Санитарный инспектор

И вот теперь я сижу здесь, без прикрытия в виде предварительно заполненных официальных бумаг. Все происходящее в комнате, несомненно, записывается. Выбор у меня небогатый. Если я не возьму конверт, то очень скоро окажусь на улице, где меня поджидает полицейский патруль. Если я беру взятку, то моей карьере секретного агента и вообще государственного служащего приходит конец. Максимум, на что я могу рассчитывать, это то, что суд признает мою ситуацию как смягчающие обстоятельства. Но, скорее всего, следственный аппарат сработает автоматически – взятка при исполнении не расследуется, а сразу наказывается, – и я окажусь в правда очень комфортабельной тюрьме для моих бывших коллег.

Я лихорадочно просчитывал ситуацию. Есть, в принципе, и третий вариант. Я могу отказаться от конверта и, обаятельно улыбаясь, пообещать Ясутаке, что и так все сделаю. Мол, болит у меня душа за его Город. И ведь не дрогнет у него ни одна черточка на лице. Улыбнется в ответ, пожмет руку и посадит в машину. А по дороге выйдет досадное недоразумение с полицией, или просто в аварию попадем, здесь ведь так бесшабашно ездят. И тут я все понял.

– Итак, ваше решение? – спросил господин Ясутаке, когда я впал в транс, увидев конверт.

Пришлось выпасть обратно и, чтобы выиграть немного времени, закурить еще одну мерзкую местную сигарету. Вот за что я точно выскажу претензии шефу, когда вернусь, так это за то, что мне пришлось курить эту гадость.

Я мужественно докурил сигарету до конца и только потом ответил:

– Нет, господин Ясутаке, так дело не пойдет. Деньги я не возьму. И первый, кто в этом заинтересован, это вы сами.

Ясутаке изобразил крайнюю степень недоумения:

– Почему же?

– Давайте рассуждать логически… – Преимущество в разговоре постепенно переходило на мою сторону, и я не хотел его упускать. – Что произойдет, если я возьму этот пакет?

Вопрос был риторический, и Ясутаке предпочел не отвечать.

– А произойдет следующее, – лекторским тоном продолжал я. – Это будет означать, что до конца своей жизни я должен отстаивать в ООП интересы господина Ривкина. Вернее, его начальства.

– Да нет, вы неправильно поняли, руководство фактории… – начал было Ясутаке.

– Руководство фактории подставило вас, милейший! – перебил я его. – Вы сами подумайте: как я смогу провести ваш план, если у меня в кармане будет лежать взятка от руководителей той самой миссии, которую по вашему плану необходимо ликвидировать? Да я рта не успею открыть против них, как меня съедят с потрохами. От меня мокрого места не оставят, если я вякну хоть что-то против них.

Лицо господина Ясутаке приняло прежнюю, округлую форму. Разве что изменилось в цвете. Я продолжал давить:

– Смотрите, я сейчас возьму этот конверт, подпишу все отчеты, и вы отвезете меня в космопорт. Я благополучно улечу, поскольку у миссии ко мне никаких претензий больше нет. Но вашу просьбу я при всем желании выполнить не смогу. Физически не смогу, как бы ни тяготили меня моральные обязательства перед вами. После первого же моего выступления на заседании ООП с предложением закрыть факторию на свет божий появится пленка с записью вот этой нашей беседы, и борец за справедливость Андрей Карачаев в наручниках отправится в тюрьму.

Я привстал и, наклонившись через стол, сказал ему прямо в лицо:

– Ну, теперь вы поняли?

Метаморфозы с лицом хозяина кабинета прекратились, и оно обрело свое обычное состояние. Когда опасность наконец приобрела конкретные очертания, он снова взял себя в руки.

– Подонки, – прошептал он, откинувшись на спинку своего роскошного кресла. И замолчал, глядя в потолок.

Я знал, о чем он думает. Он не может не выполнить указание, данное из фактории. Его самостоятельность не так велика, как он хочет показать. Все его благополучие держится на подчинении руководству миссии. С другой стороны, ах, как не хочется упускать шанс провести контратаку за спиной своих благодетелей. Второй такой возможности у него не будет. Да, тут есть над чем подумать.

– Поэтому, со своей стороны, я предлагаю следующее. Вы помогаете мне улететь отсюда, без взятки разумеется, а я со своей стороны обещаю вам разобраться с руководством фактории. У меня с ними свои счеты, – продолжал я дожимать противника. – Ну как, договорились? Запись нашей беседы просто уничтожьте, сошлитесь на технические проблемы. Например, что аппаратура старая, а заменить нечем из-за недостатка финансирования со стороны фактории.

