Сапер. Том IV

— Бо… Бо…

— Богатырев?

— Д-д-да.

Хорошо, что он только заикаться начал. Зато приказ выполнил, нас оповестил. Не всё потеряно. И я погнал этого паренька назад, показывать дорогу. А то сейчас выскочу со своим арсеналом не туда, и получу гостинец от своих.

До окопчиков, в глубине которых и отстреливались наши, мы добрались без приключений. Осветительные ракеты участники перестрелки вешали время от времени, но пауз между ними нам хватило, чтобы мелкими перебежками, используя естественные складки…

И Богатырев нашелся — хоть и не сразу. Он с двумя отделениями бойцов комендантской роты отстреливались от десятка немцев. Ситуация образовалась патовая — фашисты не могли отойти, а у наших не получалось накрыть их. Ждали пулемет, потому что тот, что был на позициях, внезапно пришел в негодность. А стычка перешла в стадию вялой перестрелки.

Ладно, кто тут пулемет пролюбил, потом разберемся. Никто без награды не останется, я не забуду. А пока ждем, постреливая. Я так вообще почти с комфортом устроился, усевшись на предложенную плащ-палатку, свернутую в несколько раз.

Пулемет притащили минут через пять, не больше. Возглавил делегацию, как ни странно, Евсеев. Он сразу направился ко мне.

— Товарищ полковник, возвращайтесь в расположение, — выдохнул он.

— С чего бы? Останусь здесь, раз пришел.

— У меня есть четкое указание насчет вас: при угрозе боестолкновения вывести вас из-под огня, — тихо сказал Степан. — А покомандовать и я могу, сейчас пулемет с фланга ударит, всё и закончится.

— Кто приказ дал?

— Старшие по званию. Возвращайтесь, товарищ полковник. Ваш пистолет в любом случае большой помощи не окажет.

— Мне сейчас отсюда отходить опаснее, чем ждать, пока немцев успокоят. К тому же у меня и ППШ имеется.

В какой-то момент стрельба сошла на нет, все затихло. В пулемет даже не успели заправить ленту.

Евсеев скомандовал трем красноармейцам из комендантского взвода осмотреть местность. Очень скоро они притащили мертвого мужика — в ватнике, славянской внешности. Вооружен был обычным немецким MP. Пуля попала ему в рот, вышла в затылке. Так себе зрелище.

Судя по следам, штаб пытались атаковать диверсанты числом не меньше десятка. Они закидали окопы гранатами, открыли стрельбу. Только вот гранаты не взорвались — запалы отсырели.

— Весело тут у вас, — Евсееву определили место в нашей с Ильязом землянке. — Диверсанты шляются по тылам как у себя дома.

— Так это ваша недоработка, — зевнул я и заснул буквально за минуту.

* * *

Утром все тело ломило, будто я сам гонял немецких диверсантов по местным болотам. Но деваться было некуда — после завтрака отправился к маскировщикам. Которыми подрабатывала двадцатая рота инженерного батальона под Селищами. Вестимо дело, сначала позвонили в дивизию, там спустили вниз по команде, так что должны были ждать.

Приехал я аккурат на посвящение новичков в тонкости саперного дела — пожилой сержант вставил тлеющий бикфордов шнур в толовую шашку и два лопоухих новобранца с ужасом смотрели, как огонек все ближе и ближе подбирался к взрывчатке. В самый последний момент сержант, разумеется, вытащил шнур, пригладил усы.

— Все поняли, салаги?

Бойцы закивали как по команде.

— А сейчас берете по кусу и кушаете, — сержант разломил толовую шашку. — Считай, посвящение прошли.

Я наблюдал за этим шоу молча — сам проходил такой ритуал. Откуда, кто придумал и зачем? Не понятно.

Красноармейцы послушно скушали по кусочку, после чего один заметил, что тол по вкусу напоминает аспирин.

— Только не вздумайте теперь курить, — встрял я со своим ценным советом.

Бойцы подскочили, отдали честь.

— Подорвемся, товарищ полковник? — спросил правый боец.

— Череп на куски, — покивал я, подмигивая сержанту, который улыбался в усы. — Вообще бросайте курить, если начали. Табак демаскирует. Воняет за полсотни шагов, папироса тлеет.

— Да, нас уже предупредили — третьим не прикуривать, — тяжело вздохнул «левый». — Снайперы немецкие на передке случаются.

— Вот-вот. Третьим не прикуривайте. А теперь проведите-ка меня к своему начальству.

Приказ, который изготовили в штабе фронта, сделал дело первоочередным и не терпящим отлагательств. А что, стоит только посмотреть на подпись Кирпоноса, и сразу всем становится ясно: это надо сделать быстро и именно так, как написано. И понеслось.

Рота стояла совсем недалеко от места будущих свершений, так что я просто загрузил командира взвода в эмку, близнеца той развалюхи, что нас в Москве возила, и мы поехали.

Для лейтенанта староват командир, сильно за сорок, да и вид у него… сугубо гражданский, я бы сказал. И в плен ему лучше не попадать, конечно. Национальность на лбу написана. Все как положено — и очки с толстыми линзами на крючковатом носу, и уши большие, залысины на лбу. Но мне не на парад с ним и не в модном журнале сниматься. Сказали, что лучший — Меерсон, так с ним и будем работать.

— Вот, собственно, фронт работ, — показал я ему, когда мы вылезли из машины. Два спеца рангом пониже в звании сержантов почтительно отошли в сторону, чтобы не мешать начальству решать вопросы.

А что там особого смотреть? Сами Селищи сохранились немногим лучше Вишеры. Наверное, здесь все усилия прилагали к тому, чтобы мост выбомбить. Чуть в стороне от моста отмель какая-то. Сейчас немного над поверхностью показывается, а летом, когда уровень воды пониже, целый остров получается. Даже дерево какое-то растет. Наш берег довольно пологий, а противоположный — там обрыв довольно крутой.

— Н-да, — он снял очки, протер стекла ветошью, выуженной из кармана шинели, и снова нацепил их на нос. — И что надо сделать?

— Сделать так, чтобы мост больше не бомбили. Вы, товарищ лейтенант, кем до войны были?

— Инженер-строитель я был, товарищ полковник.

— Давайте когда начальства нет, без чинов. Тем более что мы почти ровесники. Я Петр Николаевич. А вас как звать-величать?

— Исай Гильевич, — сказал он и уставился на меня. — И каким средствами мы располагаем? Каковы сроки?

— Знаю, можно сделать быстро или медленно, хорошо или плохо. Дешево и хорошо не получится никогда. У нас… в пределах разумного неограниченные средства. Только за каждый гвоздик спросят, не сомневайтесь. Сроки — как всегда, надо вчера.