Сантехник 3

— Испахил! Слушай мой приказ! Купца Останила освободить, отправить с конвоем из двенадцати гвардейцев в Петриум, там вернуть все его имущество и все права! Бумагу по этому поводу тебе скоро выдам! — говорю я устами пленника.

— Сам едешь с оставшимися воинами в город Кворум, — решил я сразу весь отряд подальше отправить. — Там находишь в страже города некого Савила, он там старший на воротах. Его арестовать и в Петриум доставить, пусть меня дожидается. Но сначала после ареста Савила едете в город Ликвиум, там находите и задерживаете норра Итригила. Его тоже доставить в Петриум. Бумагу на такие действия я тебе тоже выдам. Сейчас напишу и выдам через ворота.

— Ваше преосвященство! Может разделить отряд и сразу в оба места одновременно отправиться? — конечно, тут же понимает и доносит толковую мысль до своего высокого, но глупого начальства капитан гвардейцев.

Но мне его правильные мысли не интересны вообще:

— Нет, Испахил! Только так действовать! Под твоим контролем! Это очень важно! — продолжаю я управлять голосом Шестого Слуги. — Все, ждите!

Мне бы и двух недель с лихвой хватило, которые уйдут у отряда гвардейцев на поездку в Кворум и обратно в Петрум, чтобы закончить все дела здесь. Вообще пары дней собрать готовый товар в принципе должно хватить, но и побольше времени лишним точно не будет. Еще два дня гвардейцам доехать до Ликвора, порешать там вопросы с недалеко живущим норром и тогда они в Петруме окажутся через две-две с половиной недели с парой вообще никому там не нужных арестантов.

Про которых никто ничего не будет достоверно знать, все станут ждать возвращения Шестого Слуги из сильно затянувшихся гостей.

Отряд гвардейцев будет уверен, что встретит своего высокого начальника уже в самом Петруме и окажется очень удивлен его отсутствием.

Как-то примерно так я рассчитываю на доступное мне для отъезда время, но ведь может все и по-другому пойти, так что с этим делом лучше не рисковать и лишнего не затягивать. К их возвращению лучше уже неделю, как уйти, чем сделать это только накануне.

Если гвардейцы получат новые приказы и окажутся под стенами замка, пока мы еще будем находиться здесь, тогда даже не знаю, что делать.

Ладно, устные приказы выданы, осталось написать пару письменных приказов, потом выдать их лично руками Шестого Слуги своему доверенному командиру. Чтобы тот посмотрел на него вблизи и убедился, высокий начальник жив и здоров, никто его в замке физически не удерживает. А то, что плохо выглядит, это со всеми может случиться, просто переутомился на очень ответственном посту.

А про ментальное управление тоже не должен догадываться, не встречались еще с такими умельцами ни сами гвардейцы, ни их высокое начальство никогда.

Чем мы потом и занимаемся в донжоне, где у меня есть небольшой запас местной сероватой бумаги и обычные здесь чернила. Опять страже пришлось тащить пленника, ибо никак он не может расходиться.

Я, конечно, форму заполнения приказов по-здешнему не знаю, поэтому даю побольше воли пленнику, просто задавая ему правильные вопросы. Он хорошо грамотный мужчина, довольно споро записал оба приказа и поставил свою личную подпись с расшифровкой. Прямо, как у нас принято в наших развитых временах.

— Личная печать есть? — спрашиваю Шестого Слугу на всякий случай.

— В кинжале, — односложно отвечает он.

Я ношу его кинжал на своем поясе тоже на всякий случай, вдруг придется его показывать гвардейцам, а без наличия кинжала на поясе Первого Слуги он будет смотреться не совсем комильфо понимающим людям.

Что точно не так правильно все обстоит с нахождением их начальника в моем скромном замке, если он без личного оружия по нему перемещается.

Осматриваю внимательно рукоять кинжала и вижу, что она не сплошная, а ее конец откручивается.

Но не хочу рисковать пораниться каким-нибудь опасным отравленным шипом, поэтому отдаю кинжал своему хозяину, снова жестко взяв его под контроль. Умелым движением пленник откручивает хвостовик с рукояти и там оказывается маленькая печать, которая вскоре ставится на обе бумаги с подробным разъяснением, что и где должны сделать гвардейцы.

Савила допросить сразу про коррупцию в Кворуме, норра Итригила про случившееся год назад покушение его людей на воина в отставке в Луквиуме. Которое привело к смерти четверых местных бандитов и троих приближенных воинов норра.

Не думаю, что норр так сразу расколется про попытку покушения на дерзкого воина, но Савил точно запоет, с ним-то никто из гвардейцев миндальничать не станет. Как только нож накалят у костра во время первой же ночевки, так и узнают про всю имеющуюся коррупцию в городе.

Как бы и есть какой-то смысл у такого похода в далекие места для всего отряда гвардейцев, но с другой стороны для задержания и доставки стражника хватило бы всего пятерых воинов, а для благородного норра пары десятков элитных бойцов точно. Гвардейцы Всеединого Бога — это почти святые подвижники для всех провинциальных воинов и дворян, спорить с ними и пререкаться сурово нельзя.

Однако — это официальный приказ Первого Слуги, он изменению или обжалованию не подлежит ни в каком случае!

Пока его не отменит кто-то более вышестоящий, а это теперь может сделать только сама Тварь или ее самый Первый Слуга, доверенный заместитель по многим вопросам.

Вскоре после написания писем с приказами я провожаю с парой стражников Шестого Слугу к воротам, где через калитку в замок запускают капитана гвардейцев. Он очень внимательно смотрит в лицо Шестому Слуге, дожидаясь хоть какого-то намека, хоть какого-то жеста, что тот захвачен в плен и находится в неволе. Что ждет освобождения всей своей вельможной душой.

Но ничего такого пленник моей ментальной мощи показать не может, даже ножны с кинжалом-печатью у него на поясе висят по-прежнему. Вернул ему перед показом на время.

Только протягивает руку с двумя конвертами капитану Испахилу и говорит глухим голосом:

— Исполняйте, капитан! Здесь все написано!

Гвардеец прямо чувствует, что лицо, фигура и даже голос прежде бравого Первого Слуги Всеединого Бога как-то очень заметно не похожи на него прежнего, но до чего-то конкретного докопаться за эти несколько секунд не может.

Да и не положено ему проверять свое высокое, даже высочайшее начальство, наводящими вопросами.

— Как вы себя чувствуете, ваше преосвященство? — задает он нейтральный вопрос.

— Болею. Очень, — с таким же хмурым видом отвечает Шестой Слуга. — Придется здесь выздоравливать, дорогу я не перенесу.

Ну, свалить его задержку в замке на тяжелую болезнь не будет лишней затеей, в этом есть определенно небольшой смысл. Объяснение ничем не хуже любого другого.

— Все арбалеты вашего отряда принести к воротам перед отъездом! И все болты с наконечниками! — добавляю я последнее требование через пленника.