Сашка. Книга вторая

В карантинной камере находилось тридцать пять человек. Нары в два яруса, слабый свет от лампочки над дверью, злые взгляды присутствующих. Каждый занят собой – предстоящим следствием, судом Никто ни с кем не сходился, опасаясь «наседки». В душу никто ни к кому не лез, но, если нужно было выговориться кому, слушали внимательно, старались дать совет.

Сашкино внимание привлёк сокамерник, который играл постоянно на гитаре, причём, бесподобно, хрипловатым голосом напевая. Его слушали, грустя и почёсываясь, иные вытирали слёзы. Одна его песня особенно нравилась всем, и он её часто исполнял, отвечая на просьбу. Эта песня была о китайском болванчике. Сашка услышал её впервые. «О китайском болванчике, что качает своей головой, на протёртом диванчике я пою, омываясь слезой…» Печальная мелодия и хриплый голос завораживали Сашку, да и остальных. Песня эта на время уводила от действительности, как бы разрушая тюремные стены.

Простуда дала о себе знать. Кашель и боль в груди привели Сашку в тюремную больницу. Разболелся он серьёзно, таблетки не могли сбить температуру. Тюремный пожилой врач был к нему добр, и, уже выздоравливая, Сашка, попросил листок бумаги, на котором выразил своё чувство стихом. Это был первый его стихотворный опыт.

Его прозвали Колечка.

В больничке врачевал.

А я лежал на коечке,

Страдал и умирал.

Но он совал таблеточки,

И в зад иглу вгонял,

Обычно малолеточкой

Меня он называл.

И вот, как сына балуя,

Он излечил меня.

«Лепило» Колю старого

Не позабуду я.

Выздоровевшего Сашку отвели в камеру для малолеток. Девять подростков враждебно взглянули на него. Один из них, долговязый, видимо, вожак, взял бесцеремонно Сашку за подбородок и спросил:

– Кто, откуда и за что?

Сашка отдёрнул голову, в руках держа подушку, матрац, полотенце и кружку. Подростку его движение явно не понравилось. Он убрал руку, но хмыкнул. Сашка прошёл и кинул матрац на свободные нары. Потом сел и, глянув на долговязого, сказал:

– Легавые надоели с допросами, и ты мозги клепаешь.

Долговязый опешил. Остальные прекратили игру в карты и посмотрели на Сашку. Один, черноволосый и коренастый, спросил:

– Что сказал?

– Что слышал.

Сашка заметил, что в сторонке от сплочённой шайки сидят четверо; их лица в процессе разговора как будто светлели. Сашкин матрац развернулся, и сокамерники увидели кое-какие продукты, которые передала ему тётушка Анна.

– Чего с ним разговаривать! – встал коренастый и подошёл к новенькому.

Но он миновал Сашку и протянул руку к передаче.

– Клешню не тяни, паскуда! – заорал Сашка на всю камеру, коренастый даже отпрянул. – Только притронься… – А дальше послышался такой отменный мат, который присутствующие вряд ли когда-нибудь слышали. – Домашняк долбанный, – заключил Сашка трёхэтажную брань. – Башку каблуком расшибу!

Конец ознакомительного фрагмента.