Санклиты. Кара Господа

— Запомню. — Я попыталась отвести взгляд от его торса, по которому, срываясь с волос, стекали капельки. Рука сама собой повторила ход одной из них.

— Что же ты со мной делаешь! — простонал он, задрожав.

Я подняла голову и утонула в его глазах.

— Саяна… С ума схожу по тебе!

— Это я тут едва не свихнулась, пока тебя ждала, Ихтиандр хренов!

— Прости, любимая, получилось долго, потому что подбирал жемчужины в комплект по форме.

— Сумасшедший мой! Спасибо, они прекрасны! — я поцеловала его. — Так, все. Хватит обносить беднягу Нептуна! Он ведь может расстроиться и воткнуть тебе в задницу свой трезубец! А мне она очень нравится, так что… — Я убрала жемчужины в косметичку, взяла в руки полотенце и начала осторожно стирать кровь с его лица. — Что же ты вытворяешь!

— Уже все в порядке, не волнуйся. — Мужчина поймал мою руку и поцеловал запястье.

— Но ведь больно же было.

— Ерунда, — скинув с моей головы панамку с ушками, он сгреб меня в охапку и шагнул за борт.

— Негодяй! — вынырнув, заругалась я. — Зачем?

— Нам срочно нужно было охладиться! — в глазах Горана отплясывали чертенята. — А кое-кому еще и оказаться подальше от филиппинских красавчиков!

— Так это все из-за того, что я говорила с санклитом Филом, так? Признавайся!

— Кокетничала. — Уточнил любимый, прижав меня к себе.

— Просто поддерживала разговор!

— Флиртовала.

— Ты!.. Ревнивое бессмертное чудище! Отпусти!

— Ни за что!

— Ах, так? — я потянулась к нему, усыпив бдительность, резко крутанула, нажав на плечо, и нырнула вглубь.

Он догнал меня на мелководье, подхватил на руки, вынес на пляж и, положив на горячий песок, накрыл своим телом. С его волос на меня падали соленые капли.

— Кощей ревнивый мой, — прошептала я, уже не в силах злиться.

— Твой. — Подтвердил мужчина.

— Дааа? А игла в яйце есть?

Мужчина расхохотался.

— Найдешь — она твоя!

— Вызов принят! — моя ладонь нырнула вниз, к его плавкам, и санклит, перестав смеяться, застонал.

Поцелуй со вкусом моря заставил застонать и меня. Под обжигающими ладонями любимого тело полыхало желанием с такой силой, что было даже страшно. Не знала, что так бывает! В два счета расправившись с верхом купальника, Драган сначала ласкал мягкими губами грудь, а потом медленно спустился к животу.

— Там Фил. — Напомнила я, подрагивая от его прикосновений.

— Ты его видишь, любимая?

— Нет, а-ах…

— Вот и он нас не видит.

— Но… о, боже!

— Не переживай, стыдливая моя, — хрипло выдохнул мужчина, потянув за вязочки трусиков. — Я предупредил его, он уплыл на другую сторону острова.

— Так это был твой коварный план? — бедра сами широко раскрылись перед ним.

— О, да! — он сверкнул шальной улыбкой и, зарычав, начал ласкать меня языком.

— Горан! — тело изогнулось до предела.

— Весь твой, любимая!

— Весь… а-ах… — Большой, горячий, он скользнул в меня, и небо закачалось перед глазами. — Мой!

Размеренные, дразнящие движения лишь распаляли аппетит. Я попыталась ускорить их, но мужчина, войдя во всю длину, прижал мои бедра к песку и хрипло прошептал:

— Не так быстро, жизнь моя.

— Почему?

— Поймешь, любимая. Чуть позже. — Он вновь начал двигаться во мне — еще медленнее, но столь же глубоко.

Я застонала — наслаждение граничило с болью, но все же крепко сжала его влажными упругими кольцами.

— Непослушная! — Драган содрогнулся всем телом и остановился. — Решила свести своего санклита с ума?

— Это ты меня… а-ах! — мысли вылетели из головы, потому что он вновь начал двигаться.

— Накажу! — прорычал мужчина, когда я повторила маневр.

— Накажи! — моя пылающая влажность сжала его еще сильнее.

— Тогда не жалуйся, — полыхнув взглядом, он перевернул меня на живот, шлепнул и вновь наполнил собой.

— Не буду! Боже!

— Непослушная моя! — простонал он и прикусил мочку моего уха, все же ускорившись.

— Вся твоя! Только твоя, — выдохнула я, приподнявшись и прогнувшись в пояснице. — Навсегда!

Обжигающие волны лавой разошлись по телу, изгоняя все остальные ощущения. Драган обхватил стальным кольцом талию, потянул меня на себя, прижавшись горячей грудью к моей спине, и торжествующе зарычал, когда порожденный им крик наслаждения улетел в небеса.

— Как же мне благодарить Господа, что нашел тебя, сокровище мое? — прошептал он, чуть позже вновь сжав меня стальным кольцом.

— Не знаю. — Прошептала я, открыв глаза. Голубой купол в бездонной вышине все еще качался. — Мне так хорошо с тобой, Горан! — прошептали губы.

— Не представляешь, какое блаженство слышать эти слова, — он расцвел счастливой улыбкой. — Люблю тебя, воздух мой!

— Люблю! — эхом отозвалась я, погладив его по щеке.

— Саяна! — мужчина привычно поцеловал запястье. Мягкие губы втянули внутрь один палец. — Твои пальчики такие вкусные! — прошептал он, целуя подушечки остальных.

— Твой друг Фил не упоминал, что ты каннибал.

— Тааак. Разговорила Фила? Как ты это делаешь, родная?

— С мужчинами все просто.

— Негодница! И как много он успел поведать?

— Не скажу.

— Коварная женщина!

— Драган, лучше говори обо всем сам, чтобы мне не пришлось узнавать шокирующие подробности от посторонних!

— Шокирующие? Хм. Неужели Фил рассказал о… Не может быть!

— По глазам же вижу, ты надо мной подшучиваешь! — я повалила его на спину и села сверху.

— Накажи меня, госпожа моя!

— Накажу! Только не жалуйся! — мои зубки медленно вошли в его шею.

— Не буду! — прошептал он. — Весь твой, родная! О, боже!

Горан

День медленно клонился к закату. Я мысленно ругался последними словами, но заставить себя сказать ей, такой беззаботно счастливой, то, что собирался, так и не смог. Моя сила воли превратилась в медузу, выброшенную волной на берег, став апатичной желеобразной массой. Антуна Драгана это весьма позабавило бы. Уж он-то нашел бы слова, что исхлестали бы меня по щекам не хуже пощечин!

Сплавав за корзинами, я достал оттуда все необходимое для пикника, а также полотенца и панамку. Мы перекусили, искупались и побродили по острову. Я залез на пальму и сбросил вниз кокос. Когда мои ладони сжали его, тот жалостно треснул и разломился на две половинки, как переспелый арбуз. Кокосовое молочко потекло по рукам. Выпив сладковатую жидкость, Саяна слизнула капельки с пальцев, глядя мне в глаза. Через мгновение я, зарычав, прижал ее спиной к пальме.