Сантехник 3

— Ветрил, поговори с местными. Нужно избавиться от части лошадей, хотя бы за две трети от цены. Ладно, даже за половину цены отдавай! Куда нам столько с собой гонять, — даю распоряжение я ловкому парню. — И насчет похорон для наших поговори! Хоть одну продай, а то местные деньги нужны, нам тут еще долго ехать!

Он берет с собой одного из местных стражников и начинает заводить разговоры с мужиками, собирающимися в придорожной таверне. Водит показывать наш табун все время, пока не стемнело совсем и потом подходит ко мне.

— Ваша милость, есть несколько интересующихся. Завтра с утра начнут выбирать лучших кобыл.

Так как нас осталось маловато, а угрозы поблизости никакой не чувствуется, то я даю отдохнуть основной части стражников, по одному их выставляю на дежурство, но в помочь добавляю по вознице и одному мужику из прислуги, чтобы им не скучно было.

Будет о чем поговорить мужикам после сегодняшнего, почти батального сражения, где они все же выжили.

Ночью меня с Клафией закусали местные насекомые, но пришлось терпеть, отдельных номеров тут всего один и в нем расположились мы сами, других вариантов для комфортного отдыха не имеется.

В остальном ночь прошла спокойно, ни местные не баловали, ни мстители за побитого барона не прискакали.

С утра позавтракали, забрали заказанную еду, продали с помощью Ветрила четырех лошадей по двадцать-двадцать пять местных золотых, почти за половину цены отдали. И дешево это, конечно, но гнать с собой целый табун тоже сложное дело.

— Дороже не продать, ваша милость! Денег у местных не хватает, и так одним серебром платят. Да еще по четыре-пять семей скидываются на одну лошадь, — докладывает мне слуга, передавая два объемистых мешка с одним серебром.

— Ничего, молодец, Ветрил. Если на нас еще пару раз такие обормоты нападут, придется людей нанимать, чтобы табун дальше гнать, — улыбаюсь я. — Что с похоронами?

— Так уже копают с раннего утра на деревенском кладбище три могилы, ваша милость!

Я не спрашиваю про цену, это все равно на самом деле, много в таких местах не попросят.

Перед отъездом добрались до самого кладбища в роще за деревней, ни церквушки, ни служителя здесь нет конечно.

Впрочем, погибшие все в имперской вере во Всеединого Бога воспитывались, так что это вообще не проблема.

Поэтому местные мужики сложили наших погибших в неглубокие могилы, накрыли какой-то мешковиной по местной вере и по моей команде, когда все наши с ними попрощались по очереди, споренько засыпали землей. Я сам надписал имена погибших воинов углем на трех табличках из простой доски на общеимперском, товарищи их вырезали по моему трафарету имена покойников и положили в изголовье.

Вряд ли родные воинов когда-то окажутся здесь, чтобы что-то тут прочитать, времена такие на дворе стоят, что ушедшие куда-то далеко редко возвращаются домой.

А оставшиеся дома не едут проведать ушедших, потому что не до туризма в общем в этой политико-экономической формации.

— Ваши товарищи и мои воины погибли вчера, чтобы жили все мы! Жили долго и счастливо за них и за себя! — сказал я короткую эпитафия и первым бросил горсть земли на каждую могилу, до земли кланяясь погибшим.

Потом я отдал мужикам, копавшим могилы, все серебро, поднятое с бандитов, чем очень их порадовал, и приказал хорошенько выпить за наших павших героев.

Все караванщики, прислуга и стражники повторили за мной незнакомое здесь многим прощание, вскоре мы нахлестываем лошадей вперед по дороге. Нет смысла терять здесь время, покойников предали земле, мы им больше ничем помочь не может, а вот проблем еще очень возможно поиметь, места здесь такие серьезно беззаконные.

Кто выжил по итогу, тот историю пишет и самую правдивую правду рассказывает.

Так оно и оказалось, ближе к обеду что-то стало настойчиво нашептывать мне о приближающейся погоне.

На свое круто развитое ПОЗНАНИЕ я на самом деле серьезно рассчитываю.

Я вскоре приметил удобный косогор, прикрытый сверху кустами, вдоль которого идет сама дорога и приказал загонять повозки с лошадьми за него.

— Что такое, ваша милость? — подскакал ко мне Изавил.

— Было мне видение, что догонят нас скоро. Мстители за барона. Так что лучше встретить на удобной позиции погоню, чем отбиваться в пути. Одеваем все доспехи, что есть!

Мои стражники старательно надевают имеющуюся защиту и напяливают на головы шлемы вместе со мной.

— Так, слушаем мою команду! Воюем только на арбалетах, никакой рубки на мечах! Все приготовили себе позиции на косогоре в кустах! — я сам расставляю стрелков по самому верху косогора, умеющие воевать оружно стражники занимают позиции пониже.

— Приготовьте больше болтов! Всадники на косогор не заедут! А пока они спешатся и смогут пробиться через кусты, вы уже в каждого попадете по паре раз! Чтобы больше никаких схваток один на один! — раздаю я лихорадочно приказы.

Чувствую, что вот-вот появятся преследователи, ведь мы перебили дружину местного барона и его самого тоже без всякого положенного уважения к дворянскому титулу скинули в груду тел. Если есть у него родственники или приятели, они сделают все, чтобы догнать нас и страшно отомстить. Ну и ограбить тоже, как следует, так что все стимулы у них имеются в наличии. Нам еще дня полтора по Гальду ехать, по этим пустынным местам, сейчас отобьемся и все, больше никто из неутомимых мстителей нас уже не догонит.

Птицы дружно взлетели над деревьями в лесу, который мы недавно миновали, значит, я все-таки не ошибся.

Да я давно уже не ошибаюсь, очень развито у меня нужное умение.

— Приготовились, наложили болты! — передают мою команду, и я добавляю. — Если будет много врагов, стрелять в первых лошадей! Не жалеть! Пока сидим и ждем, когда я первый выстрелю! Если, кто выскочит раньше меня и спугнет погоню, лично зарублю потом! — добавить понятный по смыслу посыл не помешает тоже.

Попасть в скачущих на полном ходу всадников смогут далеко не все из наших, и хоть не принято здесь калечить животных, но я приказываю никого из врагов не пытаться выцеливать и поэтому лошадей не жалеть.

Ждать пришлось недолго, из леска в трех сотнях метров вырвалась толпа всадников и тут же рассыпалась по подвернувшемуся полю вдоль дороги. Сначала показалось, что их больше десятка и сердце тревожно сжалось, предчувствую новые потери, но потом я пересчитал всех наметанным уже глазом по одному.

— Всего восемь! Это нестрашно!

— Стреляем тогда по всадникам! — передаю новый приказ ближайшим ко мне воинам, они передают его дальше.

Если мы первыми залпами ополовиним погоню, то они сами уберутся назад.