Сармат. Смерть поправший

— Как вы докажете это? — впился тот затравленным взглядом в Метлоу.

— Наивный Каракурт! — не удержался от иронии тот. — Этого мне не придется доказывать... в связи со скоропостижной смертью подозреваемого от инфаркта или в автокатастрофе. Чему у вас в ИСЙ отдается предпочтение, а?..

— О, мои бедные дети! — сжав голову руками, простонал Али-хан. — Ваш бедный отец должен застрелиться!

— Мне тебя не будет жаль, — бросил Метлоу. — Не будет, Каракурт, несмотря на то, что ты теперь относишься к «кругу избранных» вашей разведки. Признаться. Лэнгли было нелегко ввести тебя в этот круг.

— О, Аллах, такой удар и быка собьет с ног!.. Так это с вашей подачи? — дошло до опешившего Али-хана.

— Ты бы предпочел — с подачи Лубянки? — Бледный Али-хан, тяжело дыша, смотрел на Метлоу в полном смятении. Тот протянул ему таблетку со словами:

— Проглоти, Каракурт, а то тебя и впрямь инфаркт хватит.

Али-хан со злостью взял таблетку из его руки и прохрипел:

— Вы блефуете, Метлоу, что ввели меня в «круг»!

— Обычный ход разведок при вербовке, — пожал плечами тот.

— Что хочет от меня ЦРУ?

— Несмотря на мое жгучее желание утопить тебя в сортире, ЦРУ хочет, чтобы Каракурт в ваших «национальных интересах» продолжал работать на русских, разумеется, под нашим контролем.

Али-хан бросил на Метлоу ошалелый взгляд.

— Не прикидывайся идиотом, Каракурт! Работа на русских даст нам возможность постоянно держать тебя, как шелудивого пса, на строгом ошейнике. Но это для нас не главное...

— Что, наконец, вам надо от меня? — простонал Али-хан.

— Глупый вопрос для профессионала, — жестко сказал Метлоу. — Разумеется, информация о ваших национальных интересах. Особенно в части их несовпадения с нашими интересами...

— Конкретнее, полковник?

— Ваши игры с китайцами... Но в первую очередь нас интересует то же, что и русских, — информация о ваших успехах в создании ядерного оружия. А также точная и полная информация об иностранных фирмах, задействованных в вашем ядерном проекте.

— Для этого надо вращаться в правительственных сферах, а я лишь...

— А ты лишь сын разорившегося пенджабского набоба, с детства познавший запах и вкус нищеты. У меня могло бы вызвать сочувствие, как ты всеми способами оберегаешь от нее своих детей, но способы твои уж очень сомнительны. Продажа всех и вся... перепродажа наркоты и нашего оружия, физическое устранение конкурентов и тех, кто догадывается о твоих делишках. И даже, как выяснилось, продажа людей в рабство. Напомнить, сколько ты содрал с родного брата за дока Юсуфа?

— У ЦРУ досье на меня? — удивился Али-хан. — С каких пор?

— С тех пор, как русские накрыли тебя с наркотой на их памирской границе. Но, признаться, тогда мы не придали этому факту особого значения, да и неопровержимых доказательств твоего контакта с русскими не было. Вначале досье было заведено по департаменту борьбы с наркомафией, это потом уж открылись и другие твои пакости...

— В Афганистане многие мои коллеги грели руки на наркотиках, — раздраженно отмахнулся Али-хан. — Стояла задача дестабилизации политической ситуации в мусульманских республиках Советов...

— Согласен: наркотой в Афганистане зарабатывали многие офицеры пакистанской разведки, но не многие из них согласились работать на КГБ, — грубо оборвал его Метлоу. — У вонючего паука Каракурта есть лишь два выхода: или он, сохраняя свою жизнь, работает на нас, или...

— Или?..

— Не позднее чем завтра ваш премьер-министр получит от нашего госдепа ноту протеста, и на его стол ляжет досье со всеми твоими пакостями. А о зиндане вашей контрразведки ты знаешь не понаслышке...

— Вы не даете мне времени подумать, полковник, — обескураженно пробормотал Али-хан.

— Не рассчитывай на мою сентиментальность, Каракурт.

— Понимаю, у меня нет выхода, но есть маленькое условие...

— Ты в полном дерьме, чтобы ставить условия.

— Отдайте мне вашего «пехотного майора».

— Вонючий паук хочет за него содрать с русских кругленькую сумму, — повысил голос американец. — Ну и мразь этот Каракурт!

Поняв, что русского майора ему не заполучить, Али-хан решил больше не испытывать судьбу и подавленно проговорил:

— Лубянка, по крайней мере, мне неплохо платила...

— Тебе ли не знать, что стоящую информацию все разведки неплохо оплачивают?

— Ответь, Метлоу, кто будет знать о...

— О том, что ты работаешь на нас?

— Я это имел в виду.

— Мой шеф в Лэнгли и я.

— Какие гарантии, что...

— Что расшифровки радиосеансов Каракурта с Лубянкой не лягут на стол шефа ИСИ? Единственные гарантии — инициативная работа на нас и твой паучий инстинкт самосохранения.

— Иншалла!.. Значит, такова воля Аллаха! — вздохнул Али-хан и покосился на американца. — Вы сообщите Хекматеару об агенте КГБ в его ставке?

— Будет лучше, если ему сообщит об этом сам Али-хан и лично найдет Каракурта в его близком окружении, — не удержался от саркастической усмешки тот и добавил: — Причем ссылка на информацию, полученную от ЦРУ, необязательна...

— Спасибо! — прижал руку к сердцу Али-хан. — Вас будет интересовать тот, кто... кто...

— Кто в ставке Хекматеара окажется Каракуртом? — подсказал Метлоу. — Нет. «Умножая познания, мы умножаем скорбь».

— О, Аллах Всемогущий! — провел ладонями по лицу Али-хан. — Вы выиграли и эту партию, полковник.

— Да, Али-хан. А проигравший, как известно, платит...

Али-хан вопросительно посмотрел на него.

— Твоя ИСИ обожает совать нос в наши операции, из-за чего у нас порой возникают проблемы.

— Какие проблемы?

— Для начала: паспорт, водительские права, визы на имя подданного британской короны, уроженца Пакистана, предположим, Джона Ли Карпентера, законного отпрыска английского колониального чиновника. Кроме того, все необходимые документы рабу Юсуфу, включая и диплом врача.