Саньяси

– Ты хочешь сказать, что для тебя нет такого человека, с которым можно построить дом?

– Не знаю. – Сказала она. – Скорее всего, что есть, но мне пока что он не встретился.

– Не понимаю тебя. А как же физиологическая потребность?

– Чушь всё это.

– Но ты же не станешь отрицать, что у тебя никогда не возникало никаких желаний?

– Не стану. Я презираю не сам секс, а скотское, обывательское, потребительское, бытовое отношение к нему. Я за то, чтобы люди думали головой, а не гениталиями и отвечали за свои поступки.

– А! Ты а-сексуалка!.. – Предположил я.

– Ничего подобного. Терпеть не могу всякое вылизывание и тому подобное. Это онанизм в извращённой форме. Про гомиков не говорю. Там ещё хуже. – её передёрнуло от отвращения.

– Не понимаю. Почему же тогда ты так долго оставалась девственницей?

– Короче… Да!.. Я любила одного мужчину. Но я всегда понимала, что любила не столько его самого, сколько образ, созданный моим воображением. Мои эмоции довели его образ практически до идеала. Но я чувствовала, что вру себе. Со временем это подтвердилось. Действительно, этот человек оказался духовно ущербной личностью, пустой оболочкой, заполненной сексуальными притязаниями. Но я-то любила не его, а тот образ, который сама себе придумала… Я всегда чувствовала, ещё до того, как узнала, что он не соответствует моим представлениям о муже, что секса с ним я не хочу. Мне нужна была духовная близость, доверие, общие идеалы, общая деятельность, которая так хорошо помогает в отношениях.

– Прости, но в таком случае как ты рассматриваешь наши отношения?

– Годы идут. Жизнь берёт своё.

– То есть…

– Нет, не то есть. – Не дала она мне закончить мысль. – Всё куда сложней, чем ты себе можешь представить. Для меня, обиженной девчонки-десятиклассницы, на которую никто не обращал внимания, это было не только обидно, но и пагубно повлияло на мои мировоззрения. В то время я не могла представить, как любовь может приносить радость?.. Мне от неё было плохо. Куда проще было бы жить вообще без любви, без привязанности к другому человеку, ощущать СВОБОДУ. Любовь всегда порождает несвободу. Привязанность – это то, что связывает верёвками, крепкими, которые не разорвать, не перегрызть. Я не люблю рабство и не хочу быть рабыней хоть и любви. Но любовь никак не желала выветриваться из моего существа. Я старалась её как-нибудь убить. Не получалось, потому что ей сопутствовала помощница – депрессия. Когда депрессии нет, о любви думается меньше… А главное, переступить через себя, лечь в постель с незнакомым мужчиной… И всё ради удовлетворения собственной похоти?!

– И как же ты пересилила себя?

– А мне не пришлось этого делать. Может быть это и есть то, что люди называют настоящей любовью.

– Ты всегда цитируешь?

– Чего? – Не поняла она.

– Ты говоришь канцелярским языком. Люди так не говорят. Вот потому я и спросил.

– Нет. Это привычка с одной стороны, с другой, я же говорила, что это моя дипломная работа. Мне порой кажется, что я её до сих пор пишу. Что-то появляется новое, что-то меняется…

Несколько минут мы лежали в полном молчании. Каждый думал о своём. Потом я осторожно предложил:

– Маша, выходи за меня замуж?

Она вдруг перестала дышать. Я в испуге сел, уставившись в её широко раскрытые глаза.

– Ты хорошо подумал? – Наконец-то спросила она.

– Честно?

– Честно.

– Я вообще не думал. Просто после твоих откровений мне стало стыдно за себя и за всё мужское население земли.

– Всё это я рассказывала не для того, чтобы тебя разжалобить. Просто захотелось поделиться своими мыслями.

– Ну, тогда, получается, мой черёд?

– Не обязательно. Если бы я не хотела, то ничего не сказала бы.

– Вот и я так думаю. Всё должно быть честно.

Многие мужики берут на жалость. Я никогда этого не делал. Я считал это недостойным настоящего мужчины. Женщина должна полюбить не выдумку, а то, что есть на самом деле. Обман – это не для меня. Я ведь мог разжалобить тебя, воспользоваться твоей доверчивостью, затащить в постель, как это делают современные пацаны, их и мужчинами-то не назовёшь, козлы похотливые… Шлюшки тоже им подстать… Но это не мой метод. Возможно, я не прав, только никто меня не переубедит в этом.

– Ты на самом деле считаешь, что мог разжалобить меня и под этим предлогом затащить в постель? – Удивилась она моей самонадеянности.

– Откровенно говоря, нет. О тебе я не думал. Нет, нет! – Продолжил я, не давая ей возможности возразить. – Я не так выразился. Дело в том, что как женщина ты меня интересовала, даже очень интересовала. Но я уважал твою независимость, твоё нежелание общаться с мужчинами, а потому не стремился к физической близости с тобой. Мне как-то и в голову не приходило соблазнять тебя. Я вообще не люблю соблазнителей, и сам никого и никогда не соблазнял. Это противно моим взглядам.

– Но если возле тебя окажется девушка, которая совсем не против разделить с тобой постель, ты же не откажешься?

– Нет. – Честно сознался я.

– А совесть тебя после этого не мучает?

– А почему меня должна мучать совесть? Я же никого не обманывал, никого не завлекал, не соблазнял, ничего не обещал, и уж тем паче не насиловал.

– Лишал невинности не мучаясь совестью. – Сказала Маша, пристально глядя мне в глаза.

– Я тебя не понимаю?..

– А и не надо. – Ответила Маша, нежно касаясь пальчиками там, где это приводит к безумствам чувств.

На работе меня ждали… В буквальном смысле и в переносном. Ждали всякие неприятности, и человек в штатском. Стоило мне лишь появиться на проходной, как охранник сообщил, заглядывая в раскрытый журнал лежащий тут же на столике перед ним:

– Вас к директору.

– Спасибо. – Буркнул я, мысленно выматерившись. И замер. Это был не привычный дедуля или бабушка божий-одуванчик, а подтянутый, накачанный мужчина лет сорока, сорока пяти. На поясе у него висела расстёгнутая кобура откуда и торчала рукоять пистолета. Явно не газового.

– Вы проходите? – Подтолкнули меня сзади.

– Простите. – Снова буркнул я, запихивая пропуск в карман и направляясь к лестнице.

– Не туда! – Остановил меня охранник.

– Чего?! – Тут я так удивился, что больше ничего не сумел сказать.

– Сначала зайдите к Самуилу Исмаиловичу. – Сообщил он.

– Но, Вы же сказали, что меня вызывает директор:! – Опешил я.

– Да. Но сначала к Самуилу Исмаиловичу. – Сказал страж дверей и повернулся к следующему посетителю.

Весь в недоумениии, я свернул направо к дверям начальника безопасности. Здесь меня ждала очередная неожиданность. Самуил Исмаилович, хмуро поздоровался, глядя куда-то в тетрадку, затем потребовал сдать пропуск. Я обалдел!..

– Что случилось? Меня уволили? – Наконец выдавил я из себя после непродолжительной паузы.

– Если бы тебя уволили, то ты б сюда не прошёл. – Возразил он, всё тем же бесцветным голосом.

– Самуил Исмаилович, что случилось? Вы можете мне объяснить?

– Идёт смена удостоверений. Видел, охрану сменили. Теперь не пенсионеры будут сидеть на входе, а спецназ.

– Ни фига себе!!! – Поразился я. – За какие-такие заслуги? И за какие-такие денежки?! Неужто Семён Иванович разорился?!