Сатанинский взгляд

— Так это всего-навсего гипнотизер? — разочарованно спросил Крименко. — Меня уже лечили гипнозом. Он на меня не действует.

— Вы войдете, — сказали ему, — расскажете о своей проблеме, и все будет в порядке.

— Ехать в такую даль ради встречи с обыкновенным гипнотизером... — проворчал Крименко.

Рабинович сидел в кресле у окна и листал запрещенный в Советском Союзе американский журнал. Это печатное издание славилось художественными снимками обнаженных женщин. В руке у Рабиновича был толстый черный карандаш, которым он помечал понравившиеся ему снимки.

— Слушаю, — бросил он, едва взглянув на Крименко.

— У меня ужасно разболелся зуб, — сказал тот. — И десна вокруг него воспалилась.

— Так, сначала попробуем рыженькую, а в конце месяца можно заняться этой восточной красавицей. Мне, знаете ли, больше нравятся рыженькие.

Он встал, вручил журнал Крименко и вернулся к окну.

— Что я должен делать с этим журналом?

— Отдать его человеку за дверью. Я отметил, кого они должны пригласить ко мне сегодня.

— А как же мой зуб? — спросил Крименко.

— Какой зуб? — улыбнулся Рабинович.

Крименко потрогал челюсть. Боль как рукой сняло.

— Как вам это удалось?

— Недаром же я нахожусь здесь. Так не забудьте предупредить их, чтобы сначала прислали рыженькую.

— Это просто поразительно! — воскликнул Крименко.

— Можете хоть сейчас грызть леденцы. Вы не почувствуете боли. Но на вашем месте я бы удалил этот зуб. Абсцесс — вещь опасная. Не стоит так бояться советских зубных врачей. Вам не будет больно. Вы ничего не почувствуете. Если хотите, я сделаю так, что вы испытаете оргазм, пока врач будет ковыряться у вас во рту. Некоторым это нравится.

Каким свежим и цветущим был Рабинович тогда и каким усталым и изможденным выглядел теперь! Крименко невольно почувствовал к нему жалость.

— Так вас интересует, чего я хочу? Я хочу, чтобы вы убрались отсюда и дали мне пройти.

— Я-то могу это сделать, но эти ребята — вряд ли. Нам нужно поговорить. Давайте найдем какое-нибудь кафе и спокойно побеседуем. Много времени это не займет. А потом вы отправитесь куда захотите.

В этот миг загремели выстрелы. Стоящие за спиной Крименко офицеры открыли огонь. Рабинович упал, но автоматные очереди продолжали решетить его тело. А потом вдруг появился еще один Рабинович, но чья-то пуля сразила его наповал, и Крименко почувствовал, как что-то острое и обжигающее пронзило ему спину и бросило его на мостовую Тело Крименко бесформенной грудой мяса осталось лежать на мосту, где представители двух враждебных лагерей обменивались шпионами.

Не прошло и суток, как в нью-йоркском аэропорту Кеннеди к таможенному инспектору подошел странного вида субъект.

Он говорил с заметным акцентом, не имел при себе паспорта, был небрит, изрядно потрепан и улыбался Люку Сандерсу, как будто тот собирался его пропустить.

— У вас нет паспорта. Вы не имеете при себе никаких других документов. Придется вас задержать.

— Брось, братишка. Вот мой паспорт. Ты знаешь меня, — сказал субъект, и в тот же миг Люк понял, что действительно его знает.

Это был его собственный брат. Правда, Люк не совсем понимал, почему тот прилетел рейсом из Берлина, хотя должен был находиться у себя дома, в Техасе.

— Я приехал сюда за биали с сыром.

— Что такое биали? — спросил Люк.

— Еврейская булочка. Сейчас я не отказался бы от нее.

— Тогда ты правильно сделал, что прилетел в Нью-Йорк, — сказал Люк и попытался выяснить, где именно намерен остановиться его брат, поскольку горел желанием повидать его сегодня же вечером.

Он провел его через таможенный контроль, пожал руку и с улыбкой заключил в объятия.

— Зачем же так меня тискать? — проворчал в ответ «брат».

В Москве гибель Крименко и еще двадцати двух офицеров КГБ не была воспринята как катастрофа. Подлинной катастрофой было то, что среди погибших на мосту не оказалось Василия Рабиновича.

Всем не давал покоя один и тот же вопрос: что делать, если на него выйдут американцы? Стали даже поговаривать о немедленном ядерном ударе. Дескать, лучше рискнуть жизнью миллионов, чем потерять все.

Однако холодные головы все же одержали верх. Советскому Союзу не удалось прийти к мировому господству с помощью Василия, хотя он и был весьма полезен в деле подготовки кадров для выполнения важных заданий.

Кроме того, нужно еще посмотреть, сумеют ли американцы захватить его и заставить работать на себя.

Единственным, а потому и лучшим решением было поднять на ноги всех советских агентов в Америке и мобилизовать их на поиски Рабиновича. Все до единого нелегалы, нее сотрудники контрразведки и секретных служб получили приказ сосредоточить усилия на поимке этого человека.

И, наконец, самое главное: Америка не должна знать о том, что происходит на ее территории. Ни один человек из задействованных в поисках Рабиновича не должен знать, почему его ищут.

Кое-кто упомянул о риске, связанном с массированной операцией, которая не может остаться незамеченной американцами. Скольких ценных агентов можно лишиться в результате? Сколько нелегалов, с таким трудом внедрившихся в логово врага, окажется под угрозой провала? И вообще, какую цену готова заплатить Москва, чтобы помешать Америке заполучить Рабиновича?

Все, кто видел Рабиновича в деле, могли ответить только одно: любую.

Глава вторая

Его звали Римо, и он был не в состоянии подсчитать, скольких людей отправил на тот свет, да и не собирался подсчитывать. Подсчетами занимаются те, кто без цифр на табло не может определить победителя. Римо же играл в такие игры, где победитель был известен заранее.

Сейчас он собирался покончить с человеком, который, в отличие от него, умел считать. Этот человек считал, что транзисторы, микросхемы и электронные устройства сделают его неуловимым для правоохранительных органов. Он считал, что адвокаты сделают его неуязвимым для правосудия. Он рассчитывал на всех, кого успел купить с потрохами. Наконец, он рассчитывал на американских наркоманов, которые сделали его богатым.

Пожалуй, единственным, чего он не мог сосчитать, были его деньги — сотни миллионов долларов. Он держал на поводке правительства трех латиноамериканских стран, где произрастала кока и где она превращалась в белые кристаллики, которые американцы обожают запихивать в нос, лишаясь с их помощью последних извилин, уцелевших после приема прочих химических препаратов.

Римо не занимался подсчетами. Он чувствовал пронизывающий холод напитанных влагой облаков и резкий ветер, вжимающий его тело в корпус самолета. Он ощущал запах особой мастики, которой покрывают металлическую обшивку, ощущал вибрацию двигателя и готовился к единственной реальной опасности. Если пилот неожиданно спикирует и между телом Римо и самолетом пройдет воздушный поток, его сдует, как конфетти, и он полетит вниз с высоты четырех километров на покрытую джунглями землю.