Сборник "Этические уравнения"

Он уже собирался ложиться спать, когда в голове тихо пискнула свирель беспокойства.

Кто-то огромный, как Вселенная, посмотрел сверху глазами звезд и показал на него кому-то пальцем: мол, вот он, беглец, ищите его здесь!

Арсений Васильевич «ощетинился», окружил себя зеркальным экраном, отбил взгляд. Но было уже поздно: его вычислили. Неизвестно кто, неизвестно как, но вычислили.

Вполне возможно, что в клинике ему подселили спецпрограмму, играющую роль чувствительного элемента или антенны, отзывающейся на внешний пси-сигнал. А могли и подсадить «жучка», то есть вшить под кожу микропередатчик, чтобы отслеживать передвижение пациента в случае удачного его бегства. Правда, непонятно, почему тогда его не запеленговали в дороге и не встретили где-нибудь в укромном месте, ведь он ехал полдня. С другой стороны, никто из недоброжелателей не знал, куда именно он направился. Теперь же агенты Диспетчера спохватились, начали вычислять наиболее вероятные пути бегства экзора и в конце концов напали на след.

– Ну уж фиг вам! – прошептал Арсений Васильевич, глядя в небо, увеличил толщину невидимого защитного экрана. – Я вам просто так не дамся!

На миг в голове гулко ухнул голос Диспетчера, пытавшегося нащупать в общем пси-поле ауру Гольцова:

– Вернись, Меченый! Я все прощу!

Арсений Васильевич мысленно показал ему кукиш и выдавил щупальце паранормальной «струны» за пределы чувственной сферы. Диспетчер умолк.

Постояв еще немного в ожидании других негативных ощущений, Арсений Васильевич пошел спать. Он был доволен своей силой, позволившей ему легко справиться с торсионной поисковой системой Диспетчера, но, с другой стороны, стало понятно, что долго в Родомле ему находиться нельзя.

Поживу пару дней и уеду, решил он, вытягиваясь на кровати под хрустящей от свежести и чистоты простыней.

Налетели воспоминания.

Как он брал на хоздворе школы телегу с лошадью и объезжал окраины деревни, собирая металлолом.

Как ходил в сосонник по ягоды, добираясь аж до кладбища на опушке леса.

Ездил на велосипеде в библиотеку и вез обратно книги, он даже помнил, какие: «Кумби» Геннадия Гора и «Мир приключений» со звездами и серебристой ракетой на обложке.

Выпускной бал, единственный и последний танец с девушкой, которую любил и которая просто «держала его при себе», на всякий случай.

Походы за грибами в лес под Скрабовку с другом детства Шуриком Гришенком и его отцом. Дядя Гриша был веселым человеком и всегда горланил длинные юморные песни, часть которых Арсений Васильевич помнил до сих пор.

Он улыбнулся, вспомнив:

«Бежит по полю санитарка, звать Тамарка:

– Давай я рану перьвяжу и в санитарную машину «Студебеккер» вперед ногами положу…»

Ну и, конечно, ожили сцены жизни, которыми он всегда дорожил и часто вспоминал: очередь за хлебом в продуктовую палатку возле рынка, запуск самодельного планера (они, как правило, летали плохо, плюхались на землю, хотя он вроде бы и соблюдал технологию сборки), игры в «жопника» на траве с соседскими мальчишками и в «попа-загонялу», окучивание грядок на картофельном огороде, уборка картофеля с бабушкой и мамой, лето в деревне Ковали, охота за лягушками с самодельным арбалетом…

В висок вдруг вонзилась колючка странного ощущения, будто кто-то вытащил из головы шприц! И тотчас же в сознание вторглась темная сила, погасила воспоминания.

Арсений Васильевич напрягся, закрываясь «зеркалом», прислушался к тишине деревни, к тишине леса вокруг, к тишине пространства. Потом сжал зубы и погрозил кулаком неведомому Диспетчеру:

– Вы таки заставите меня драться!

Почему бы тебе все-таки не покопаться в своем мозговом «сейфе»? – заговорил проснувшийся внутренний голос. Максим прав, надо учиться защищаться.

