Сборная-2018: чемпионы наших сердец. Черчесов, Дзюба, Акинфеев, Черышев и другие герои ЧМ-2018 в России
Шрифт:
Дело подходило к экзаменам, мы с женой ехали на машине из гипермаркета домой. И было два звонка подряд. Сначала из школы «Спартака». Мол, чем занимаешься, можешь вернуться – правда, не в дубль, а в школу? Давайте попозже, говорю, созвонимся, я за рулем. И только кладу трубку – звонок Черчесова.
– С предложением помогать ему в «Жемчужине»?
– С предложением встретиться в Сокольниках в Holiday Inn, близ его дома. На той встрече мы разговаривали на разные темы, в том числе и футбольные. Мы с ним тесно общались, когда он в 2006–2007 годах был главным тренером первой команды «Спартака», а я – дубля. С тех пор и пошли вместе – «Терек», «Амкар», «Динамо»,
– Помню, вы после ухода из Томска рассказывали, что самым неожиданным и приятным звонком с поддержкой был именно от Черчесова.
– Было. Саламыч четко знает, что это за профессия. И понимал, в чем я в тот момент нуждался. Понравилось и запомнилось, как он сказал: «Не сочувствую, а поздравляю. Теперь ты точно тренер». Потому что не бывает тренеров без увольнений.
– Вы же с Черчесовым никогда вместе не играли.
– Нет. Но когда у меня начались проблемы с коленом, он выступал в «Тироле». Врач «Спартака», Юрий Васильков, дал мне его телефон. Я просил его, чтобы, когда приедет в сборную, привез мне специальный укол, ампулу, которых тогда не было в Москве. Так и познакомились.
– У вас сложилась дружная четверка, которая не разбивается нигде – Черчесов, вы, Гинтарас Стауче и Владимир Паников.
– Супруга тоже мне говорила: молодцы, всегда вместе. Я ответил: «Лена, мы Д’Артаньян и три мушкетера».
– С Д’Артаньяном понятно, а кто есть кто из остальных?
– Тут сложнее. Я точно не романтик, в отличие от Паникова. Значит, Арамис – это он. А вот никого комплекции Портоса у нас нет. Мы все – один за всех и все за одного. Наши сражения зачастую незаметны снаружи. Это планирование тренировочного процесса, дискуссии о правильности или неправильности того или иного решения.
– Учитывая, что четверо ваших партнеров по «Спартаку» уже главные тренеры в РФПЛ – Парфенов, Евсеев, Тихонов, Аленичев, – не думали о возвращении к этой роли?
– В словах Саламыча уже несколько раз проскальзывало: «Юрич, запоминай. Это тебе пригодится. Я же вижу, что ты рано или поздно пойдешь туда». Но сейчас моя задача – всецело помогать команде добиться максимального результата.
– У вас с Черчесовым схожие взгляды на футбол? Спорите часто?
– Много точек соприкосновения нашли сразу. Сейчас, когда работаем в сборной, бывает он на стадионе, я дома, мне надо все игры посмотреть или наоборот. Или он в ложе, а я на трибуне. В перерывах матчей всегда обмениваемся мнениями. И почти никогда не бывает, чтобы наши оценки кардинально расходились. Вот что значит годы работы вместе и схожие взгляды.
Когда ты работаешь с Черчесовым – трудиться надо много и быть готовым к этому в любую секунду, даже в отпуске. В руках всегда планшет. Помню, когда работали в одном из клубов, в период межсезонья возникла одна ситуация. В отпуске отдыхали с семьей, и вдруг жена зовет: «Саламыч звонит!» Набираю: «Я тебе скинул футболистов, посмотри. Как сможешь – дай оценку». Отложил в сторону семейное мероприятие и несколько часов подряд посвятил просмотру футболистов. Написал ему. Он ответил: «У меня точно такие же оценки по этим игрокам».
– Повышенные тона в ваших дискуссиях с ним случались?
– Бывают обсуждения, касающиеся тренировочного процесса – допустим, подготовки к завтрашнему дню. Иногда они продолжаются очень долго. Саламыч считает, что нужно сделать так, я – иначе. Иногда разгорячимся, и тут он говорит: «Так, все понятно. Теперь с этим надо «переспать», и завтра утром
соберемся снова». На завтраке, с улыбкой: «Юрич, какие идеи?» И тут уже быстро приходим к общему знаменателю.– Вы с Черчесовым на «ты»?
– Когда как. Все-таки у нас десять лет разницы. Переходим с «вы» на «ты» и обратно.
– Семьями общаетесь?
– В Варшаве, когда туда приезжали наши супруги, они встречались, ходили на выставки, в старый город. А в Москве возможностей меньше – мои родители на Украине, родители жены ушли из жизни. И когда я нахожусь в офисе РФС, она занимается дочкой, которая готовится к поступлению в МГУ.
– Почему ваш штаб нигде не работал больше двух сезонов?
– Стечение обстоятельств. Мы с удовольствием остались бы в том же Грозном, подняв его из второй восьмерки почти до еврокубков – очка не хватило. Но понятно, что у каждого руководителя свои амбиции.
В «Динамо» было совсем иначе. В связи с нарушениями финансового fair play команду не допустили до еврокубков, после чего вектор развития клуба изменился. Помню звонок Саши Кокорина: «Все то, что у нас так хорошо начало получаться, – насмарку. Сказали, что будем играть по-другому».
В «Легии» после побед в чемпионате и кубке Саламыч говорил о необходимости соответствовать уровню еврокубков. Ему нужно движение вверх, и я сам такой же. Это говорит не о завышенных амбициях, а о естественном желании расти. Так что закономерности в таких сроках работы нет.
– В общении с Черчесовым чувствуется его немецкая тренерская школа?
– Да. И советский опыт тоже. В СССР у тренера был высокий статус. Любой футболист должен был четко выполнять его требования, а руководство – прислушиваться и уважать. Я на этой дисциплине вырос. После развала Союза об этом как-то начали забывать. Саламыч напомнил, и поэтому сейчас он такой, какой есть. Кстати, у того же Романцева он, как мне кажется, кое-что перенял в плане общения между тренером и футболистами. Черчесов говорит: «Когда звучит свисток на тренировку – это время мое». Такой подход мне импонирует.
– Вы моментально соглашались ехать вслед за ним в не самые простые места – допустим, в Грозный?
– Помню звонок от него около полуночи. «Что ты думаешь насчет Грозного?» Постарался со всех сторон этот вариант взвесить и говорю: «Мне кажется, надо ехать». Всегда приятно, когда по различным вопросам с тобой советуются.
Кстати, считаю, что работа в таких клубах, как «Терек» и «Амкар», здорово нас обогатила. Там мы могли экспериментировать, пробовать какие-то тактические моменты, потому что там, если что не получится, это не так заметно. Кстати, по «Амкару» я защищал дипломную работу в ВШТ, которую принимали Никита Симонян и Андрей Лексаков. Рассказывал в деталях, что пришлось изменить, чтобы начать играть более современно. И, конечно, общение с разными руководителями обогатило Черчесова, он многое для себя вынес.
– А в сборной вы открыли для себя какого-то нового Черчесова?
– Не то чтобы прямо нового, но здесь немного иная специфика, чем в клубе. Поскольку ты видишь игроков не каждый день, больше внимания уделяется индивидуальному общению с футболистами, в том числе и на нефутбольные, житейские темы.
На самом деле он, даже если этого не показывает, очень тепло относится к любому футболисту, и если кто-то получил травму, все время звонит, поддерживает. Того же Рому Зобнина он приглашал в Новогорск на сборы, причем не одного, а с супругой.