Санкция на жизнь

Комар вонзил свой хоботок в плоть и продолжал яростно сверлить ее все глубже и глубже. И сколько Стас ни хлестал себя по ляжке, тот не улетал. Назойливое насекомое, кажется, было сделано из упругой резины – оно чуть-чуть сминалось под ладонью, но тут же вновь принимало первоначальную форму и возвращалось к своему гнусному делу…

Нужный открыл глаза и увидел звезды, несущиеся слева направо. От такой коловерти к горлу сразу подступил противный комок, и ему пришлось снова опустить веки.

В бедро впился инъектор, жало которого он в полубредовом состоянии принял за докучливого комара.

Башка раскалывалась. Желудок сводило спазмами, сердце билось неровно, грудь болела так, словно по ней со всего размаху врезали кувалдой.

Нужный вновь резко открыл глаза, и кровь восторженно заколотила по вискам изнутри.

Он жив…

Жив!

Кислорода в баллонах скафандра оставалось на пятнадцать минут. Телеметрия фиксировала легкое сотрясение мозга, сильный ушиб грудной клетки и допустимые микродеформации тканей от резких перегрузок. Также в наушниках мерно тикал счетчик радиации. Скафандр немного фонил.

— Меня кто-нибудь слышит? — неожиданно хриплым голосом прошептал Стас. Прокашлялся, едва не проблевавшись от подступившей к глотке горечи, и повторил: – Я пилот борта 658214-2-МВ! Земля, Россия! Сбит истребителями класса «Солар»! «Багрянец», вы слышите меня! Марс-2! «Эфа»!

Он подождал с минуту.

Ответ – лишь баюкающая синкопа помех…

Стас протянул руку и нащупал крепление троса к кронштейну скафа на поясе. Он осторожно потянул за тонкую стальную плетенку и почувствовал, как свободно она подалась.

Плохо. Чрезвычайно погано! Просто полный капут!

Видимо, противоположный конец троса оторвался от леера в переходном помещении кессона, и теперь Нужного ничто не связывало с кораблем. Если последний, конечно, вообще не развалился на куски.

Извернувшись, Стас попробовал оглядеться. За анизотропным стеклопластиком гермошлема созвездия продолжали выплясывать канкан. Но… вот в поле зрения мелькнуло нечто, закрывающее своим силуэтом игольчатый свет звезд.

Этот силуэт Нужный отличил бы от сотен других в любой момент! «Ренегат»! Его родной челнок! Стало быть – уцелел, доходяга!

Спустя минуту Стасу путем невообразимых дрыганий и прочих акробатических конвульсий удалось установить, что шаттл находится примерно в полукилометре от него. И они продолжают двигаться чуть расходящимися курсами. Сила взаимного притяжения между ними была слишком мала, чтобы компенсировать энергию огромной скорости, а соответственно, инерции. Нужному в незавидном будущем, видимо, даже не суждено было стать мертвым искусственным спутником своего челнока.

Реактивный ранец, закрепленный в задней части скафандра, был поврежден. И впереди открывалась очень неприятная перспектива – продолжать медленно удаляться от корабля до тех пор, пока в баллонах не кончится кислород.

То есть – аж десять минут…

Паника, охватившая Стаса, продолжалась недолго. Все-таки он был опытным пилотом, и ему раньше тоже приходилось попадать в трудные ситуации. Правда, нынешнему положению стоило честно отдать должное: оно было безвыходным.

Но инстинкт самосохранения вопил, причитал, гремел внутри, заставляя делать хоть что-то. Этот зануда собирался бороться до последнего!

Догадка сверкнула в голове метеором, оставив на сером веществе пылающий зеленоватый след.

— Безумие, — прошептал Стас, укоряя самого себя за идиотскую мысль. — Окончательное и бесповоротное. Даже в дешевом фильме такое не прокатит.

В это время его руки уже нащупывали на задней стороне шлема клапан кислородного шланга.

Это был единственный шанс.

Призрачный, как силуэт шаттла, несущийся неподалеку с гигантской скоростью относительно Солнца.

— Там вакуум… — бормотал Стас, прикидывая, куда направить вектор начального импульса, чтобы остановить вращение. — Пока борт заполнится воздухом, я двадцать раз сдохну… Если эти изверги вообще не исполосовали лазерами регенерационную систему… Хотя постой-ка… А может, получится добраться до техкаюты! Там ведь должны быть резервуары с кислородом для промышленных нужд! Нет, отпадает. Переходники не подойдут…

Стас наконец заставил себя заткнуться и сосредоточиться. Дико отвлекал молоточек пульса, истово колотящий по вискам. И общая муть в голове…

Так. Спокойно.

Теперь – короткий импульс.

Нужный набрал побольше воздуха в легкие, резко сдернул предохранитель, вырвал из шлема шланг и, придерживая его пальцем, начал прерывисто выпускать воздух в направлении, противоположном собственному вращению.

Давление в баллонах было уже не высоким, поэтому ему в целом удавалось сдерживать перчаткой рвущийся наружу поток кислорода. При этом то и дело приходилось возвращать шланг на место, чтобы не задохнуться.

Спустя пару минут, наполненных грохотом сердца и мысленной трехэтажной матерщиной, Стасу повезло. Он наконец дал точный импульс, который практически остановил вращение. Теперь темный силуэт «Ренегата» находился справа-сверху, если, конечно, допускать существование таких понятий в открытом космосе.

Предстояло самое сложное. Выпустить струю воздуха так, чтобы вследствие реактивного движения сблизиться с челноком. И не приведи вакуум промахнуться! Тогда – все. Смерть.

Нужный постарался восстановить дыхание. Что ж – один шанс. Или повезет, или нет.

Он закинул руку за голову. Перчатка послушно легла на защелку клапана. Пальцы слегка подрагивали, и это явно не способствовало успеху предстоящего маневра.

— Спокойно, Нужный, — шепнул Стас. — Без нервов. Вдумчиво и сердито. Наверняка.

Клацнул клапан.

Воздух с шипением потек в студеный вакуум, незамедлительно превращаясь в белесый инверсионный след из кристаллической пыли, простреленный навылет жесткими лучами далекого Солнца.

«Ренегат» поплыл навстречу. То есть это, бесспорно, сам Стас начал приближаться к шаттлу, но в тот момент ему проще было думать наоборот.

Триста метров…

Двести…

Нужный почувствовал, что набрал достаточную скорость, и вернул шланг на место. Глубоко вдохнул остатки кислорода… Давление в баллонах близилось к нулевому. Автономная телеметрия скафандра на все лады вопила в наушниках, предупреждая, что наступает рубежный момент, который не совместим с продолжением жизнедеятельности пилота…

Ах как умилительна с ее стороны такая забота!

Сто метров.

Последние глотки воздуха, которые приходится уже с силой высасывать из резервуаров.