Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия
Шрифт:
20 января 1928 года американская морская пехота стала осторожно пробираться на вершину Эль-Чипоте, но была остановлена сандинистским арьергардом и отошла. Американцы смогли занять гору только 26 января.
С военной точки зрения ожесточенные двухнедельные бои за Эль-ипоте (самое крупное сражение войск США после Первой мировой войны) можно рассматривать как поражение морской пехоты США, так как не была выполнена главная задача – ликвидация самого Сандино и основной части его армии. Мало того – не удалось даже нанести партизанам сколь-нибудь чувствительные потери. Напротив, во время боев партизаны смогли захватить психологически важный трофей – огромный, в два квадратных метра величиной, американский флаг, на котором Сандино собственноручно написал: «Это знамя захвачено у войск империалистов-янки в сражении под Эль-Чипоте. Родина и свобода!»
В начале 1928 года Сандино уже был самым популярным человеком в Латинской Америке. В него играли дети,
Когда 16 января 1928 года в Гаване открылась VI Панамериканская конференция, ее делегаты продолжительной овацией встретили поднятие никарагуанского флага. Улицы кубинской столицы были заполнены антиамериканскими транспарантами: «Янки, Вон из Никарагуа!», «Смерть империализму янки!», «Да здравствует Сандино!».
Сандино обратился к конференции с открытым письмом, в котором, в частности, говорилось: «Я протестую против пассивности и угодничества латиноамериканских делегатов, спокойно взирающих на правонарушения Соединенных Штатов. Я обращаюсь к братским республикам с просьбой потребовать немедленного вывода американских войск, попирающих независимость моей родины…» [306]
Даже в США СМИ проявляли по отношению в Сандино все больше и больше симпатии. 18 января 1928 года фотография партизанского командира появилась на обложке журнала «Нейшн». В передовой статье журнала говорилось: «Все знают, что Сандино не бандит. Напротив, это патриот, ведущий безрассудную войну против превосходящих сил США» [307] . В американском общественном мнении росло непонимание цели нахождения американских войск в Никарагуа.
306
Идейное наследие Сандино. М., 1982. С. 53.
307
Гонионский С. А. Сандино. М., 1965. С. 63.
11 января 1928 года посланник США в Манагуа Эберхардт даже предложил официально объявить Сандино войну со стороны США, чтобы пребывание в Никарагуа морской пехоты получило хотя бы какую-то юридическую основу. Однако в госдепартаменте сочли, что такой шаг нежелателен, поскольку означает фактическое признание «бандита» Сандино воюющей стороной.
Популярность Сандино в мире стремительно выросла после того, как его посетил в горах в феврале 1928-го известный американский журналист Карлтон Билс. Партизаны произвели на Билса самое благоприятное впечатление своей простотой и честностью, что журналист и отразил в серии статей в журнале «Нейшн» в феврале – марте.
Билс описывал Сандино следующим образом: «Сандино молод, ему около тридцати двух лет… На шее повязан шелковый платок красного и черного цвета. Сандино хорошо сложен, хотя и невысок (его рост не более 165 сантиметров). На нем широкополая шляпа, и во время нашей беседы он то и дело сдвигал ее назад на затылок. Тогда были видны гладко зачесанные черные волосы и высокий лоб. Волевой подбородок, широкая нижняя челюсть срезана книзу. Брови – высокие полудужья, нависшие над живыми черными глазами. Глаза темные, зрачков почти не видно. Я не заметил у Сандино каких-либо физических недостатков» [308] .
308
Гонионский С. А. Сандино. М., 1965. С. 66.
Сандино описал Билсу свою армию следующим образом: «Моя армия – это крестьяне и ремесленники. Мир, земля и труд – вот все, чего мы хотим. Нам не нужна ничья благотворительность; когда мы прогоним чужеземного захватчика, мы вернемся домой и будем обрабатывать землю».
Характерно, что Сандино изложил Билсу и свои взгляды на главный для американцев вопрос о трансокеанском канале: «У нас украли права на канал. Теоретически нам уплатили 3 млн. долларов, или, точнее, бандиты, контролировавшие в то время правительство, с помощью Вашингтона получили несколько тысяч песо. Если разделить эти деньги среди всех никарагуанских граждан, то их не хватит для того, чтобы каждый из нас мог купить одну пресную галету и сардину. В результате этого контракта, подписанного четырьмя предателями, мы утратили наши права на канал… Моего отца бросили в тюрьму за то, что он протестовал против договора Брайана – Чаморро, против того, чтобы Соединенным Штатам были предоставлены морские и военные права на канал. Я предпочел бы, чтобы канал был построен частной компанией с передачей никарагуанскому правительству части акций вместо наших
ущемленных прав; в этом случае мы имели бы доходы, а не американские займы на разорительных условиях…» [309]309
Идейное наследие Сандино. М., 1982. С. 64.
