Сборник коротких эротических рассказов

Лией. Ты уж прости меня.

Я заверил Наташу, что все понимаю, ничуть не обижен, и, если она считает, что так ей будет лучше, то я не возражаю. Мой член ничего не чувствовал, через слой фланели и Наташа сама направляла его в себя.

— Наташа, если тебе будет больно, дай мне знать.

— Хорошо, Алеша. Не бойся, давай.

Теперь Наташа не лежала не подвижно. В такт моим движениям тело ее вздрагивало, сквозь стиснутые зубы прорывались легкие стоны, ногти впивались в мои плечи. С ней происходило тоже, что с Лией. Тоже начало дрожать и биться в конвульсиях тело, стоны перешли в протяженные вскрикивания. Я уже не мог остановиться. Наташа вскрикнула в последний раз, ноги ее судорожно сжали мои бедра и она неподвижно распростерлась подо мной. Я пришел в себя, вытащил член и сорвал с него все. Потрогал лицо Наташи. Из глаз у нее текли слезы.

— Наташа, что с тобой?

— Все хорошо Алешенька. Полежи со мной рядом минутку спокойно.

Я лег рядом, стал гладить тело Наташи. Наташа открыла глаза, села на кровати и счастливо засмеялась.

— Алешенька, как мне сейчас хорошо и спокойно. Миленький, что же я смогу для тебя сделать, ведь ты еще не кончил?

Признаться, я уже не думал об этом. С меня было достаточно, я отклонил предложение Наташи. Утомленные, полностью удовлетворенные, мы лежали на кровати обнявшись. