спросили мы с Гришей одновременно.

— Из двустволки, точно, — кивнул Афоня, запирая входную дверь, — а вот насчет насмерть или как, сейчас идут разбирательства — Анвар там за главного.

— А за что она его? — все же задал я еще один вопросик, прежде, чем мы вошли в столовую.

— Я не в курсе, — пожал плечами Афоня, — сами у нее и спросите.

В столовой стояла звенящая тишина, прерываемая только хрипами и бульками лежащего на полу Игната. Из чего я заключил, что нового трупа у нас тут пока нет.

— Что здесь случилось? — громогласно вопросил Григорий, — пока мы на пауков охотились?

От группы, окружавшей лежавшего Игната, отделилась Ирина и ответила достаточно толково на мой взгляд:

— Тамарка взяла и выстрелила в Игната. Из обоих стволов.

— Зачем? — спросил я.

— Сам у нее спроси — нам она не говорит, — и она указала в самый дальний конец столовки, где Тамара и стояла лицом к окну и спиной к нам.

— А с ним чего? — указал на раненого Гриша.

Тут уже на первый план вышел единственный среди нас лекарь по имени Анвар.

— Огнестрельное ранение грудной и кишечной полости, диаметр дроби тройка, на глухаря или допустим лису — не жилец этот пациент, не жилец…

— Даааа, — как-то одновременно вырвалось и у меня, и у Григория, а закончил я один, — надо с Тамаркой поговорить что ли…

— Подожди, — притормозил он меня, — а кто ей оружие-то выдал?

— Так стояло ружье, прислоненное к стенке, — виновато начал оправдываться Валера, которому оно собственно и принадлежало, — она сама его и взяла.

— Ладно, — махнул на него рукой Гриша, — с тобой потом разберемся…

И мы с ним бодрым шагом придвинулись к санитарке по имени Тамарка.

— Мы с Тамарой ходим парой, — начал я, чтобы как-то разрядить обстановку, — мы с Тамарой санитары.

— Я-то может и санитарка, — обернулась она к нам, — а вот ты точно нет.

— Пошутили и хватит, — взял руль управления в свои руки Григорий, — давай, Тамара Васильевна, колись уже — каким образом, когда и за что ты замочила Игната Алексеевича.

Откуда он взял их отчества, я убей не знал, но судя по реакции Тамары, попал он точно в цвет.

— А он сбежать хотел, — отчеканила она, — уже почти в окно вылез, тут я его и остановила.

— Так может и пусть бежал бы, — предположил я, — у нас меньше проблем бы стало…

— Нет, не может, — потрясла она своими рыжими кудрями, — он, во-первых, прихватил с собой связное устройство… ну через которое он с Павлом разговаривал…

— И где же оно, это устройство? — спросил Гриша.

— Вон на подоконнике лежит, — кивнула она головой назад и направо, — и даже попискивает иногда.

— А что во-вторых? — потребовал я продолжения объяснений.

— А во-вторых, Ваня, то, что он совсем не тем был, за кого себя выдавал.

— Вот так номер, — изумился Гриша, — и кем же он на самом деле был?

— Я подслушала один его разговор по этому переговорнику — там Павел обращался к нему, как к вышестоящему начальнику… с подобострастием таким. А с засланными казачками так не разговаривают.

— Может, тебе это показалось? — предположил я, — а ты сразу вон какие оргвыводы из этого сделала.

— Нет, Ваня, — со вздохом отвечала она, — не показалось… так все и было на самом деле.

— Давай подробности, — потребовал Григорий, садясь на краешек подоконника, — когда ты этот разговорчик слышала? Что именно говорилось — дословно, если получится. И как у него этот переговорник оказался?

— Да вы же потеряли контроль за ним, — пояснила она, — когда свои железки начали переделывать. Вот он и прикарманил его снова. Это ответ на последний вопрос… а содержание беседы… они же ведь не на русском говорили.

— А на каком?

— Понятия не имею… но это был не английский, не французский и не китайский — их я худо-бедно понимаю.

— Ничего себе ты у нас полиглотка, — восхитился я, — где научилась-то?

— Жизнь заставила, — угрюмо парировала она, — вот и пришлось. Но интонации-то ведь не скроешь — Павлик этот из АТРа явно лебезил перед Игнатом.