Сапфик

Клодия расправила плечи, и Джаред втайне пожалел бедолагу-лакея.

— Я — дочь Смотрителя Инкарцерона, — с металлом в голосе заявила она. — Сойдите с моего пути, пока вас не отправили в самую мерзкую крысиную дыру, какая только существует в Королевстве.

Лакей был юн и неопытен.

— Миледи… — нервно сглотнув, начал он.

— Ни слова больше! — Она устремила на него нетерпеливый взгляд. — Отойдите!

«Интересно, сработает ли?», — подумал Джаред. Но тут сзади раздался насмешливый голос:

— Да пусть идёт. Какой с того вред? Я бы не хотел, чтобы ты пропустила самое интересное, Клодия.

Оказавшись лицом к лицу с ухмыляющимся Каспаром, лакей сник. Стражи расступились.

Клодия мгновенно устремилась вперёд.

Джаред с поклоном пропустил рванувшего за ней принца, по пятам которого следовал верный телохранитель. Сапиент вошёл последним и услышал, как захлопнулась за его спиной дверь.

В маленькой комнате Тайного совета пахло плесенью. Здесь стояли полукругом стулья, обитые потёртой красной кожей, а перед ними уже сидела королева в своём кресле, увенчанном её гербом. Советники расселись по своим местам, сапиенты расположились за их спинами.

Финн неуверенно пристроился рядом с креслом королевы, стараясь не обращать внимания на ухмыляющегося Каспара. Тот наклонился к матери и шепнул что-то ей на ухо; она хихикнула в ответ.

Клодия подошла к Финну и встала рядом, скрестив на груди руки. Они не обменялись ни словом.

— Итак? — Сиа грациозно наклонилась вперёд. — Можете подойти.

Юноша в жёлтом камзоле вошёл в центр полукруга. К нему были прикованы взгляды всех присутствующих, но его, похоже, это совершенно не смущало. Финн оглядел самозванца с инстинктивной неприязнью. Такого же роста, как он сам. Волнистые каштановые волосы, карие глаза.

Улыбчивый. Уверенный.

Финн насупился.

— Ваше величество, — сказал незнакомец. — Милорды. У меня есть важное заявление, и я осознаю всю его серьёзность. Но я намерен доказать, что мои слова правдивы. Я действительно Джайлз Александр Фердинанд Хаваарна, лорд Южных островов, граф Марли, принц короны. — Он обращался ко всем, но смотрел при этом только на королеву. И на краткий миг взглянул на Клодию.

— Лжец! — прошипел Финн.

— Попрошу тишины, — отрезала Сиа.

— Я рос среди вас до того, как мне исполнилось пятнадцать, — продолжал Претендент. — Многие из вас меня помнят. Вы — лорд Бургундский. Помните, как я позаимствовал ваших прекрасных лошадей, как упустил в Великом лесу вашего ястреба?

Один из советников, пожилой человек в чёрной мантии с меховой опушкой испуганно отпрянул.

— Миледи Амелия наверняка помнит, как мы с её сыном нарядились в пиратов, залезли на дерево и свалились оттуда чуть ли не ей на голову. — Его улыбка потеплела.

Одна из камеристок королевы побелела лицом, но кивнула.

— Верно, — прошептала она. — Мы так смеялись!

— Конечно. Я сохранил множество воспоминаний. — Он сложил на груди руки. — Милорды, я знаю вас всех. Могу сказать, где вы живёте, имена ваших жён. Я играл с вашими детьми. Я могу ответить на любой вопрос, который вам угодно будет задать: о моих учителях, моём дорогом камердинере Бартлетте, моём отце, моей матери, королеве Аргенте.

На его лицо набежала тень, но он тут же улыбнулся и тряхнул головой.

— В отличие от этого Узника, который якобы потерял память. Надо же, как вовремя, как удобно!

Клодия почувствовала, что Финн угрожающе напрягся.

— Естественно, вы спросите, где я был всё это время. Зачем подстроили мою смерть? Хотя, возможно, моя дражайшая мачеха королева уже рассказала вам, что история моего падения с лошади была придумана ради моей безопасности.

Клодия прикусила губу. Он переворачивал правду с ног на голову. Но это всё-таки была правда.

Он очень умён. Или его как следует обучили.

— Времена были крайне опасные. Вы, наверное, слышали о зловещем заговоре группы дворян, они называют себя Стальными волками. Недавно их планы провалились. Вы были свидетелями неудачной попытки покушения на жизнь королевы и исчезновения их лидера, бесчестного Смотрителя Инкарцерона. — Больше он не смотрел на Клодию. Он управлял зрителями, как марионетками, теперь его голос звенел, ясный и ровный. — Наша разведка давно знала о них и о том, что они намереваются убить меня. Убить меня и аннулировать Эдикт. Отменить Протокол. Они собирались вернуть нас в хаос и кошмар Дней Гнева. Поэтому я исчез. Даже королеве не было известно о моих планах. Я понял: единственный способ остаться в живых — это убедить их в том, что я мёртв. И ждать, когда придёт моё время. — Улыбка вновь озарила его лицо. — И теперь, милорды, оно пришло.

Он очень естественным, королевским жестом подозвал к себе лакея со стопкой бумаг.

— У меня имеются подтверждающие документы. Родословное древо, запись о моём рождении, письма, которые я получал, приглашения — их писали многие из вас. Вы их узнаете. Портрет моей невесты, который она подарила мне в день нашей помолвки.

У Клодии перехватило дыхание. Она не отрываясь смотрела на Претендента, а он ответил ей твёрдым взглядом.

— И, что важнее всего, я ношу доказательство на собственном теле.

Он поднял руку, закатал кружевной рукав и начал медленно поворачиваться, чтобы показать всем.

Чтобы все увидели татуировку на его запястье — коронованного орла Хаваарна.

10

Рука в руке, плечом к плечу

Близнец в отражении, Инкарцерон.

К страху страх и к жажде жажда,

Око за око, Тюрьма за тюрьму.

Песни Сапфика

Оно их услышало.

— Бежим! — проорал Кейро.

Аттия ухватилась за поводья и луку седла, но конь был напуган, кружил на месте и всхрапывал. Прежде чем она успела вскарабкаться на полумеханического зверя, Кейро с руганью отскочил назад. Аттия обернулась. Скованные-одной-цепью замерли в ожидании. Существо состояло из дюжины мужчин, головы которых покрывали шлемы. Цепь сплавленных в запястьях и бёдрах тел оплетали кожистые шланги, напоминающие пуповину — от пояса к поясу, от плеча к плечу. В руках оно держало фонарики и разнообразное оружие: ножи, топоры, ржавые ружья. Кейро взял наизготовку своё ружьё, направил дуло в самый центр многотелого монстра.

— Не приближайтесь! Проваливайте подобру-поздорову.

Лучи фонариков выхватили из темноты его фигуру. Аттия придерживала коня; мокрый от пота, горячий бок животного дрожал под её рукой.

Скованные развернулись, превратившись в линию теней, некстати напомнив Аттии детскую игрушку-цепочку, которую она давным-давно, ещё ребёнком, делала из бумаги — вырежешь одну фигурку, а потом растянешь в широкую линию, и получится гирлянда из человечков.

— Я сказал: не приближаться!

Кейро повёл дулом ружья, словно пытался прицелиться во всю шеренгу одновременно. Руки его не дрожали, но стрелять он мог лишь в одну половину этой штуки. Как только он это сделает, другая часть незамедлительно атакует. Или нет?