Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья

Я намеренно окинул его внимательным взглядом. Заметив это, он спросил:

— Вы удивляетесь моему возбужденному состоянию?

— Признаюсь, да. Ведь коларази — совершенно чужой для вас человек. Какое вам до него дело!

— Конечно, вы правы, но такой уж у меня характер. Вы меня еще совсем не знаете. Я обещал участвовать в его освобождении, а свое слово я привык держать. Прежде это было освобождение из неудобного положения, стеснявшего его; теперь же под угрозой оказалась его жизнь. Разве не обязан я помочь ему в подобной ситуации? Питаю надежду, что вы удовлетворите мою просьбу.

— Хм! Вы хотите помочь коларази и в то же время сами просите поддержки!

— Оставьте свое ворчание и эти бесконечные «хм!». Теперь меня радует, что вы использовали свое сходство с Кара бен Немси, чтобы обмануть Крюгер-бея. Он принял вас за своего друга и не откажет вам в пустячной просьбе. Хотите замолвить за меня слово?

— Какую еще просьбу вы имеете в виду? — спросил я, внутренне обрадованный тому, что он сам пошел навстречу моему плану.

— Я хотел бы поехать с вами.

— Хм, весьма сомнительно, чтобы Крюгер-бей дал вам соответствующее разрешение, потому что в военный поход не берут первого встречного штатского.

— Но вас же он взял!

— Это потому, что он принял меня за Кара бен Немси, иначе, пожалуй, он бы поостерегся сделать это.

— Но ведь сэр Эмери и даже сомалиец смогут участвовать в походе!

— Они — гости бея, и он, по местным обычаям, не может отказать им.

— Отговорки, мистер Джоунс, отговорки! Скажите мне коротко и ясно: хотите вы за меня просить или нет?

— Хорошо! Я попытаюсь.

— Вот и отлично. Заранее вас благодарю. Выступают, стало быть, завтра утром?

— Завтра после обеда, совершив молитву аср.

— Тогда вы должны поскорее сообщить мне, успешно ли было ваше ходатайство. Где и когда я об этом узнаю?

— Сегодня же, через гонца, которого я пришлю не к вам, а к вашему хозяину. Однако господину ратей я должен сказать, кто вы такой и что собой представляете. Какое имя вы изволите себе присвоить? Какую биографию?

— Настоящие, это самое лучшее. Скажите ему, что меня зовут Малышом Хантером, а приехал я из Соединенных Штатов и знаком с коларази. Ну а теперь я больше вас не задерживаю. Не стоит терять время. Я убежден, что вы постараетесь и добьетесь разрешения для меня, а значит, я сейчас же начну готовиться в дорогу.

— Но взять с собой чемодан вы не сможете.

— Да я и не собираюсь таскать его с собой. Я возьму лишь самое необходимое да одолжу у своего хозяина хорошую лошадь. А теперь поторопитесь! Сейчас нельзя терять ни минуты драгоценного времени.

Он буквально подтолкнул меня к двери. Я вышел на улицу, сел на коня и вернулся обратно в город и поехал еще дальше — в Бардо.

Этот человек, в иных случаях такой хитрый, теперь был убежден, что держит меня в руках. Он в прямом смысле слова вынудил меня действовать до тех пор, пока он не сможет поехать с нами, чего я и сам желал и на что надеялся. В конце концов правый всегда оказывается умнее неправого.

У Крюгер-бея, в Бардо, я застал и Виннету, и Эмери. Они делились впечатлениями о пережитом, хотя Виннету при этом должен был, конечно, отмалчиваться, поскольку не знал арабского, да и не очень-то понимал немецкий. Правда, общаясь со мною, он приобрел кое-какой запас слов, но этого было совершенно недостаточно для того, чтобы принять участие в оживленном разговоре.

Мне было, разумеется, совсем нетрудно получить необходимое разрешение для Лже-Хантера, однако Крюгер-бей потребовал, чтобы тот держался подальше и от него, и от нас, а присоединился бы к простым солдатам.

— Я рад этому, — ответил я. — Его близость была бы и мне неприятной.

— Пошему? — спросил господин ратей (он, конечно, хотел сказать «почему»).

— Он мне просто несимпатичен. Кроме того, он не должен знать, что с нами едет вождь апачей.

— Есть у вас какие-нибудь основания для этого?

— Конечно, есть, но позвольте мне сообщить их вам позднее, при каком-нибудь подходящем случае.

— Как вы хотите! А если он спросит про Виннету, что вы ему ответите?

— Мы выдаем Виннету за сомалийца по имени бен Азра.

Таким образом, вопрос о разрешении для Лже-Хантера был решен, и я послал обещанного гонца в Загван. Через него я сообщил Лже-Хантеру, чтобы назавтра, еще до молитвы аср, он приехал в деревушку Унека, откуда отряд выступит в поход.

Мы провели с господином ратей очень интересный вечер, описание которого, к сожалению, отняло бы у нас слишком много времени; однако на следующее утро мы были вынуждены отказаться от его общества, так как приготовления к выступлению и прочие служебные обязанности не дали ему возможности потратить на нас ни одной минуты. За обедом мы также не встретились, а после трапезы выехали в Унеку, куда уже прибыл, чтобы осмотреть свое воинство, господин ратей — те самые войска, которые после молитвы аср должны были выступить в поход.

Кони выглядели совсем неплохо, а солдаты были вооружены саблями, пиками и ружьями. По моему совету Крюгер-бей позаботился и о нескольких быстроходных верблюдах, которые при некоторых обстоятельствах могли бы нам очень пригодиться. Само собой разумеется, что было вполне достаточно и вьючных верблюдов, нагруженных провиантом, боеприпасами, палатками и прочим всевозможным багажом. Кроме того, каждое из вьючных животных было снабжено бурдюком для воды. Перед нами был, правда, оживленный караванный путь, но и на нем попадалось много мест, где не было воды, так что бурдюки следовало заполнить заранее. А кроме того, возможно, нам пришлось бы долгое время стоять лагерем в безводной степи или пустыне; там ни в коем случае нельзя было обойтись без бурдюков с водой.

Лже-Хантер подъехал незадолго до часа аср. При нем было две лошади: на одной он сидел сам, на другой находился запас съестного. Он сразу же захотел присоединиться к нам, но Крюгер-бей, заметив это, попросил меня:

— Скажите этому человеку, что я не разрешаю чужим находиться слишком близко от меня. Господин ратей, как верховный главнокомандующий, не намерен снисходить до первого встречного.

Пришлось мне отправиться к американцу и в несколько смягченной форме передать ему предельно ясное высказывание моего друга:

— Крюгер-бей разрешил, чтобы вы нас сопровождали в походе, но он не желает вас видеть в своем близком окружении.

Собственно говоря, такое заявление было оскорбительным, но он, вопреки моему ожиданию, принял его совершенно спокойно и удовлетворенно ответил:

— Я доволен, я очень доволен.

— Ах, так? В самом деле? Это меня очень радует. Готов поверить, что вы считаете мое ходатайство недостаточно удачным.

— О нет! Вы должны были поступить именно так; большего я и не желал. Я вовсе не собирался все время находиться поблизости от господина ратей, быть под его присмотром. Это было бы мне просто неприятно. Как планируется поход?