Сатана и Искариот. Части первая и вторая

— Мой юный брат станет достойным воином. Я буду рад заключить с ним мир и превратиться в его друга.

Теперь можно было начинать совет. Он длился свыше двух часов и закончился полностью удовлетворившим меня решением. Я выдал Мелтона Хитрому Змею и ничего не имел против его брака с Юдит. А взамен я получил все, на чем настаивал. Такой успех нашей с маленьким мимбренхо поездки можно было посчитать невероятным. Разумеется, соглашение было скреплено курением трубки мира, а покончив с этой церемонией, мы выступили к лагерю юма, чтобы каждый из находившихся там краснокожих сделал по одной затяжке, гарантируя безопасность всем белым. Если это произойдет, то я смогу быть уверенным, что все пункты нашего соглашения с ними будут неукоснительно соблюдаться.

— Что намерен теперь делать мой белый брат? — спросил Хитрый Змей. — Он будет ждать прихода вождя апачей с остальными его спутниками или же мы должны пойти к нему сами?

— Последнее вероятнее. Но я должен сначала посоветоваться с моими белыми братьями.

Прежде чем приступать к этому разговору, я занялся изучением бумажника и кошелька Уэллера. В первом я обнаружил пять тысяч долларов в банкнотах того же достоинства, как и у Мелтона, в кошельке — чуть меньше пятисот долларов в золотых монетах. Потом я собрал всех переселенцев — мужчин, отцов семейств или одиночек, чтобы они обсудили мои предложения. Остальные не должны были слышать того, что я буду говорить. По меньшей мере они не должны были знать моих финансовых предложений, потому что этот вопрос был деликатным, хотя сам я был убежден, что мои намерения решают этот вопрос по справедливости. Разумеется, ни Мелтон, ни Уэллер не должны были слышать нашего разговора.

Пока мои соотечественники собирались, я отвел Юдит с отцом в сторону и спросил девушку:

— Я знаю, о чем вы говорили в скалах с вождем юма. Вы сказали об этой беседе отцу?

— Да, — ответил он вместо дочери. — Дочь моего сердца рассказала мне о чести, которой она удостоена — быть госпожой и властительницей большого краснокожего племени индейской нации.

— И вы с этим согласны?

— А почему я должен быть против? Я же при этом получу выигрыш и для нее и для себя самого, потому что тем самым мы станем уважаемыми и почетными людьми в Мексике и Соединенных Штатах.

— Вы, кажется, не совсем представляете себе политическое значение индейского племени и социальное положение его вождя. Я обязан сказать вам, что…

— Ничего не говорите, ничего не хочу слушать! — перебил он. — Я любящий отец моей Юдит и прислушиваюсь ко всему, что она говорит и что хочет. Мы будем править индейским племенем, а моя дочь будет одеваться в шелк и бархат. Или вы полагаете, что вождь не даст ей золота и драгоценностей?

— В недрах этой страны сокрыты сокровища, которые наследники древних мексиканцев оберегают надежно и в полной тайне. Почему бы Хитрому Змею не знать об одном из таких кладов? Он не лжец и сдержит обещание. Вы только должны подойти к этому обещанию с соответствующей меркой. Он ведь дикарь и не очень точно представляет себе, что следует понимать под замком или дворцом. Ну, и у него нет того образования, которое только и может дать вашей дочери уверенность в том, что…

— Образование! Да что такое образование! — снова прервал он меня. — Зачем ему образование, если он владеет тайнами о золоте и драгоценных камнях? Разве новое шелковое платье не свидетельствует о культуре того, кто его носит? Разве у того, кто владеет дворцом или замком, не выдающийся ум? Кто занимается в этих семинариях, гимназиях, университетах? Бедные люди, сидящие на деревянных скамьях и макающие перья в чернильные приборы. Что они значат в сравнении с великолепной мебелью, которой обставлены замки? Нет, нет, у вождя есть образование, которым я как тесть вполне доволен!

