Сборник "Чарли Паркер. Компиляция. кн. 1-10

Джимми оторвался от газеты, и его полуулыбка дрогнула, как лампочка, моргнувшая из-за секундного сбоя электропитания.

– А маску тебе не полагается носить? – спросил он.

– С какой стати? У тебя еще есть, что украсть?

– Нет, но я подумал, все вы, мстители, носите маски. Чтобы потом, когда вы исчезаете в ночи, люди могли спросить: «Кто же он, этот мститель в маске?» В противном случае ты просто парень, который одевается не по возрасту, чтобы выглядеть моложе, сует нос, куда не следует, и удивляется потом, когда его как следует прижмут.

Я сел на стул напротив. Джимми вздохнул и сложил газету.

– Так я, по-твоему, одеваюсь не по возрасту? Хочу выглядеть моложе?

– Сейчас, если хочешь знать мое мнение, все одеваются так, чтобы выглядеть помоложе. Если вообще одеваются. Я еще помню времена, когда даже шлюхи в барах не одевались так, как некоторые девчонки сегодня, причем и зимой, и летом. Иногда так и хочется купить каждой пальто. Но что я знаю о моде? Для меня любой костюм, если он не черный, выглядит так, как если бы его мог носить Либераче [77] . – Он протянул руку. Мы поздоровались. – Как дела, парень?

77

Владзи Валентино Либераче (1919–1987) – американский музыкант и певец, известный экстравагантными сценическими нарядами.

– Неплохо.

– Ты все еще с той женщиной? – Джимми имел в виду Рейчел, мать моей дочери Сэм. Я не удивился. Джимми Джуэл протянул так долго в том числе и потому, что не упускал из виду каждого, с кем когда-либо пересекался.

– Нет. Мы расстались. Она в Вермонте.

– Ребенка забрала с собой?

– Да.

– Жаль.

Продолжать эту тему мне не хотелось. Я настороженно принюхался.

– У тебя в баре воняет.

– У меня в баре не воняет. Клиенты воняют. Но чтобы избавиться от вони, надо избавиться от них, а тогда здесь останусь только я да мои призраки. А, да, Эрл тоже не благоухает, но у него это может быть генетическое.

Эрл ничего не сказал, но добавил к выражению лица еще несколько морщинок и вернулся к своим делам.

– Выпьешь? За счет заведения.

– Нет, не буду. Слышал, ты выпивку разбавляешь.

– А ты наглец. Пришел и оскорбляешь мое заведение.

– Какое заведение, это так, для списания налогов. Если бы оно приносило реальные деньги, твоя империя бы рухнула.

– У меня есть империя? Вот уж не знал. Будь у меня империя, я бы и одевался получше, и черные костюмы носил подороже.

– У тебя есть человек, который приносит кофе, не спрашивая, и, также не спрашивая, разбивает головы. Это кое-что да значит.

– Так ты хочешь кофе?

– Он здесь такой же плохой, как и все остальное?

– Хуже, но кофе я делаю сам, и ты, по крайней мере, знаешь, что у меня руки чистые. В буквальном смысле слова.

– От кофе не откажусь, спасибо. Для чего-то другого еще рановато.

– Тогда ты не туда пришел. Думаешь, окна маленькие, потому что я не могу позволить себе купить стекло?

В «Парусном мастере» всегда было темно: здешние клиенты не склонны вспоминать о времени.

Джимми кивнул Эрлу, тот поднялся, достал откуда-то кружку, посмотрел, не слишком ли она грязная и, убедившись, что грязна она в меру, налил кофе. Когда он поставил кружку передо мной, содержимое качнулось и выплеснулось на столешницу. Эрл посмотрел на меня, и во взгляде у него читалось: ну ты еще пожалуйся.

– Такой большой и такой неловкий, – сказал я.

– Ты ему не нравишься. Только не принимай близко к сердцу – ему никто не нравится. Иногда мне кажется, что ему даже я не нравлюсь, но я ему плачу и тем самым покупаю некоторую долю терпимости.

Джимми передал мне серебряный кувшинчик с молоком, не со сливками, и сахарницу. Джимми не любил пастеризованное молоко, дешевые заменители сливок и пакетики с подсластителем. Я взял молоко, но от сахара отказался.

– Итак, ты с визитом вежливости, или я что-то натворил, что требуется поправить? Потому что, должен сказать, когда ты появляешься здесь, мне хочется проверить страховку.

– Думаешь, я приношу неприятности?

– Господи, да Смерть, наверное, присылает тебе корзину фруктов на Рождество с благодарностью за бизнес.

– Есть вопрос насчет грузовых перевозок.

– Не суйся в это дело, вот тебе мой совет. Смены долгие, никакой переработки, спишь в кабине, еда плохая, да еще и умираешь на стоянке. С другой стороны, убить тебя никто особенно не старается, а в твоей нынешней работе это что-то вроде профессионального риска.

Его совет насчет смены рода деятельности я пропустил мимо ушей.

– Есть парень, независимый перевозчик. У него хорошая фура, ипотека… как обычно. За все надо платить. По моим прикидкам, за год расходов набегает тысяч на семьдесят, и это притом, что он не шикует.

– Может, что-то с цифрами не так?

– Возможно. Ты когда-нибудь встречал честного человека?

– Если это касается налогов, то нет. А если бы встретил, то проверил до последнего пенни, как налоговая служба. Этот твой парень далеко гоняет?

– Думаю, возит что-то в Канаду.

– Канада большая. Куда именно?

– В Квебек, насколько мне известно.

– Это недалеко. Работает много?

– Не сказал бы.

– То есть ты предполагаешь, что он немножко подрабатывает на стороне?

– Он пересекает границу. Так что да, мелькнула такая мыслишка. И я думаю, что даже белки не перебегают на ту сторону без того, чтобы ты не был в курсе и не взял свои десять процентов орешков.

– Пятнадцать. И это еще по-дружески. У твоего парня есть имя?

– Джоэл Тобиас.

Джимми отвел глаза и щелкнул языком.

– У меня такого нет.

– А под кем он, знаешь?

На вопрос Джимми не ответил, но спросил:

– А почему ты им интересуешься?

По дороге в Портленд я прикидывал, чем готов поделиться с Джимми, и в итоге решил, что рассказать придется почти все. Единственное, что мне хотелось бы пока не трогать, это смерть Дэмиена Пэтчета.

– У него есть подружка, и один обеспокоенный гражданин считает, что он, возможно, обращается с ней не очень хорошо и что ей было бы лучше держаться от него подальше.

– И что? Ты докажешь, что он возит контрабанду, она бросит его и начнет встречаться с проповедником? Либо ты лжешь – а я не верю, что ты пришел сюда с этой целью, – либо твой озабоченный гражданин отстал от жизни. Половина девчонок в этом городе готовы прыгнуть к парню в постель, если у него звенит в кармане. И при этом им наплевать, откуда взялись денежки. По факту дело обстоит так, что если ты признаешься, что, мол, добыл их незаконно, половина этих пташек позовет подружек присоединиться.