Санькя

Открыл кузов и сбрасывает тела, и они падают сочно, словно влажные насквозь. Гуси жадно бросаются к тому, что упало, тянут клювами что-то длинное и: широко развевают свои белые крылья, гогоча. Куры гусиных крыльев пугаются, отбегают испуганно, а потом снова, голову нагибая, торопятся клюнуть раз, клюнуть другой.

Саша обернулся, а на него бабушка смотрит от порога. И отец сидит на лавочке, курит.

Проснулся и вспомнил, как гусей и кур созывал: "Судсудо'м, судсудо'м…"

–  Че, задремал?
– спросил Олег. Они в гараже стояли.

Впервые что-то нежное, человеческое почувствовал Саша в его голосе. Показалось, наверное.

–  Получится, Олег?

– спросил хрипло и прокашлялся. Зевнул, раскрыв рот так, что отдалось в пояснице. Потянулся за сигаретами. Выкуривали жуткое количество, по четыре пачки на человека в сутки.

Олег не ответил, конечно. Он на такие вопросы не отвечал.

–  Нет, ты уверен, что Верочка нас не сдаст?
– среагировал Олег вопросом на вопрос, он спрашивал об этом в третий, наверное, раз за последние дни. Они ее тогда высадили у вокзала.

–  Я ничего никому не скажу, - сказала Верочка, наклонившись к машине, глядя горячими, сухими глазами на Сашу.
– Слышите? Ничего и никому! Я обещаю вам. И простите меня. Я сегодня же уеду в другой город к бабушке. И все.

Она отдала ключ от своей сарайки Саше - долго и торопливо его отсоединяла от связки других ключей, ноготь обломила…

Уходя, не оборачиваясь, сказала в сердцах:

–  Дураки, вас всех убьют!

Кажется, слова эти только Сашка слышал.

–  Уверен, Олег. Поехали, кстати, флаги заберем. Доехали до ее дома. Пошли к сараю - откуда-то вылетела дурная дворовая собака, лаяла так, что казалось: вот-вот выхаркнет злой язык свой. Олег прошел мимо, не обращая внимания. Саша хотел пнуть собаку ногой в морду, но она отскочила и пуще взвилась.

–  Возьми помидорок, что ли, там, - предложил Олег, наклонившись над погребом, где Саша выискивал флаги в ворохе транспарантов, нарукавных повязок, портретов Костенко…

–  Держи, - подал банку.

Следом два древка, разборные, пластмассовые, и яркие полотнища партийные.

–  Открой, - попросил Олег, когда уселись в машину.

–  Усвинячимся сейчас все.

–  Хочется что-то. Это ж почти как спирт. Пьянит.

Ехали по ночному городу. Сашка вскрыл банку ножом, доставал помидоры руками, обтекая едким соком, сам глотал, наклоняясь, чтоб не капало на брюки. Помидорки поменьше в охотно раскрываемую пасть Олегу запускал. Тот жевал, жмурясь и сильно двигая челюстями.

Фары ковыряли ночь, как пьяный скальпель. Олег дурил и катался с дальним светом. Если включали дальний в ответ, - наглел и выезжал чуть не на встречную полосу - заставляя спонтанного ночного противника притормаживать.

В квартирке Олега их ждали Венька и девять пацанов из числа местных "союзников" - за вчерашнюю ночь, объехав город, отобрали тех, что постарше и позлее, - оторвы, проверенные и веселые. Шаман, Бурый, Дальнобойщик, Паяла…

Больше народу решили не собирать, чтоб не пропалиться случайно. Оперативники заходили в последние дни ко многим, хамили, но не тронули никого - искали Сашку и честно обещали угробить его.

–  Матвей больше не подавал весточки?
– спросил Веня, открыв дверь.

–  Нет. Все без изменений, - сказал Саша негромко, топая ботинками, сбивая грязный снег.

–  Когда?

–  Когда надо.