— Если вы так думаете, то я умолкаю, тем более, что я обещал вождю не выступать против его планов и не критиковать его поступки. Единственно, что я хочу вам пожелать, так это то, чтобы вы не разочаровались. А вашим спутникам я хочу предложить, чтобы они покинули и Сонору, и Мексику вообще.

— Вы думаете, они это сделают?

— Если они умны, то — да.

— А почему же они не захотят остаться? Неужели мне придется вдвоем с Юдит жить среди индейцев?

— Что им делать у юма? Впасть в дикость? Тем более, что на всех немок не хватит индейских вождей. С них хватит того, что они увидели, как здесь обращаются с немецкими работниками. Я переведу людей через границу, в Соединенные Штаты, а вождь, конечно, не позволит, чтобы вы пошли с нами.

— И это нельзя ставить ему в вину. Если его золото и серебро хранятся здесь, а к тому же ему выпало счастье получить в жены молодую и красивую женщину, а тестем его становится человек, которым он может восхищаться, то зачем же ему отпускать их, а тем более самому ехать в другую страну, где ему не удастся найти золото, спрятанное в его землях?

— Значит, вы останетесь у юма — это я и хотел знать. Как я слышал, все ваши спутники бедны и приехали сюда безо всяких средств, исключая вас самого и Геркулеса. Я слышал, что вы привезли с собой кругленькую сумму. Это верно?

— Конечно, верно, — усердно поддакнул он. — Это было прекрасное, настоящее золото в круглых, звонких монетах, оно хранилось в кошельке, который изготовила мне из шелковых ниток Юдит, дочь моего сердца.

— И велика была сумма?

— Четыреста восемьдесят долларов, которые у меня отобрали обманом. Похитил их старший Уэллер. Теперь вы, проявив мужество, схватили вора, так будьте же так добры и отберите у него похищенное, потому что иначе я буду совсем нищим.

— Это ваш кошелек? — спросил я, вынув из кармана и протянув ему кошелек, отобранный мной у Уэллера.

— Это он, он! — торжествующе закричал он, вырвав кошелек из моих рук. — Да, это он! Я сейчас же пересчитаю деньги, чтобы увидеть, не украли ли у меня хотя бы одну золотую монету.

— Не кричите вы так! Уэллер еще не знает, что я отобрал у него деньги, и не стоит стремиться к тому, чтобы он поскорее узнал об этом.

Не сказав мне ни слова благодарности, он отошел с дочерью в сторонку и, сев на корточки, занялся пересчетом денег. Ну, а я повернулся к переселенцам и произнес перед ними краткую речь, в которой пытался доказать им, что ничего лучше они не смогут сделать, кроме как поскорее покинуть эти места, а потом предложил:

— Отсюда я отправляюсь вместе с Виннету на Рио-Песо, то есть в Техас. Места там, правда, мрачноватые, но много хорошей земли, да и климат там здоровый. Я предлагаю вам пойти вместе с нами. Посоветуйтесь, а потом скажите мне свое решение.

Я удалился на некоторое время, чтобы они могли обсудить мое предложение. Когда я вернулся, один из немцев, выбранный переселенцами в качестве их представителя, сказал:

— Ваше предложение очень хорошее, и мы бы охотно его приняли, но это невозможно. Во-первых, мы не можем уйти, потому что начнется длительный процесс против Мелтона и Уэллера, на котором мы должны будем выступить свидетелями.

— Необходимости в этом нет. Мелтона я выдаю в руки юма, и они устроят над ним процесс безо всяких свидетелей. Что же касается Уэллера, то я не знаю, чем все кончится. Из своего ружья я попал ему в предплечье, а раны в здешнем климате всегда опасны для белого. Кроме того, со мной едут полицейские из Уреса и тамошний высокий чиновник, они ожидают нашего прибытия. Если вы дадите свои показания этим людям, то ваше присутствие на суде станет ненужным. Ну, какие еще есть препятствия для нашего совместного путешествия?