Саван Вечности
Шрифт:
Максим, пребывавший в радостном настроении, вел их к ступеням.
— Это место, из которого исходит вся наша магия. Здесь мы снова запустим саван.
— Может, именно туда мне нужно пойти, чтобы вернуть свой дар, — предположил Натан.
— Сначала мы должны выяснить, что с вами не так, — сказал Максим. — Уверен, Андре справится с этим.
— Пирамида используется для ритуала кровопролития, воздвигающего саван, — сказала Тора. — Необходимая для этого сила должна оставаться нетронутой.
Никки не понравилось слово «кровопролитие».
— Это было лишь предположение, — тут же сказал Натан. — Я всегда просчитываю все варианты.
На
— Все? Даже тот, в котором не удастся вернуть дар? А если придется остаться обычным бессильным человеком до конца жизни?
— В таком случае, — сказала Тора, — у него нет причин оставаться в Ильдакаре.
— Мы и не собирались, — сказала Никки, поднимаясь по каменным ступеням.
— Чуть позже я отправлюсь к повелителю плоти Андре, — сказал Натан. — Поскольку я тоже ученый, мы можем объединить усилия и понять, что делать. Ведьма предсказала, что я должен оказаться здесь.
— Очень любопытно, — насмешливо сказала властительница Тора. — А еще ваша недалекая ведьмочка предсказала, что колдунья спасет мир. Как по мне, она пыталась потешить самолюбие Никки, а не дать полезный совет. Уверены, что именно об этой колдунье говорит предсказание?
Никки не отреагировала на колкость, но Натан упал духом.
Верхняя платформа была заставлена сверкающими зеркальными устройствами. Максим и Тора стояли среди них, как король и королева из стратегической игры, в которую часто играли сестры Света во Дворце Пророков. Каменный пол был прорезан облицованными серебром каналами. Эти борозды складывались в сложные рисунки заклинаний с множеством углов и петель.
Внимание Натана привлекло отдельно стоящее отполированное устройство, состоящее из металлических дуг и пустых чаш, которые сияли, как огромные плавильные котлы, в которых плавится солнце. Высокие металлические столбы по четырем углам устремлялись к небу подобно громоотводам; на вершине каждого столба была установлена кварцевая призма. В центре устройства были две поворотные линзы в металлических оправах.
Никки шагнула в переплетение рисунков заклинаний. Она не видела узора целиком, но с легкостью поняла его предназначение.
— Волшебники используют эту пирамиду как фокальную точку, когда творят мощное заклинание? Так они собирают энергию, необходимую для восстановления защитного савана?
— Обычно да, — сказал Максим. — Но со временем для кровопролития нужно все больше и больше усилий. — Он вздохнул. — Мы еще не определили точную величину.
— Но мы должны ее определить, — прервала его Тора. — В последние десять лет саван исчезал слишком часто, оставляя нас без защиты от внешних угроз.
Прикрыв глаза от солнца, Натан вглядывался за пределы огромного города, повернувшись сначала к отвесному берегу реки Киллрейвен, а потом к равнине. Он указал на ряды каменных солдат, разбросанные по простору лугов.
— Но вы же давно наложили заклятие. Вы превратили в камень армию генерала Утроса, и они больше не представляют угрозы. Зачем поддерживать саван, если для этого требуется столько энергии?
«И столько крови», — подумала Никки.
Тора помрачнела.
— Саван создавался не только для защиты от кровожадных армий императора Кергана, но и для сохранения нашего общества, которое нужно уберечь от внешней порчи. Теперь саван исчезает, и меня очень беспокоит наше будущее. — Она скривилась. — Эта незащищенность разрушает
то, что мы создали.Главнокомандующий волшебник не разделял ее мнения.
— С другой стороны, дорогая, открытие Ильдакара внешнему миру дало приток ресурсов и оживило наше общество. Подумай, сколько свежей крови привезли нам работорговцы.
— А сколько рабов сумело удрать в пустошь? — спросила она.
Посмеявшись над уязвленным выражением лица жены, Максим повернулся к Никки и Натану:
— Как видите, мы много спорили об этом.
— За полторы тысячи лет внешний мир сильно изменился, — сказала Никки, думая о Ричарде и Д'Харе. — Лорд Рал положил конец притеснениям, сверг тиранов, победил Имперский Орден. Рабство должно остаться в прошлом.
Тора выглядела раздосадованной.
— И он провозгласил это со своего настолько далекого трона, что никто о нем и не слышал. Вы наивны.
— Я верна своим убеждениям, — ответила Никки. — И они правильные. Я видела яд тирании и не намерена ее терпеть. Даже Ильдакар может измениться к лучшему. Мы поможем.
Натан занервничал от напряжения в голосе колдуньи, но та не собиралась отступать.
— Вы пришли менять основы этого общества? — Тора сузила глаза цвета морской волны. — В одиночку? Ильдакар прекрасно существовал тысячи лет без вашей помощи… и без вашего вмешательства.
— Прекрасно? Спорное утверждение, — сказал Максим. — За эти годы ты утратила не только любовь ко мне, но и объективность. Ильдакар изменился. Беспокойство народа растет, и Зерцалоликий пользуется этим. Возможно, небольшое изменение привычного положения вещей сможет вернуть спокойствие. Разве это не лучше, чем ждать взрыва?
— Я не жду, — с надменной усмешкой сказала Тора. — У нас не будет причин для беспокойства, как только мы уничтожим Зерцалоликого и покончим с проблемами, которые он создал.
Глава 15
Легкие облака мчались по послеполуденному небу, когда Натан подошел к жилищу повелителя плоти. Он немного нервничал, его снедало любопытство и нетерпение. Он рассчитывал на способности этого одаренного человека и надеялся найти простое и понятное решение своей проблемы. Указания Рэд привели его сюда.
Отыскать особняк Андре было несложно: он стоял не на вершине плато, как дома большинства членов палаты волшебников, а немного ниже, неподалеку от впечатляющей открытой арены и обнажения песчаника. Большой и добротный особняк повелителя плоти был высотой в три этажа и состоял из нескольких соединенных крыльев, занимавших немалую площадь. Стены были выложены из белого камня с каменоломни. На высокие колонны с каннелюрами опирались галереи и арки, которые образовывали внутренний дворик под открытым небом.
Натан шел по дорожке, и под его сапогами хрустели мелкие камешки со сверкающими прожилками кварца. Экзотический сад завладел его вниманием — словно охотничья собака, не желающая отпускать пойманную птицу. Пышные живые изгороди имели жутковатый нереалистичный оттенок, переплетенные ветви изгибались в обратную сторону, будто их медленно пытали, ломали, а затем заставляли неправильно срастаться. Яркие оранжевые цветы походили на гибискус, но со странным горьковатым ароматом. В саду росли низкие уродливые деревья, стволы которых изгибались под невероятными углами, напоминая гусиную шею, сломанную в двух местах. И все же, эти исковерканные фруктовые деревья утопали в розовых цветках.