Санейра Эмеральд. Месть Цигейров

"Отпусти их',-велю монстру, вытаскивая наружу все страхи Ужаса. — 'Отпусти, иначе разделишь судьбу своих жертв"

"Ты… ты не в силах"

"Я- магичка сотого уровня и поверь мне, я воплощу свою угрозу в жизнь. Ты умрешь, и только тебе решать, как это будет"

"Ты не сможешь',-верещал монстр, но он понимал, что я права. Страх сковал его тело и сердце. Перед глазами Ужаса проносилось все, что он творил с потерпевшими кораблекрушения, вот только теперь уже они издевались над ним, а не он. Они кромсали его, резали, душили и выносили на сушу. За пару минут Ужас испытал несколько десятков различных сценариев своей смерти. Его кожа из черно-изумрудной превратилась в бледно серую, три пары глаз расширились, а пасть с клыками открылась. Он извивался в воздухе, сопротивляясь и понимая, что ничего не может изменить.

"ОТПУСТИ МОИХ БЛИЗКИХ!',-рычим мы с лисицей, которая когтями разрывает подсознание Ночного Ужаса.

И он исполняет мой приказ. Оборотни позади меня перестали кричать и выть, тяжело дыша.

— Осмотрите их, а я закончу.

Я поднимаю Ночной Ужас выше, полностью вынимая его тело из воды и легким движением пальцев отделяю шею от туловища. Извращенный монстр падает обратно в воду, орошая Море желтой кровью, и начинает тонуть, уходя все глубже и глубже. К горлу подступила тошнота, а душа разрывалась на части, мой желудок скрутило от спазмов и я, высунувшись за борт уже не сдерживалась. По щекам текли слезы, смешиваясь с потом и кровью. Мне впервые было действительно так противно и плохо. Даже произошедшее с Энджеромом столько лет назад уже не так влияет на меня.

Я. Убила. Живого. Нечеловека. Да, Ночной Ужас терроризировал Море Радужных Слез и постоянно поедал жертв кораблекрушений, но все было хреново из-за того, что я с ним сделала. Мне пришлось воплотить в жизнь все его самые страшные страхи, а потом… Нет, даже вспоминать об этом не хочется.

А желтое пятно крови, будто насмехаясь, расползалось по воде все больше. Часть прибилась к нашей яхте и облепила борт, оставляя узорчатые жуткие следы. Новый приступ тошноты.

Когда желудок был пуст, я стерла слезы и вытерла рот салфеткой.

— Нея, Аарон не приходит в себя, — со страхом позвал меня Семур. — Он дрожит и не открывает глаза.

И новый поток страхов сковал мое сердце, обдавая холодом все тело. Дядя Картош подал мне стакан воды, чтобы я прополоскала рот. На слабых, подкашивающихся ногах я добралась до Аарона и упала на колени рядом с телом моего волка. Оборотень был бледен, его кожа покрылась испариной, зубы стучали друг от друга, а измененные руки корежили дорогой деревянный пол из Вечного Серого Дуба. Но последнее меня мало волновало. Если дядя потребует возмещения, я лично все тут переложу, главное, чтобы Аарон очнулся.

— Нея, что с ним? — взволнованно спросил Дэни, садясь по другую сторону от вожака, Лис кое-как на четвереньках подполз к нашей троице и с надеждой смотрел на меня.

Демиурги и Боги!

— Я постараюсь проникнуть в его сознание, — стискиваю зубы и сжимаю губы, что они не дрожали от переизбытка чувств. Делаю глубокий вдох и медленный выдох. Нужно сосредоточиться. После изменения и трансформации у меня появились исключительные возможности, одну из которых я познала, сражаясь с Ночным Ужасом. Управление мыслями. Хороший дар, который дала мне Дора.

Закрыв глаза, я прикасаюсь пальцами к вискам Аарона и соприкасаюсь своим лбом с его. Такой тесный контакт необязателен, но мне жизненно необходимо чувствовать жар кожи моего волка, слышать его дыхание и ощущать его терпкий, неповторимый аромат. Словно кислород, привязка и мое изменение сделали меня зависимой от Альфы.

