Сантехник 5

– А, ну да, мозоли от лопаты и копья немного похожи! – у самого от служебного копья через пару месяцев такие же образовались, как будто всю жизнь землю копал.

– Так что назвались они сестрами Волерин, по фамилии своих знакомых и на несколько лет моложе, прямо сразу семнадцатилетними. Понятно, что история беспощадно разграбленного монастыря позволяет много чего придумать и домыслить. Как выжили чудом во время захвата монастыря и смогли добраться к своему дяде в Империю с большим трудом на последние деньги, там не прижились, потому что не знают совсем имперский язык, а жена дяди, естественно, очень сразу же заревновала его к таким хорошеньким, фигуристым племянницам. Ну и остальное ближайшее женское общество тоже быстро почувствовало реальную угрозу своему семейному положению, поэтому собрали немного вещей и отправили девушек устраивать свою судьбу поскорее с глаз долой. Еще и я, как необыкновенно благородный двоюродный брат, отправился с ними и своими слугами, с парой быстро нанятых стражников, в соседнее королевство, чтобы помочь девушкам устроиться в новой жизни. В свое королевство они возвращаться не захотели, очень уж плохие воспоминания от той жизни остались. Какая-то примерно такая история у нас получилась, – рассказывает граф.

– Вполне нормальная история. Нагнали тень на плетень! Как все пошло с женихами то? – интересует теперь меня. – И недостаток воспитания объясняет, и мозоли на руках, и отсутствие родственников, и то, почему к родному отцу ехать не собираются. Раз он уже от них отказался, значит может снова упрятать в другой монастырь, а они созревшие девицы и хотят нормальной семейной жизни!

– Да налетели сразу же, как вороны! Мы понемногу рассказали всем слушателям, что бесприданницы полные, что карета принадлежит родственникам из Империи, что платья тоже оттуда, в общем имеется только благородное происхождение, невинность, молодость, красота, а еще большая скромность и огромное желание выйти замуж за владельца своего замка, даже на самой окраине королевства. Что совсем не избалованные почти сиротки.

– И этого, конечно, хватило? – улыбаюсь я.

– Ну, скажем так, на благополучных по жизни баронов, еще имеющих все перспективы на нормальную семью из своих таких же соседок, не очень хватило. А вот на всяких других граждан с сомнительной репутацией садистов, насильников или прочих маньяков видимая первому взгляду невинность и свежесть юных барышень подействовали очень даже. Ведь отвечать будет не перед кем серьезно, если ты приведешь такую невесту в свой замок, а она почему-то быстро умрет. Двоюродного брата молодых красоток с всего-то парой стражников при себе никто особо не испугался конечно. Не сказать, чтобы среди сорока благородных семей, живущих вокруг Варбурга в местной глуши таких желающих много нашлось, но список из четырех женихов, желающих всерьез разделить свое сердце и владение с невинными красотками мы все-таки довольно быстро составили.

– И кто в него попал?

– Пара просто одиноких пожилых баронов, оставшихся без супруг и еще сильно поссорившихся с родными детьми, но они все же были вполне нормальными людьми. Один очень скаредный дворянин в довольно стратегически удобно расположенном владении, но весьма разоренном самим владельцем. И еще сорокалетний барон, на которого пал наш выбор довольно быстро, хозяин довольно преуспевающего владения и большого замка, но с понятными признаками явного садиста. И подземелье у него, по слухам, конечно, своими крестьянами забито, и задатки такого явного ненормального мужика тоже присутствуют. Выбор, понятно, пал именно на него! Как на человека, которого никому не будет жалко, ни нам, ни его людям, ни его соседям. Нам, конечно, особенно не жалко.

– А как местная церковь отнеслась к верующим из другого королевства? – теперь интересует меня.

– Для простоты дела даже я стал исправным прихожанином местной церкви. Как и мои двоюродные сестры, что понятно. Сразу показал, что мы все настроены на долгую жизнь в Ксанфе, а не просто так погостить приехали. Вообще верующие во Всеединого Бога настолько в него верят, что почти никогда не переходят в другую веру, но я не стал затягивать с этим процессом. Мне нужно получить максимальное благоденствие местной церкви, и поэтому дело легко вышло, особенно когда ты обрабатываешь ВНУШЕНИЕМ местных священников. Для них это тоже такое реальное достижение – перевести имперца в свою веру. Сестрам оказалось вообще не сложно перестроиться, ибо отличия в вере минимальны, сделаны только для того, чтобы немного разобщить верующих двух королевств после своей кровопролитной гражданской войны.

