Сбивать ракеты научились… Дорога длиною в жизнь

В полной мере в этот эпохальный для меня день проявилась вся специфика испытательных работ. Начали готовиться к работе с утра, а провести ее удалось только к одиннадцати часам вечера. Времени для того, чтобы добраться до Сары-Шагана до прихода поезда, осталось достаточно, правда, при этом надо учитывать, что уже ночь и времени потребуется больше. Садимся с Виктором Грошевым в командирский ГАЗ-69 (добрая душа «папа» Атаян – командир нашей части) и очень аккуратно едем на железнодорожную станцию встречать долгожданный поезд.

Приехали часа за полтора до прихода поезда. Кругом темнота, хоть глаз выколи. Не знаю, как сейчас, в то время ни одного фонаря у железнодорожного вокзала и на платформе не было. Честно говоря, мы с Виктором изрядно устали – такой насыщенный день позади: с раннего утра на ногах, очень трудно шли испытания, все на нервах. Да и дорога неблизкая и сложная. Потянуло в сон. Вроде бы и время есть, решили покемарить, но с подстраховкой. Спрашиваем солдата-водителя: «Спать хочешь?». «Нет, – отвечает, – я не устал и сегодня хорошо выспался». «Тогда вот тебе полбуханки хлеба и килограмм колбасы, ешь и следи: как подойдет поезд с правой стороны, сразу нас разбудишь». Он вроде бы задачу уяснил, и мы с Виктором тут же «отрубились».

Сквозь сон слышу спокойный голос водителя с вопросом: «Товарищ капитан, а это не наш поезд стоит?». Сон как рукой сняло. Смотрим, действительно стоит поезд. Спрашиваем: «Откуда пришел?». «Оттуда…», – и показывает направо. «Давно?». «Нет, минут двадцать». «Какого же… кляпа ты до сих пор молчал!» – и, уже не слыша его ответа, бегом несемся в кромешной тьме вдоль поезда к тому месту, где должен находиться наш вагон. Ужас, охвативший нас, был вполне объясним. Ведь мы прекрасно знали, что Людмила везет с собой ворох всякого рода вещей и ей одной с этим ворохом не справиться. Кроме того, вагон до станции Сары-Шаган был последним в составе, и его на этой станции должны были отцепить и отогнать на запасные пути в отстойник. Хорошо, что хоть поезд еще стоит, но в голове мелькают жуткие сюжеты.

Подбегаем к вагону и видим такую печальную картину: на земле сложена груда из коробок, сумок, ящиков, и посреди этой груды стоит, съежившись, маленький человечек, который едва успевает прошептать: «Где же вы были?», как я ее заключаю в свои объятья. Мы начинаем тут же оправдываться, что такой бестолковый у нас водитель, хотя мы здесь уже торчим несколько часов. Но это уже совсем неважно. Важно другое: родненькая моя добралась нормально и попала в мои объятья, из которых не могла, да, я так думаю, и не хотела вырваться в течение почти сорока последующих лет.

Под утро мы прибыли в свою часть, и началась наша совместная жизнь в отдаленном гарнизоне в самом центре казахской степи. Много лет спустя, когда я, каюсь, очередной раз чем-то «допекал» Людмилу, она непременно напоминала мне: «О чем ты говоришь? Я, как декабристка, поехала за тобой вон в какую тмутаракань!». Поэтому иногда, чтобы ее повеселить, я использовал обращение типа: «Ну, что скажешь теперь, декабристка?».

Если читатель обратил внимание, в своем повествовании я применил термин «маленький человечек». И это не случайно: маленький человечек зачастую, а может быть, всегда является стержнем всех больших и малых дел человеческого общества. Эту истину мне удалось постичь в те далекие лейтенантские годы начала моей офицерской карьеры.

«Маленькие человечки»

Удивительное событие – Новый год! Это не только смена календарных дат и лет. Скорее всего, в сознании каждого человека это ожидание каких-то перемен. Он не знает, какие перемены его ждут, но надеется, что они непременно будут и, конечно, к лучшему. Правда, иной раз перемены эти приходят неожиданно, можно сказать, незапланированно и привносят в твою жизнь что-то такое, о чем еще вчера ты даже не думал. О таком неожиданном развитии событий мне хотелось бы поделиться с читателем.

Конец декабря 1960 года. Как положено, в нашей части все готовятся к встрече Нового года. Вечером 30-го декабря меня неожиданно вызывает начальник и доводит приказ командира полка о том, что мне необходимо сопровождать заместителя командира по политической части в отдаленный гарнизон, расположенный в самом центре Кавказского хребта. Конечно, «гарнизон» – это громко сказано: всего четыре офицера с женами и около восьмидесяти солдат и сержантов. Расположен он, как я уже сказал, в центре горного массива на горе Пирсагат на отметке 2900 метров над уровнем моря. Это был один из самых сложных в нашем полку гарнизонов. Условия жизни и службы там были весьма непростые: недостаток кислорода, проблемы с доставкой продуктов и горючего. Дороги нормальной нет. Есть грунтовой проселок, который серпантином вьется по краю горы, доступный только армейскому тягачу, и то не всегда. Зимой дорогу заметает, и даже тягач не может преодолеть этот многометровый слой снега. Единственное сообщение – это спуск на лыжах вниз в долину, а подъем… на своих двоих! Эту процедуру офицеры поочередно проводили раз в неделю: за почтой и газетами, а заодно узнавали, что там делается на «большой земле». Правда, особую информацию в поселке добыть было сложно, поскольку это был тупик железной дороги и дальше были только горы.