Но я не уверен, что в полученном «файле» есть сведения о методах защиты…

Так проверь! Кто мешает? Пока есть время, пока тебя не гонят как зайца, поройся в памяти, найди нужное! Одно дело – сомневаться в своих знаниях, другое – точно знать, что там есть, чего нет.

Арсений Васильевич глубоко вздохнул, расслабляясь. Усмехнулся, подумав, что расскажи он кому-нибудь о своих дискуссиях с самим собой, его приняли бы за сумасшедшего.

Ладно, экзор, начнем, пожалуй, без спешки, спокойненько, пока еще действительно есть время…

В голове снова возникло ощущение вытаскиваемой иголки шприца. Висок запульсировал горячей кровью, набух как пузырь, готовый вот-вот лопнуть. Арсений Васильевич даже дотронулся до него пальцем, чтобы проверить ощущение. Нет, все в порядке, кость, никаких «пузырей» и «шприцов».

Он попытался усилием воли нейтрализовать букет странных ощущений, и это ему удалось. Пульсация крови в виске пошла на убыль, «пузырь» сдулся, превратился в косточку сливы, перестал чувствоваться.

Арсений Васильевич вздохнул с облегчением, скорее заинтересованный, чем испуганный, повернулся на бок и закрыл глаза, поплыл в дрему, забыв о том, что собирался вскрыть «сейф» глубокой памяти с хранящимися там чужими знаниями.

РОДОМЛЬ

Сомнения грызли душу, сердце сжималось и ворочалось в груди, как пойманная птица, хотелось немедленно мчаться в Управление выручать Марину, но Максим понимал, что эта задача невыполнимая, во всяком случае, на сегодняшний день, и продолжал поиски Гольцова, надеясь, что вместе они найдут способ освободить Марину. О том, что будет дальше, он не задумывался. Так далеко его воображение не заглядывало.

В Муроме Максим легко нашел квартиру Кирилла, сына Гольцова, поскольку адрес еще не выветрился из памяти, он был здесь с группой в апреле, спасая клиента от подосланных убийц.

Кирилл находился дома, возился с компьютером, сидел за столом в одних трусах – в квартире было жарковато, несмотря на открытые окна. Увидев Разина, он удивился, но впустил, так как помнил майора по апрельским событиям.

По его словам, отец к нему не заезжал, лишь позвонил недавно. Что Гольцов-старший три месяца провалялся в спецклинике ФСБ, Кирилл не знал.

– А что с ним? – разволновался он. – Где папа сейчас?

– Это я хотел тебя спросить – где он, – улыбнулся Максим. – Сам его ищу, думал, он из Москвы к тебе поехал.

– Нет, ко мне он не заезжал.

– В таком случае дай мне адрес ваших родичей в Родомле.

– Там бабушка Надя живет, папина мама.

– Туда я и поеду. Если не найду его там, буду искать дальше, мне твой отец нужен позарез. Ты знаешь адреса других ваших родственников?

– Дядя Вася живет в Твери, это его двоюродный брат… Тетя Валя в Ярославле… еще дедушка Иннокентий на Алтае, но того адреса я не знаю.

– Давай все, что есть.

Записав адреса, Максим немного успокоил парня, поговорив о компьютерах, – Кирилл великолепно знал тему, попрощался с ним и уехал, предупредив, чтобы он никому больше не говорил о возможном местонахождении отца.

От Мурома до Родомля Максим доехал за час, в аккурат к ужину. Захотелось есть, и он завернул к ресторанчику в центре селения, имеющего вполне городской вид. Ресторан назывался «Десна», внутри его было тихо, прохладно, уютно, играла негромкая музыка, посетителей можно было пересчитать по пальцам, и Максим с удовольствием поужинал, отдыхая после долгой дороги.

Пока он ел, погода снаружи изменилась. Небо закрыли облака, подул ветерок, выметая с улиц остатки жары.

У машины Разина толпились зеваки, мальчишки и пара взрослых, рассматривая невиданный здесь прежде аппарат.