Савва и ангелы

Савва бледно усмехнулся.

– Очень оптимистично. Кеша знает, что потерял… носителя?

– Ещё нет.

– Вас ожидает ураган чувств.

– Мы понимаем. Но, может быть, он не захочет возвращаться?

– И жить всё время в чужом теле?

– Можно предложить ему биос.

– Что?

– Искусственное тело, ни в чём не уступающее живорождённому. Да и тебе тоже.

– Спасибо, я подумаю. Но вернёмся в тему. Ради чего вы меня выдернули из моей реальности?

– Кое-что тебе уже сообщила Виктория, – сказал Архангел. – Ваша земная жизнь представляет собой сложную программу, которую мы можем корректировать. Но в последнее время этот процесс из-за вмешательства оператора Самсунга…

– Самого Совершенства, – криво усмехнулся Савва.

– Так он себя величает, – ответно усмехнулся Архангел. – Да и родовое имя тоже претендует на генетическую особенность линии. Самсунг – это аббревиатура…

– Самый Совершенный Ум…

Архангел сокрушённо поиграл лицом.

– Извини, иногда я забываю, что Делл уже сообщил тебе детали нашего мироустройства. Итак, обещаю не отвлекаться. Да, мы можем корректировать земную…

– Минуту! – поднял палец Савва; его вдруг обдало жаром от пришедшей на ум мысли. – Если вы можете корректировать события в нашей реальности… нельзя ли вернуться во времени назад и не допустить гибели мой жены?

По лицам присутствующих пробежали резонансы чувственных переживаний.

Беспут покачал головой.

– Время – заданный параметр для вашей метавселенной, его нельзя отмотать назад и поменять базовые условия программы, иначе начнутся сбои и разрывы игрового объёма. К тому же любое вмешательство в базовые принципы игры пресекается Умником.

Савва кивнул.

Умником сапиенсы называли БСМ – Большую Счётную Машину, а по сути – глобальную компьютерную сеть Царцаха, которая и поддерживала игру.

– Значит, Лилию мы не спасём.

Архангел красноречиво развёл руками.

– Может быть, для людей мы и ангелы… равно как и бесы… но не боги, свободно меняющие физические и этические законы.

– Зачем я вам нужен?

– Самсунг решил не только откорректировать движение вашей цивилизации к совершенству, но изменить те самые базовые установки, на основе которых творец игры…

– Империл?

– Император Иллюзий… да… на основе которых Империл создал игровой объём, то есть вашу метареальность, что и доказал ваш гениальный приятель. Надо остановить Самсунга. Или в крайнем случае ограничить. Иначе ваш разум ждёт чёрная дыра деградации и всеобщего уничтожения.

– Остановить… ну, разумеется, это единственное решение. Почему же вы сами не можете остановить его?

Лицо Архангела стало удручённо-сконфуженным.

– Если быть предельно откровенным, население Царцаха потеряло двигающую вперёд пассионарность. Мы живём по инерции. Никто не хочет исследовать Вселенную. Во главу угла поставлены принципы получения удовольствий, что отразилось и на вашей реальности: «бери от жизни всё!» – и развлечений. Но это отдельная тема для беседы. Мы хотим просить тебя помочь ограничить Самсунга… вашими, человеческими, методами.

– Почему именно меня?

– Потому что ты профессионал-воин, у нас таких мало, а те, кто ещё остался, не сочувствуют нам.

Савва помолчал, краем глаза ловя прогуливающегося по залу кота, у которого менялось количество ног и форма тела. Известие о собственной гибели (потеря тела по сути и означала гибель личности) его не особенно расстроило. Он был готов к такому повороту событий, хотя и не стремился умереть «смертью храбрых». И даже невозможность вернуться в родное тело и в родную среду не привела к шоку и не обескуражила. Это можно было пережить. Но вот жить как раз и не хотелось после гибели жены, и не было видно ни одной женщины, которая бы её заменила.

– Ты один? – посмотрел он на собеседника.

– Что? – не понял Архангел.

– У тебя есть любимая женщина?

Сапиенсы обменялись озадаченными взглядами.

– Мы не живём с женщинами ради потомства…

– Я не об этом. У тебя есть любимая женщина?

По лицу Архангела метнулись вибрации разнообразных эмоциональных состояний от смущения и недоумения до упрёка и укоризны.

– В общем-то… нет.

– Я так и думал. Нет смысла продолжать выяснение ваших жизненных принципов, вы не знаете, что такое – смерть любимого человека.

– Ты… отказываешься?

Савва мрачно усмехнулся, убеждаясь в правильности своей оценки «неполноценности ангелов». Они жили и относились к близким иначе.

– Пока думаю. У этого вашего соперника есть команда соратников? Телохранители? Связи в спецслужбах?

– Есть, – подтвердил Беспут.

– Как вы собирались добиваться цели? Самсунга нужно либо уговорить, либо изолировать, либо вообще убить.

– Уговорить не удастся, – сказал Архангел. – Я пытался.

– Изолировать, наверно, тоже не получится, – добавил Коттин.

– Убить?

– Это совершенно крайняя мера… – начал Вистрон.

– Но вы хотите остаться живыми? Или будете прятаться на заставе всю оставшуюся жизнь?

Компания «поговорила» между собой вибрацией лиц.

– Понимаешь, никто из нас не пойдёт на…

– На мокрое дело.

– Н-ну да… Во-вторых, Самсунга прикрывает Служба Защиты с огромным ресурсом. У нас такого нет. Нейтрализовать же всю Службу…

– Нереально! – закончил Беспут.

– Прекрасно! Вы затеваете заведомо безнадёжное дело и верите в успех?

– Мы надеемся на тебя, – с неожиданной робостью проговорил Беспут. – Ведь ты поможешь?

И Савва не смог найти возражений в ответ на эти слова, полные ожиданий, надежды и веры.

Глава 25 Меж ангелом и зверем

К удивлению Саввы, Кеша отнёсся к новости о потере тела равнодушно.

– Да и чёрт с ним, – отмахнулся он, точнее, его здешний носитель по имени Лучмал; полным именем – Лучший Малыш – его называли редко. – Я пока никуда не собираюсь, мне и здесь нравится. Эти сапиенсы ничего мужики, но мне в подмётки не годятся.

– Ты об этом поменьше болтай, – посоветовал Савва. – Это я спокойно выдерживаю твои выбрыки, а здешние мужики могут и по сопатке врезать… за барские замашки и гениальность. А то и в хроностоп засунут.

– Пусть попробуют! – фыркнул Кеша-Лучмал, похожий на располневшего штангиста-тяжеловеса. – Теперь я в этом теле хозяин.

Действительно, Рудницкий заселился в новое тело уверенно и без каких-либо переживаний, быстро «скачал» из памяти носителя жизненно важную информацию, дважды прогулялся по Царцаху и на третий день пребывания в новой роли подсел к терминалу персональной МСМ – Малой Счётной Машины, как здесь называли компьютеры. Необъятная информационная ёмкость МСМ звала его на подвиги, и он увлёкся тем же, что делал дома, в Москве: «завис» в местном «Интернете», который сапиенсы называли Универсумом.