Вот в это «заповедное» место вечером 30 декабря мы и отправились с замполитом. Немного о моем попутчике. Он мне показался довольно приятным и, по всей видимости, порядочным офицером, что довольно редко встречалось среди этой категории служивых людей того времени. Чувствовалось, что он заботливо относится ко мне и к сопровождающим нас на вокзале старшинам. Сама поездка была очень запоминающаяся. Человеку, не жившему в то время, это трудно понять и представить. Создавалось впечатление, что вся Грузия снялась с насиженных мест и двинулась в гости. Все вагоны электричек, пассажирских поездов были забиты под завязку людьми, с трудом можно было втиснуться в вагон и ехать только стоя. При этом надо иметь в виду, что абсолютное большинство пассажиров везут с собой эллиптической формы и разных размеров бочонки вина. Попробуйте представить картину нашей поездки! Стоим в тамбуре, люди упакованы так плотно, что невозможно пошевелиться, и над головами у нас покачиваются бочонки с вином, которые держат на вытянутых руках пассажиры. Как говорится, «картина маслом», и в этой картине нам ехать часов пять, с пересадкой в Самтредиа.

Когда мы вышли (точнее вылетели из тамбура подобно пробке из бутылки шампанского) из поезда, сил куда-то двигаться уже не было. Нас встречали два офицера с двумя красивыми овчарками. Но замполит принял, на мой взгляд, правильное решение – отдохнуть часа три, а затем начать подъем в гору, который, как нас «обрадовали» встречающие офицеры, займет при благоприятных условиях часов пять. Отдохнув и попив чайку, мы двинулись в горы.

Путь наверх требует особого описания, и, может быть, когда-нибудь мне удастся это сделать. Сейчас же хотелось бы остановить ваше внимание на нескольких, на мой взгляд, интересных моментах. Это, прежде всего, просто неописуемая красота природной панорамы. Яркое солнце освещало хрустально-белое великолепие заснеженных гор. Снег искрился, поражая своей белизной, деревья стояли покрытые снежной одеждой. Внизу, уменьшившись существенно в размерах, в прозрачном воздухе смотрелся, как на ладони, игрушечный поселок, из которого мы вышли пару часов назад, а струйки дыма из труб делали картину ну просто нереальной.

По мере подъема вверх дышать становилось все труднее, чувствовалось разряжение воздуха. Чаще вынуждены были останавливаться, делая передышки. Последняя сотня метров особенно запомнилась своей непредсказуемостью. Посмотрев вверх, видишь край скалы, значит, впереди за ним должна начаться плоская часть горы. Напрягая последние силы, карабкаешься к спасительному краю – вот, наконец, и он! Выпрямляешься и с ужасом видишь, что в нескольких метрах от края преодоленного подъема начинается еще один подъем. Первая мысль: все, сил больше нет, и этот неожиданно возникший подъем точно не возьму. Но местные офицеры продолжают движение, и замполит, стиснув зубы, плетется за ними – деваться некуда, надо идти. И вот, наконец, перед нами ровная площадка. Откуда берутся силы, не знаю, но мы уверенным шагом идем к присыпанным снегом зданию казармы и нескольким офицерским домикам. Замполит на ходу отдает команды. Мы много времени потратили на подъем, а у нас впереди встреча Нового года с личным составом части. Конечно, подъем нам дался нелегко, но мы не были подготовленными альпинистами, да и форма у нас была далеко не альпинистской: сапоги и шинели – не лучшее снаряжение для передвижения в горах.

В десть часов вечера в большой казарме собрался весь небольшой гарнизон части: офицеры, сержантский и рядовой состав, жены и дети офицеров. Казарму не узнать – ее превратили в уютный уездный театр. Хочу сказать сразу: подобных представлений в своей жизни я больше не встречал. Длилось это действо более трех часов. Это была феерия, созданная руками вот этих скромных тружеников, заброшенных рукою обстоятельств высоко в глухие горы. Вы бы посмотрели, сколько и каких костюмов они наделали своими руками, какой репертуар они нам предложили: танцы, песни, юмористические рассказы, розыгрыши, викторины – всего и не перечислишь. Без всякого преувеличения могу сказать: я был потрясен, и как-то сама собой родилась мысль, что это очень хорошее вознаграждение за адские муки при восхождении на гору Пирсагат.