Саван для блудниц

Войдя в ярко освещенную ванную комнату, сверкающую золотом ручек, колец и всяческих металлических приспособлений для полотенец, мыла и прочего душисто-пенного арсенала молодой женщины, Шубин машинально оценил стоимость всей этой роскоши и уже собирался присвистнуть в восхищении, как вдруг, повернувшись, так и замер, в ужасе уставившись на огромное, в полстены, зеркало… Кровь, которую, казалось бы, только что плеснули на стеклянно-ртутный прямоугольник зеркала, густыми потеками струилась вниз, алея и расплываясь на белом куске мыла в розовой мыльнице-ракушке, и, превращаясь в мутноватые ручейки, капала затем на глянцевую поверхность белоснежной фарфоровой раковины. И все это происходило на глазах Шубина! Кровь появилась здесь ТОЛЬКО ЧТО… Она НЕ ЗАСТЫЛА. Не успела застыть.

Он оглянулся в поисках жертвы и чуть не свернул себе шею – в ванной он был один. Где же тот или та, кому еще недавно принадлежала эта кровь? Кто посмел вскрыть жилы живому существу, да еще и в присутствии трех (!) человек, находящихся в квартире!

Игорь, схватив пистолет и спрятав его за спину, осторожно пятясь, вышел из ванной и медленным шагом направился в кухню, откуда доносились голоса женщин. Стараясь оставаться незамеченным, он резко открыл первую же дверь и оказался в спальне, которая отлично просматривалась. Если убийца и мог где-нибудь спрятаться, то только в огромном, светлого дерева шкафу. Шубин резко открыл сначала одну дверцу, потом и другие две: идеальный порядок на полочках, ряд цветных вешалок, коробки с обувью, круглые шляпные картонки.

Он вернулся в коридор и заглянул так же резко в другую комнату – немного мебели, телевизор, музыкальная аппаратура… За шторами – Игорь проверил – ни души. И так во всей квартире. Невидимый убийца находился где-то здесь и творил зло, но он был неуловим, равно как и НЕРЕАЛЕН…

– Игорь, где вы? – услышал он и пошел на голос. Это была Лариса, которая за каких-то несколько часов успела втереться Юле в доверие и стала чуть ли не ее подругой. Зачем это ей? И сам же ответил – из страха. А что ей еще остается делать в незнакомом городе и без друзей? Маникюрша… Откуда у нее столько денег? Он сказал себе, что завтра же утром проверит, действительно ли она приехала из Петрозаводска и чем там занималась.

– Я здесь, – ответил он и собирался уже свернуть, чтобы попасть на кухню, когда внимание его привлек округлый темный предмет, висевший на ручке двери одной из комнат, в которой он уже был, кажется СПАЛЬНИ… Ну конечно, он был здесь пару минут назад и еще заглядывал в шкаф, но на ручке двери ничего не висело, это он помнил хорошо.

Предмет оказался темно-синим беретом. Шубин взял его и вошел с ним в кухню.

– Вот… берет нашел, – сказал он, надевая его на указательный палец и вертя им, как фокусник.

– Что за берет? – удивилась Лариса и, слегка покачнувшись, поймала готовый слететь с пальца Шубина головной убор богемы, миниатюрный и из хорошего, судя по внешнему виду, пушистого английского драпа. – Это не мое. Юля, ты что, пришла ко мне в берете?

– Каком берете? Я пришла БЕЗ НИКОМУ, – улыбнулась Юля сонной и вялой улыбкой. Шубин подумал, что Земцову надо срочно везти домой и укладывать спать.

– Ну и бог с ним, с этим беретом, вы ужинать будете или нет?

– Я думаю, что после ужина Юлю надо будет отвезти домой. И вы, Лариса, не судите ее строго…

– Игорь, прекрати. – Юля задрала голову и покачала ею в немом протесте. Это должно было означать, что она не нуждается в защитнике, друге и адвокате в одном лице.

– Лариса, у вас не шла кровь из носа? – спросил, страшно смущаясь, Игорь. – Я имею в виду – совсем недавно?

– Нет, – весело ответила Лариса и, приподняв указательным пальчиком кончик носа, продемонстрировала ему две ровных и чистых ноздри. – У меня вообще с давлением все в порядке. Это у моей тетки постоянно шла носом кровь. А почему вы об этом спрашиваете?

– Там… в ванной комнате… на зеркале… кровь… Много крови, словно кто-то плеснул ее или как бывает, когда выстрелят в голову… Большие потеки и брызги, просто жуть… Вы ничего не слышали?

Лариса, лицо которой мгновенно побледнело, стояла, тупо уставившись на Игоря, и, казалось, ничего не понимала. Крошечный листик зеленого салата прилип к ее нижней губе, подрагивающей в надвигающейся буре нервных слез, – Шубин знал эту примету у женщин и поспешил не допустить истерики.

– Может, мне все это только показалось?

Юля, которая почти спала, прислонив голову к стене, никак не отреагировала на его слова.

И тогда Игорь решил вернуться в ванную комнату, чтобы еще раз убедиться в том, что ему все это не померещилось, что он, в конце концов, не спятил!

Но зеркало никто не помыл – кровь была на месте. А с кухни до него донесся тихий беспомощный скулеж: Белотелову все-таки прорвало…

«Ладно, – подумал Игорь, – позвоню ей завтра и спрошу, из какой фирмы был агент Саша, а заодно и его фамилию. Если он, конечно, реально существует…»

* * *

– Скотина! – Тамара рассматривала огромный синяк на бедре, который остался у нее после Горкина, и удивлялась тому, как же она не почувствовала боли тогда, когда обо что-то ударилась или ЕЕ УДАРИЛИ.

Сидя в ванне, по грудь в горячей мыльной воде, она то и дело поворачивала голову, чтобы посмотреть на свое отражение в запотевшем большом, во всю стену, зеркале, и для этого ей всякий раз приходилось стирать мокрой ладошкой мутный налет от пара, чтобы успеть увидеть там, в образовавшемся чистом оконце, свое красное лицо и струящиеся вдоль него волнистые, потемневшие от воды прядки волос.

Отец крикнул ей что-то, но она не разобрала. Куда-то он собрался – снова, наверно, играть в карты. Он даже просил ее открыть дверь, но ей было лень подниматься, чтобы выполнить его просьбу.

– Уходишь? – устало спросила она, повышая голос, чтобы он ее услышал.

– Ухожу, у нас тут…

Но в это время она перевела кран с водой в ванну и последние его слова не расслышала. Скорее всего он собирался ей сказать что-нибудь насчет ужина.

– Иди, я поем сама, позвонишь мне потом, ладно? – Она уже еле ворочала языком, настолько обессилела от горячей воды и всего, что произошло с нею за последние несколько часов.

– Позвоню.

Она услышала, как хлопнула дверь, и облегченно вздохнула. Наконец-то она сможет спокойно, без всяких нравоучений провести вечер так, как ей этого хочется. А хочется ей тишины, покоя, хочется забраться в постель с подносом, полным еды, и просто отдохнуть, не прислушиваясь к монотонному и вечно виноватому голосу отца, который и сам, наверно, рад куда-нибудь испариться, раствориться в объятиях своей молоденькой и уже брюхатой от него любовницы, а туда же – учит жизни…

Тамара с трудом выбралась из ванны и, придерживаясь за стену, чтобы не упасть, вышла в прихожую, чувствуя, как бухает и ломит где-то под лопаткой сердце. Вздохнула полной грудью, постояла немного, приходя в себя, и двинулась дальше, в комнату, откуда доносились звуки работающего телевизора.