Я попадаю в разрушенную темницу, озираюсь по сторонам. Аарон совсем подросток висит на цепях: его кожа покрылась кровавыми разводами, многочисленные раны на груди и спине запеклись. Мальчик без сознания, грязно-пепельные волосы свисают на лицо. Мое сердце пропускает удар, а изо рта рвется сдавленный хрип. Я прижимаю руку к губам, стараясь сдержать порыв закричать от ужаса и гнева.

В камеру входит здоровенный оборотень с серебряной дубинкой в руках. Лицо, обезображенная маска из шрамов и новых ран, но на потрескавшихся губах властвует довольная и сытая улыбка.

— Эй, крысеныш, ты там не сдох? — лающий смех и удар Аарону по лицу со всей силы. Я рычу от ярости и пытаюсь ответить за Альфу. Но мой кулак проходит сквозь оборотня, не причиняя ему особого вреда. Разозлившись, я потеряла контроль над своей силой. Нужно взять себя в руки, иначе мне никогда не вернуть Альфу из его кошмаров. — Сейчас придет хозяин и ты увидишь смерть своих родителей. Медленную и мучительную, как то, что они сделали с моим Повелителем, — еще один четкий и сильный удар наотмашь, только теперь в живот Рамоса. Подросток сдавленно хрипит и открывает свои черные, как сама бездна глаза. Они полыхают ненавистью и пожеланиями скорой и долгой смерти.

— Пошел к дьяволу! — яростно рычит Альфа, пытаясь вырваться из цепей. Его одежда порвана и висит тряпками, целыми остались только когда-то чистые синие джинсы. — Я убью тебя Родрик и ты познаешь вкус своей крови. Снова.

— Заткни пасть, щенок. Хоть в тебе и есть сила Истинного Альфы, но ты жалок в своих угрозах, — оборотень надевает ошейник с внутренними серебряными шипами на шею Аарона, пристегивает поводок и, нажав на какие-то камни, отстегивает цепи.

Мой пока еще волчонок падает на каменный грязный пол, больно ударяясь коленями и ладонями. Из его горла вырывается сдавленный хрип боли. Но глаза полыхают силой, древней магией Альф и Цигейров, которая делает будущего вожака чрезвычайно особенным.

Я пошла следом за Аароном и Родриком. Пристроившись рядом с моим волком. Мне не вырвать его из плена страха, пока эта часть кошмара не закончится. Именно так действует сила Ночного Ужаса. Я должна ждать и смотреть на то, чего сильнее всего боится моя пара. Пока не закончится эта ветвь, иначе ничего не выйдет.

Но лучше бы я пыталась прорваться сквозь это видение, потому то, что мне пришлось увидеть заставило меня ненавидеть, скорбеть и любить еще сильнее, чем я когда-либо могла.

Когда Аарона привели в другую камеру, то там были его родители. Высокий мужчина был на коленях, поверженный и измученный, серебристо-белые длинные волосы свисали по обе стороны от его прекрасного аристократического лица, а смуглая кожа спины была покрыта грязью и кровью.

Справа от мужчины, полулежала молодая прекрасная нимфа в легком потрепанном зеленом сарафане. Ее ярко изумрудные глаза то и дело превращались и в черные дыры. Теперь ясно откуда у Альфы такой красивый взгляд, а вот внешностью он пошел явно в папочку.

Здесь неуместно и вычурно стояло кожаное кресло в котором развалился урод. Другого слова я не могу подобрать. Его лицо, как и у Родрика пересечение шрамов и ожогов. В вырезе белоснежной накрахмаленной рубашки я видела, что следы спускались все ниже и ниже, также они покрыли руки мужчины.

— Садиран, мой Бета знает где мы и скоро здесь будет все войско оборотней готовое разорвать тебя на части, — голос у отца Аарона был низкий и приятный. Мужчина прижимал к себе жену, которая плакала и рычала.

— Знаешь, это даже забавно. Когда-то ты выкинул меня из стаи, потому что я посмел тронуть твою драгоценную женушку. А после на меня напали изгои и сделали из меня горящий факел, — зарычал Садиран, наклоняясь к супружеской паре. — Я убью вас с женой, а твой сын будет смотреть, как медленно жизнь покидает ваши тела. Затем придет некромант и оживит вас и вы убьете Аарона. Как тебе такая идейка? Думаю, я гений.