Саван для блудниц

– А я, Левушка, пришла по твою душу.

Она стояла и смотрела, как Тришкин машинально стягивает со своих рук окровавленные резиновые перчатки, швыряет их на пол, как нервно чешет пальцами правой руки ладонь левой.

– Тебя интересует какой-то определенный труп? Ты по работе?

– Да нет, Лева, мне нужно тебе кое в чем признаться, но без спиртного я не могу… Духу не хватает…

– Надя, что случилось? Почему ты такая бледная? – Тришкин пятился к столу, наступая на перчатки, которые мокро чавкнули под его подошвами. – Что-нибудь с Чайкиным?

Какое странное было у него лицо, когда он произносил эти слова, в них одновременно чувствовалась и забота о гостье, и страх перед чем-то неизвестным. Такое лицо бывает у человека, который хочет что-то украсть, сделав при этом вид, что берет свое.

– С Чайкиным? Да брось ты, Лева, что с ним может случиться? Он живуч, и все ему нипочем. Мой уход не произвел на него ровно никакого впечатления. Так у тебя есть что выпить или ты очень занят?

– Как интересно ты ставишь вопросы, – начал приходить в себя Тришкин, – так ты хочешь выпить и признаться мне в чем-то? Скажи, а это связано как-то со мной лично? Или с… Чайкиным?

– Говорю же – Чайкин здесь ни при чем. Понимаешь, у меня сегодня не лучший день, и мне кажется, что мы могли бы понять друг друга… Ты на машине?

Она нарочно это спросила – «Фольксваген» Тришкина стоял возле крыльца морга.

– Ну да, а в чем, собственно, дело?

– Если у тебя сейчас много работы, то я, конечно, не стану тебе мешать и уйду. Но если ты все же выкроишь для меня…

И Тришкин, до которого наконец-то стало доходить, что Щукина пришла действительно к нему, и ни к кому иному, пришла просто как к мужчине и, быть может, даже собиралась ему признаться в своих чувствах, растрогался, расслабился и опустился на круглый металлический белый стул, какие можно встретить только в старых моргах или женских консультациях.

– Надя, – он перебил ее, чувствуя прилив желания уже от одного вида стоящей перед ним Щукиной (она находилась совсем близко от него и источала совершенно дивный аромат, ее пышные волосы почти касались его лица, а сладкое дыхание опаляло его губы), – я все понял. Работы у меня – никакой, то есть может подождать. Все мои клиенты молчаливы до отвращения. Сама знаешь – с ними не поговоришь. Я готов предоставить тебе и свою машину, и себя в придачу. Ты хочешь немного отдохнуть? Хочешь, чтобы я составил тебе компанию? У тебя неприятности?

Он хотел бы поверить, что Надя пришла к нему по причине глубоко интимного свойства, но вчерашний конфликт с Чайкиным не давал ему возможности до конца отдаться этой иллюзии, и в глубине души он ожидал какого-то подвоха. Надя, которая прекрасно понимала это, решила расставить все точки над «i», придав своему визиту – для большей правдивости – совсем уж неожиданный оттенок.

– У меня сложности с Крымовым.

– Неужели он изменил и тебе, этот котище проклятый?

Надя опустила голову. Она и сама не поняла, откуда взялись эти слезы, которые покатились по ее щекам и закапали на грудь. Должно быть, они накопились еще ночью или ранним утром, когда она вспоминала Крымова и его взгляды, обращенные в сторону Земцовой. Зато как пригодились они сейчас! (Ей не хотелось думать о том, что слова, которые она только что произнесла вслух, и на самом деле могут оказаться правдой.)

Тришкин яростно мыл руки над раковиной, розовая мыльная пена клочками разлеталась в разные стороны.

– Вот сукин сын!.. – Он подставил ковшиком ладони, наполнил их водой и с хрюканьем и кряхтеньем принялся умываться, перемежая водяные звуки отборными матерными словами в адрес Крымова. Затем вытерся серым грязноватым полотенцем, висевшим на ржавом крюке слева от мутного зеркала, укрепленного над умывальником, и, как солдат, по стойке «смирно», предстал перед выжидавшей удобного случая, чтобы высказаться, Наде.

– Ты хочешь сказать, что выбрала МЕНЯ, чтобы отомстить Крымову? – догадался он. – Ты думаешь, я не знаю женщин? Ты правильно сделала, что пришла ко мне. Со мной вообще всегда надо говорить ОТКРЫТЫМ ТЕКСТОМ: мол, Левочка, так и так, мне изменил жених, мне необходимо отплатить ему тем же, не мог бы ты мне в этом помочь… Какие проблемы? Тем более что ты такая хорошенькая и тебе так идет эта красненькая кофточка и эта юбка… Ты в чулках?

И Тришкин, с которым Надя была едва знакома, почувствовав, что сейчас ему перепадет нечто, о чем он даже и не мечтал, и возбуждаясь от собственных фантазий, полез ей под юбку…

– Не здесь… Я не могу в морге…

– Все. Понял. Поехали. Представь, я как чувствовал – с самого утра полный бак залил… Поехали скорее, а то я больше не могу…

Надя позволила себя поцеловать, и они, внешне похожие на одержимых желанием любовников, молча и очень быстро покинули морг, заперли его, оставив в большом зале на столе вскрытое тело неизвестного Наде покойника (Тришкин цинично помахал ему рукой, а в дверях даже послал ему воздушный поцелуй!), сели в машину и на огромной скорости помчались в сторону Лысой горы, где проходила основная магистраль, соединяющая город с дачными поселками.

Дождь все усиливался, но Тришкин не обращал на это никакого внимания. Вытянув вперед голову и близоруко щурясь, отчего лицо его казалось застывшей гротескной маской, он молча крутил руль и что-то напевал себе под нос.

– Надечка, кто бы мог подумать? А тебе Чайкин ничего не говорил вчера?

– О чем? – Надя сидела по правую сторону от Левы и с тоской смотрела на стекающую по стеклу дождевую воду: «дворники» едва справлялись с ней. – Я его вообще вчера не видела… Ты хочешь меня спросить, почему я предпочла ему тебя?

– Хотя бы и так… – уклончиво ответил он. – А он тебе раньше ничего не говорил о том, что ты мне ужасно нравишься?

– Нет, если честно, он тебя недолюбливает, разве ты не знаешь? – Надя старалась держаться естественно, чтобы, не дай бог, не спугнуть уже успевшего разгорячиться Леву. Он попросил ее положить ему руку на бедра, и Надя, превозмогая отвращение, исполнила его просьбу.

С серой, залитой дождем трассы они свернули в небольшой хвойный лесок.

– Ты не застрянешь? – спросила Надя, с трудом борясь с тошнотой при мысли о том, чего ждет от нее Тришкин, и представляя себе его без одежды… Эти жирные складки на пояснице, полуженские бедра, рыхлую грудь…

– Нет, у меня шипы еще с зимы остались…

– А разве у тебя зимой была машина?

– На машине были шипы, – усмехнулся он. – Вон сейчас встанем туда, там тихо, кругом сосны, и НИКОГО… Фантастика! А как это эротично – заниматься этим в лесу, при дожде и в такой благостной тишине… Раздевайся, Надечка, а то я уже не могу…

– Сначала ты, а я кое-что достану… – И Надя сделала вид, что полезла в сумочку за презервативом.

Нащупав там газовый пистолет, она некоторое время наблюдала за тем, как Тришкин раздевается, сопровождая этот недолгий и неэстетичный процесс непристойными, но вполне соответствующими моменту словами, пока ее потенциальный любовник не остался совершенно голым.