Санкта-Психо
Шрифт:
Коридор резко поворачивает, и Ян попадает в еще один зал. Стальные столики, пыльные, когда-то белые клеенки… или он здесь уже был?
Только вперед.
Шаг, другой. Остановка. Третий, четвертый…
Когда Ян пробирался по подземному лазу, он побаивался крыс. Сейчас ему кажется, что если здесь и есть крыса, то это он сам: не решается даже пискнуть, ступает как можно более бесшумно, прислушивается к каждому звуку.
Темно. Очень темно. Страх темноты подкрадывается снова. Он старается держаться поближе к стене.
На первый взгляд все эти помещения кажутся давным-давно заброшенными.
И чуть подальше — надписи на кафеле. Тушью. Под потолком кто-то крупно и небрежно вывел: «ИИСУСЕ, СПАСИ МЕНЯ ТВОЕЙ КРОВЬЮ», а на другой стене: «ХОЧУ ТЕПЛУЮ ЖЕНЩИНУ». Тем же почерком.
Несмотря на холод, Яна прошибает пот.
Он отодвигает потрескавшуюся клеенку. Под ней письменный стол. Пробует открыть ящики — заперты.
Он оставляет попытки их открыть и поднимает голову. Где-то над ним Рами. Два женских отделения, сказала Ханна. Но как туда попасть?
А где Иван Рёссель? Здесь, в темноте, Ян ощущает его присутствие. Вспоминает его улыбку на экране компьютера. Но ведь наверняка Рёссель, как и другие склонные к насилию больные, сидит под замком?
Вдруг он слышит какой-то звук. Негромкий, наверное издалека, похожий на долгое эхо.
Он замирает и прислушивается. С какой стороны — определить невозможно. Вполне возможно, ему показалось — настолько напряжены нервы. Всё. Опять всё тихо.
Он поворачивает назад. Этот странный звук, темнота, чувство заброшенности, дышащая на ладан батарейка. Пора.
Ян по очереди светит на дверные проемы — а через какой из них он вошел? Не вспомнить…
Наугад выбирает самый правый. За дверью — длинный коридор. Он вздрагивает — в конце коридора виден свет. Он проходит чуть дальше, поворачивает за угол и попадает в помещение, освещенное дежурными лампами. На противоположной стороне — широкая стеклянная дверь с зеленой надписью «ВЫХОД», а за ней видна освещенная лестница.
Вот так. Эта лестница наверняка ведет в больницу. Ян делает несколько шагов вперед — и замирает.
Над дверью — белый жестяной ящик с черным объективом.
Камера.
Сделай он еще хоть пару шагов, его присутствие наверняка будет обнаружено.
Возвращается в зал и пробует левую дверь.
Этот коридор совсем короткий, метра три, не больше, и упирается в стальную дверь.
Заблудился…
Мелкая дрожь в животе и ногах, лихорадочный и несвязный поток мыслей.
Паника.
Он не имеет на это права. Заставляет себя сосредоточиться. Надо попробовать все двери. Не стоять на месте.
Ян включает умирающего Ангела, быстро проводит конусом бледного света по стене и выбирает следующую дверь — наугад. Здесь коридор намного длиннее, но он в нем не был. Надо попробовать.
Он проходит мимо двух запертых стальных дверей и упирается в третью. Обычная деревянная дверь.
Поворачивает ручку — и замирает на пороге, зажмурившись от яркого, уже непривычного за этот час света. На низком потолке — ряды ламп. Теплый воздух отдает хлоркой. Огромные стиральные машины и центрифуги с мигающими индикаторами, рельсы на потолке — по ним, очевидно, движутся каретки с подвешенными к ним корзинами
с бельем.Прачечная. Прачечная Санкта-Патриции.
И он здесь не один. Спиной к нему стоит высокий, очень худой мужчина в сером комбинезоне. Наклонился и складывает что-то большое — простыню или пододеяльник. На поясе у него плеер, а в ушах торчат наушники. Он не слышит Яна и не видит — пока. Но стоит ему повернуться…
Не надо дожидаться. Ян быстро прикрывает дверь и возвращается в смотровой зал — пробовать другие двери. Странно. Чуть не попался — и при этом успокоился. Оказывается здесь, в подвале, есть люди — нормальные люди. Люди, которые здесь работают. Он здесь не один.
Опять какой-то звук, на этот раз совсем близко.
Пение. Из одного из дверных проемов доносится тихое пение.
Поет не один человек. Похоже на псалом, но эхо от кафельных стен такое, что Ян не может разобрать ни слова.
Персонал? Пациенты?
Надо быть идиотом, чтобы пытаться это выяснить. Он скользит вдоль стены, готовый в любую минуту удариться в бегство.
И наконец находит нужную дверь.
Он опять в коридоре с крошечными палатами. Легко находит первый зал — и оттуда в убежище.
На этот раз ему не нужно ползти на четвереньках по тесному туннелю. С этой стороны стальная дверь легко открывается.
Тепло и светло. Он выключает свет и возвращается в «Полянку».
Скоро полночь, но Ханна не спит. Она возбужденно и восторженно смотрит на него, настолько восторженно, что он на секунду забывает Рами.
— Слышала тебя! — говорит она. — Четко и ясно, как будто ты рядом.
— Хорошо.
— Что ты там видел?
— Не так уж много. — Ян вытер внезапно вспотевший лоб. — В подвале целый лабиринт, старые больничные залы, коридоры… и мне кажется, я слышал голоса.
— А как попасть в отделения? Ты видел что-нибудь? Лифт? Лестницу?
— Я дошел только до прачечной. — Для убедительности Ян покачал головой. — Там были люди.
— Люди? Мужчины? Женщины?
— Один мужчина. Кто-то из обслуги… но он меня не видел.
Ханна выглядит разочарованной:
— Не густо… в общем, выброшенное время.
— Ничего подобного. Теперь я там ориентируюсь.
Каждый раз, когда Ян подходил к окну, взгляд его останавливался на густо переплетенной колючей проволоке поверх стальной решетки. Не перепрыгнешь — ограда как минимум вдвое, а то и втрое выше его самого. Большой ухоженный газон, ограда, а дальше дорожка, уходящая в сторону города.
Ограда не давала ему уйти из Юпсика, это он понимал. Но она и защищала его от остального мира.
Что же он натворил и почему здесь оказался?
Он знал, что натворил. Достаточно посмотреть на перевязанные запястья.
Он попросил Йоргена принести ему бумагу и карандаши. Рисовать не запрещалось. Он расчертил лист на прямоугольники и взялся за новый комикс. Затаившийся, его супергерой, сражался с Бандой четырех на дне глубокого темного ущелья. Затаившийся был непобедим, его ничто не брало, кроме яркого света, поэтому враги все время пытались направить на него лазерный луч.