Я был почти уверен, что Ясутаке согласится. Однако я явно недооценил своего противника. Помолчав некоторое время, он принял решение. Господин Ясутаке выпрямился в кресле:

– Что же, господин Карачаев, возможно, вы и правы. Вам действительно не следует брать этот конверт. Но выхода у вас, как вы понимаете, нет. Вот вы упомянули про пленку, на которую записывается наша беседа. Я оценил вашу проницательность. Но вы забыли одну деталь. Когда вы отсюда уйдете, я, разумеется, немедленно передам эту запись Ривкину. Один экземпляр, подчеркиваю. А копия останется у меня. Как вы догадываетесь, на суде не будут придираться к тому, что это копия, а не оригинал.

Он привстал с кресла и, копируя меня, перегнулся через стол и буквально прокричал мне в лицо дрожащим от ярости голосом:

– Ну а вы, господин инспектор, вы теперь всё поняли?

Он сел и уже нормальным голосом продолжил:

– Так вот, сейчас вы возьмете этот конверт. Не кривитесь, эта сумма превышает ваше жалование за несколько лет. Потом вы подпишете вот эти отчеты, а также рекомендацию не проводить в ближайшие сто лет инспекторских проверок Деметры ввиду идеального состояния экологии. – С этими словами он достал из стола пачку документов, на которых надо было только поставить мою подпись. – Затем вы отправитесь домой и забудете обо всем, как о неприятном сне. Ну а дома, отдохнув, вы наймете команду, которая станет лоббировать мой проект в ООП. Не волнуйтесь, все расходы я возьму на себя. Формально вы к ним не будете иметь никакого отношения. Более того, вы со своей стороны будете яростно сопротивляться всем их предложениям. Вы главный эксперт по Деметре, и вам, конечно, виднее. Но почему-то получится так, что на все ваши доводы у ваших оппонентов найдутся более весомые контраргументы. Потому что вы сами и снабдите команду ваших противников самыми убийственными аргументами в пользу моего плана. Вы заранее составите весь ход компании и отрепетируете с вашей командой все дебаты. И когда мой план будет принят, даже самый предвзятый наблюдатель не сможет упрекнуть вас в предательстве интересов миссии.

Он помолчал и добавил:

– В общем, я вам сочувствую. Вам предстоит нелегкий, зато увлекательный труд. И, конечно же, хорошо оплаченный. – Он улыбнулся и достал из стола еще один конверт. – Это уже лично от меня.

Я ощутил, как по спине потекла струйка противного холодного пота. Ловушка была заготовлена грамотно и профессионально. Меня прогнали по всем этапам обработки и поставили перед выбором. Вернее, мне не оставили никакого выбора, я должен соглашаться на сотрудничество. Иначе меня просто уничтожит служба, которая следит за соблюдением законности государственными служащими.

Ситуация парадоксальная, но именно она и регламентирует действия служащих всех официальных государственных и неправительственных учреждений. Если обнаружатся свидетельства, что я получил взятку, то весь карательный арсенал государства в слепой ярости обрушится на меня и раздавит, как асфальтовый каток невовремя подвернувшуюся курицу. А свидетельства моего совращения именно сейчас, на моих глазах штампуются со скоростью издания серии популярных детективных романов.

С другой стороны, если я тихо возьму деньги и продолжу свою деятельность государственного чиновника, одновременно отрабатывая свои обязанности по отношению к Ясутаке и компании, то мне абсолютно ничего не грозит. Со стороны моих взяткодателей все это вполне естественно. Таким образом на них уже работает не один десяток людей. Каждое звено длинной и темной цепочки, протянувшейся от Земли к Деметре, функционирует примерно одинаково. Конечным результатом ее деятельности является воровство в планетных масштабах. Однако ни одно из звеньев формально не нарушает законов. Коррумпированные служащие лишь выполняют свои непосредственные служебные обязанности и самостоятельно не принимают никаких решений. Они лишь выдвигают проекты, которые рассматривают и утверждают большие представительные комиссии. Члены этих комиссий за день просматривают десятки всевозможных проектов и физически не в состоянии глубоко вникать в суть проблемы или проследить за ходом выполнения принимаемых ими решений. Им некогда, их ждут другие срочные и не менее важные дела. Поэтому фактически эти проекты отданы в полноправное распоряжение членов комиссий, созданных для решения этих проблем. С другой стороны, специалисты, работавшие над созданием проектов, не несут никакой ответственности за свои действия и за последствия принятых по их рекомендациям, но не ими окончательных решений. И если чиновник получает от заинтересованных сторон некое вознаграждение в благодарность за свою работу, так что ж! Всем известно, что государственные служащие получают невысокую зарплату, которая никак не может компенсировать их напряженную работу, нервную обстановку и ненормированный рабочий день.