– Так что прошел всего месяц посещения местной основной церкви и вот в ней проходит свадебная церемония, где венчается баронесса Фиала Волерин и барон Пришвил. Настоящее имя его, как вы правильно понимаете, норр Итригил, никому больше уже совершенно не интересно. После венчания положенные здесь мероприятия, потом шикарный пир в большом замке с кучей гостей и нами всеми тоже, естественно, как гостями со стороны невесты. На самом пиру в замке присутствовал я с Кситой, Терек с остальными нашими людьми радовался жизни во дворе замка, заодно оценивая дружину барона и сами укрепления. Барон Пришвил оказался еще той невоздержанной скотиной, сильно заждавшись тела очень невинной по внешнему виду невесты и немного перепив, начал уже при нас демонстрировать свои садистские наклонности на самой невесте. Больно щипать, покусывать и всячески показывать, что ждет несчастную в его постели. Когда Фиала посмотрела в мою сторону и подала условленный знак, что жених уже разошелся совсем в край, я пристукнул его по сознанию, а так как времени с начала пира прошло уже немало, сам предложил проводить новобрачных в спальню замка, как здесь принято. Фиала взяла уже своего благоверного за руку, я скомандовал ему подниматься и молча топать с ней. Так мы проводили новобрачных в спальню, там девушка перехватила управление над бароном и за ними закрылась дверь, – вспоминает граф.

– А как все прошло дальше?

– Да довольно просто, барона Фиала связала по рукам и ногам, забила ему в рот большой кляп, так что он стонал и подвывал до самого утра, создавая у своих приближенных охранников перед дверями спальни ощущение, что неутомимо занимается любовью всю ночь. Ну и Фиала иногда вторила ему, когда появлялось желание позлить перекошенное лицо барона, лежащего рядом на кровати. Подонок все в общем понял про свою участь, но поделать уже ничего не смог, когда он начинал слишком громко стонать, мешая спать девушке, то получал по сознанию и отключался на какое-то время.

– И как выглядел его конец?

– Рано утром Фиала сняла с него веревки, оставив только кляп, держа барона, понятное дело, под своим ментальным контролем. Дала за пару часов пройти следам от веревок на руках и ногах барона, пришлось даже самой растирать для этого его руки. Перерезала шею молодой, припасенной заранее в спальне, курице, разлила кровь на простыню, сама измазалась в ней. После этого приказала ему раздеться до нижнего белья, да еще раскидать верхнюю одежду перед кроватью. Ну и после правильной подготовки громким испуганным голосом позвала стражу, которая ворвалась вместе со мной в спальню.

– А вы тоже там находились? Перед спальней?

– Как законный представитель фамилии. Попробовали бы мне что-то запретить его воины! – улыбается граф. – По местным понятиям я должен засвидетельствовать случившуюся потерю невинности! Как ближайший благородный родственник со стороны невесты!

– И что же вы там увидели? – смеюсь уже я.

– Да обычную такую картину, невесту, уже законную жену на окровавленной простыни в такой же окровавленной ночной сорочке, полуголого мужа на ней, тоже в перепачканном кровью нижнем белье, но только мертвого. Еще совсем теплого, ведь только что умер, это хорошо видно, бездыханное тело еще не имеет никаких признаков окоченения. Это стража хорошо поняла, когда принялась снимать неудачника с кровати.

– Фиала правильно все сыграла, талантливо показала такую потрясенную внезапной смертью мужа молодую вдову. Впрочем, так же хорошо, как перемешала мозги барону Пришвилу очень сильным ментальным ударом.

Глава 2

«Так, все пока примерно похоже идет», – как я и предполагал.

Легкое, незаметное глазу насилие при прочих сильно отвлекающих обстоятельствах, в которых никого не получится обвинить.

«Перестарался немолодой новобрачный при виде фантастических прелестей невинной, как бы, юной супруги – кто в этом виноват? Попробуй обвини огульно, здесь за такое обвинение отвечать требуется своей честью», – понятно мне.

Это понятные мне хорошо сверхспособности Обращенных, которыми пользуются люди тогда еще не графа, а просто имперского норра.

– И что же случилось дальше? Как я понимаю, привлечь своим прекрасным лицом и фактурным телом жениха-садиста оказалось совсем нетрудно, даже убить его без всяких видимых для посторонних зрителей следов получилось на раз-два? В самую такую пикантную минуту для всех случившихся очевидцев произошедшего, – констатирую я

– А вот, как потом отнеслась та же приближенная стража к его вполне понятной смерти? – есть у меня, о чем спросить графа. – И его наследники?