Между тем оппозиция курсу администрации Кулиджа в Никарагуа стала проявляться и в конгрессе США, тем более что в стране разгоралась предвыборная президентская кампания. 3 января 1928 года член палаты представителей Хаддлстон заявил: «Нынешнее правительство впутало США в войну в Никарагуа и обязано покончить с ней. Война, которая ведется в Никарагуа, – это дело правительства, а не народа США» [310] . На следующий день демократ из штата Алабама Хефлин внес проект резолюции о немедленном выводе американской морской пехоты из Никарагуа. Проект был передан в комитет по внешней политике Сената США, где 9 марта 1928 года сенатор Норрис потребовал «предотвратить незаконное использование вооруженных сил США» [311] .
310
Янчук И. И. Политика США в Латинской Америке 1918-1928. М., 1982. С. 301.
311
Янчук И. И. Политика США в Латинской Америке 1918-1928. М., 1982. С. 301.
В целом ведущие деятели демократической партии США стали активно осуждать войну в Никарагуа, тем более что она не приносила блестящих побед, а стоила довольно дорого.
Положение республиканской администрации Кулиджа было весьма сложным. Ведь президент США не имел права начинать войну и посылать американские войска за границу без санкции Сената. Поэтому Кулидж настаивал на том, что никакой войны в Никарагуа вообще нет: там ведутся отдельные спецоперации против кучки бандитов. Однако сам размах боев в Никарагуа и возросшие потери элитной морской пехоты явно противоречили такому утверждению.
На слушаниях в Сенате 11 февраля 1928 года лидер демократов Свенсон спросил командующего Корпусом морской пехоты США генерала Уильямса, что случится в случае вывода американского воинского контингента из Никарагуа. Ответ генерала был честным: «Я думаю, что Сандино войдет в Манагуа и станет президентом, а многие богатые люди должны будут спасаться бегством» [312] .
В апреле 1928-го в конгресс была внесена резолюция о прекращении ассигнований на морскую пехоту.
312
Янчук И. И. Политика США в Латинской Америке 1918-1928. М., 1982. С. 302.
В таких непростых для себя внутриполитических условиях администрация США поставила перед собой две задачи. Во-первых, разгромить Сандино и «умиротворить» Никарагуа до президентских выборов в этой стране, намеченных на октябрь 1928 года. Во-вторых, переложить тяжесть основных боевых операций в Никарагуа на плечи национальной гвардии, подготовку которой в связи с этим следовало максимально ускорить.
Как упоминалось выше, первоначально американцы не хотели видеть национальную гвардию слишком большой, чтобы она не смогла противостоять возможному военному вмешательству США. Однако восстание Сандино внесло в эти планы коренные изменения. По соглашению между правительством Диаса и США от 27 декабря 1927 года, численность национальной гвардии устанавливалась уже в 93 офицера и 1064 солдата. На ее содержание выделялась астрономическая по никарагуанским меркам сумма – 689 тысяч долларов. Но уже в 1928 году стало ясно, что численность национальной гвардии придется увеличить.
Однако в начале 1928-го вся тяжесть боев все еще лежала на плечах морской пехоты США, которую поддерживали 12 разведчиков-бомбардировщиков типа «корсар» и «фалькон», семь самолетов-амфибий «ленинг» и пять трехмоторных транспортных самолетов «фоккер». Для борьбы с ними партизаны стали изготовлять динамитные ракеты.
Но несмотря на активное патрулирование в воздухе, внезапность была верным союзником партизан. 27 февраля 1928 года в засаду у местечка Эль-Бромадеро попала сильная американская обозная колонна из Эстели, которую благословил на бой епископ департамента Гранада Кануто Рейес. 35 морских пехотинцев очутились под сильным огнем с фронта и тыла и едва смогли добраться до ближайшего холма, чтобы занять там оборону. Партизанам достался обоз, и, вместо того чтобы уйти в лес, они начали атаковать холм, где засели американцы. Только на следующий день подошедшие подкрепления (88 человек) сняли осаду.