Сели все вместе в кружок, на полу, открыли одну бутылку хорошей водки. Всем разлили - Сашка и Олег себе плеснули по несколько капель.

Веня, не пивший четыре дня, с глазами, как примороженные пельмени, неприметно налил себе воды. Он даже похудел от необыкновенной трезвости.

–  Братья, - сказал Саша просто и даже с легкой улыбочкой.
– Партия говорит нам: русским должны все, русские не должны никому. Также партия говорит нам: русским должны все, русские должны только себе. Мы хотим вернуть только то, что мы себе должны: Родину. Вперед.

Засмеялись зубасто. Выпили легко. Сыр, зелень и початая банка помидоров: полезли в нее.

–  Еще по одной, - скомандовал Саша. Доразлили всю бутылку.

Саша кивнул всем нежно и выпил молча.

–  А теперь спать, - скомандовал. Пошел покурить перед сном.

–  А где Позик?
– спросил у Вени, потянувшегося следом.

–  Цветы ушел поливать.

Саша кивнул и ничего не сказал.

–  Пообещал утром вернуться… - Веня заглянул Саше в глаза.
– Все забывал тебе сказать: Негатив передавал… Просил, в общем, чтоб мы Позика никуда не втягивали.

–  Во сколько он придет, говоришь?

–  Ну, утром. На первых троллейбусах, наверное, подкатит.

–  Он не успеет. И хорошо.

–  Значит, завтра?
– понял Веня, по лицу его расплывалась улыбка, как масло по блину.

–  Сегодня, Веня. Ложись спать.

Саша выкурил сигарету, глядя за окно. Выбросил щелчком бычок в форточку. Он мигнул, искристо рассыпавшись под снегом.

* * *

В два тридцать ночи Саша поднял пацанов. Вызвали пару машин такси, Сашка и Веня сели с Олегом, в его "Волгу".

Таксисты подивились немного, когда пацаны вылезли на отшибе города, у старого парка.

Там же и свою "Волгу" Олег припарковал, закрыл ее, сказал: "Жди меня, девочка!" - и хлопнул по боку.

–  Идите в парк, там качельки есть, покачаетесь там пока, - предложил перетаптывающимся на снегу пацанам-союзничкам Олег.

–  Мы позвоним, - кивнул им Сашка.
– Ждите. Пошли втроем - он, Веня, Олег.

–  У вас что, администрация в лесу?
– спросил Веня весело. Он еще ничего не знал.

За парком стояло одинокое двухэтажное здание - бывший интернат для умственно отсталых детей. Неизвестно, куда их всех подевали, но последние годы здесь располагался спецназ МВД - тот самый, где работал раньше Олег.

Олег и посейчас приходил туда изредка вечерами - в спортзал, подкачаться, когда расходились с работы старшие офицеры.

–  Вень, нам нужно оружие, - сказал Саша.
– Мы его сейчас заберем. Слушай меня, слушай Олега, и все будет хорошо.

Они обошли здание, обнесенное высоким забором, и оказались с тыловой стороны. На них смотрели грузные, поскрипывающие ворота.

"Такие в детстве все время хотелось лизнуть языком", - не к месту вспомнил Сашка.

Олег подлез под ворота и позвал с другой стороны Сашку и Веню.

–  Здесь камеры слежения не ловят еще, - объяснил, когда они выбрались поочередно.

Шли к зданию, озираясь. Просторная площадка, турник, врытые в землю шины - с одной стороны, недлинный ряд гаражей - с другой.

–  А вот автопарк наш, наши моторы, - показывал Олег спокойно: справа стояли милицейские машины - "козелки", два спецназовских автобуса, знакомых Сашке по митингам. На боку этих автобусов, помнил он, нарисован зубастый, ощерившийся хищник неведомой породы. Каждый раз, когда Сашку в этот автобус затаскивали, он хищника разглядывал, пытаясь определить, кто же это скалит зубы, что за мутант.