Сборник фантастических историй

Всё в доме обшарил – нет бумажника. Вот такая галлюцинация, доктор.

– Обычных размеров бумажник с деньгами?

– Да!

– Любопытно.

– И с того раза я начал его находить повсюду: на улице, дома, в лифте. Он появлялся и будто бы издевался надо мной. Показывал деньги, я их пересчитывал. Бывало, я вытаскивал из него деньги, а бумажник выкидывал. Потом, хлоп себя по карманам, а денег тоже нет.

– Бумажник не менял цвет, форму? Количество денег внутри было одинаковое?

– Суммы я находил разные. От мелочи до сотен тысяч. Этот бумажник меня преследует везде.

– А вы пробовали на него не обращать внимание?

– Пробовал. Три дня ходил мимо и не трогал, когда он появлялся. Потом нащупал его в своей постели. Под подушкой. Он был полон денег. Выкинул в окно. Через час он лежал на кухонном столе.

– Это бумажник видите только вы? – уточнил Карлов.

– Да. Я пробовал показывать его друзьям и близким, но, когда пытался предъявить его в качестве доказательств, он исчезал.

– А пробовали показывать деньги из бумажника?

– Разумеется. Я даже номера на купюрах записывал и сличал их с настоящими деньгами. Не отличить. Но вижу их только я. Больше никто не видит.

"Любопытный человек”,– Карлов делал пометки в личном блокноте.

– А портить купюры пробовали? Поджигать или рвать?

– Вы что доктор? Это же деньги!

– А сейчас вы этот бумажник видите?

Посетитель убрал от лица руки и, осмотрев кабинет, покачал головой:

– Нет. Он появляется только когда я один.

– А нюхать его вы пробовали? Бумажник имеет специфический запах?

– Не пробовал. Обычный бумажник же. С деньгами.

– А больше вы ничего такого не видите? Что с вашей точки зрения, выходило бы за рамки вашего восприятия?

– Нет. Только бумажник. В остальном, всё как обычно.

Посетитель вздохнул. Он выговорился и ему стало легче:

– Скажите доктор – у меня шизофрения?

– Скорее всего, у вас просто нервное расстройство в результате потери работы. Стресс. Отсюда и навязчивые мысли, выразившиеся в конкретном предмете. Бумажник может вызывать у вас подсознательно чувство защищённости. Истинные галлюцинации не являются обязательным спутником шизофрении, – успокоил его Карлов – О шизофрении, говорить рано. Вам нужно будет сдать анализы. Для начала, я пропишу вам лёгкие успокоительные. И будем наблюдаться.

Карлов проводил посетителя до дверей и, вернувшись, обнаружил оставленный в кресле бумажник.

"А пациент -то, забывчивый",– подумал он. Открыл бумажник и сам убедился, что тот настоящий и денег внутри полным – полно.

Нет никаких галлюцинаций.

Карлов вышел в коридор и окликнул своего пациента:

– Стойте! Вы забыли!

Пациент словно и не услышал. Не оборачиваясь, скрылся за поворотом в сторону выхода.

"Еще и глухой", – Карлов, недовольный таким поведением, дошёл до регистратуры.

– Анечка, а пациент, что у меня был, оставил свой номер телефона?

– Какой пациент, Виктор Семенович?

– Вот первый, как его? Запамятовал. Вы же его, только что записали? Карточку, кто заполнял?

– Что вы, Виктор Семёнович? Новых ещё не было. Я записывала Мышкину, но она будет через час. Вы же сами просили: до 10 утра, не беспокоить.

– Не понял.

Карлов вернулся в свой кабинет за доказательствами, бросил бумажник и принялся шарить на столе. Карточки пациента не было. Как же его звали? Низенький. С брюшком. Идиотизм какой-то. Так, а блокнот?

Карлов проверил блокнот. Вместо последней записи с листка бумаги ему улыбнулась рожица, нарисованная фиолетовыми чернилами.

Карлов перевёл взгляд на бумажник. Тот и не думал исчезать.

Он снова открыл его и начал пересчитывать деньги. Насчитал девяносто тысяч.

"Интересно, а если переложить их в свой бумажник, они пропадут или нет?" – подумал зачем-то он.

С тех пор, как ты сломалась

Валерия снова обнаружилась у окна на площадке, между первым и вторым этажом. Тянет её сюда, словно магнитом. Снова закуталась в клетчатый плед и сидит в кресле. Любуется нашим двориком.

– Ты принёс мне Мате? – не оборачиваясь, спрашивает она. Мне кажется сегодня её голос капризнее, чем обычно.

– Да, дорогая. Вот твоя любимая колбаса и бомбилья. А в ней, Мате.

– Калабаса! Какой же ты всё-таки глупый, – смеётся она и поворачивается, чтобы взять из моих рук горячий напиток.

– Зато, ты у меня гений, – улыбаюсь я.

– Да. Я гений и не стесняюсь своих ошибок, – охотно соглашается Валерия – А вот ты…

– Что я?

Я пытаюсь обнять её за талию, но она отстраняется.

– Ты совершенно не занимаешься саморазвитием. Я подготовила для тебя кучу полезной литературы, а ты к ней даже не притронулся. Роберт Кийосаки, Тина Силиг, Дейл Карнеги, Лоретта Бройнинг. Для тебя это пустые слова.

– А как же Итан Кросс? – я смотрю на её руки. Они снова в блёстках и клее. Она снова пыталась творить в мастерской. Интересно: что опять? Домик для фей? Модель золотой рыбки или что-то простое из полимерной глины? За моей Валерией очень нелегко уследить. Сейчас она тут, а через минуту побежит двигать мебель или варить обед. Господи! Кого я обманываю, она совершенно не умеет готовить. Я вынужден подсовывать ей готовые блюда.

– Мне, кажется, в этом углу не хватает книжного шкафа, – замечает она. – Я бы хотела время от времени сидеть на ступеньках лестницы и любоваться книгами под шум дождя.

– Снова? – вырывается у меня. Был. Был уже этот проклятый шкаф, и ты уронила его, когда решила, что твоим кактусам самое место на шкафу, а потом ещё эта клетка с канарейкой. Ты тогда сломала ногу и два месяца я возил тебя в инвалидном кресле, потому что костыли ты потеряла в первую же неделю.

– Тебе не нравится моя идея? – спрашивает она.

– Очень. Очень нравится! Ты у меня самая лучшая. И ты, наверное, хочешь расставить в этом шкафу все свои первые книги? Все свои издания, чтобы обогащаться духовно?

– Н-нет. Мне кажется, это слишком тщеславно и может повредить моей карме. Лучше поставим на шкаф глобус. Так будет уютнее.

Да. Я помню этот глобус и как ты уронила его себе на голову. Он стоит на первом этаже, и ты всегда находишь время его покрутить. Так ты обновляешь свои знания об окружающем нас мире, ибо телевизор – это пошло и недостойно настоящего гения. Лучше пусть он там и останется.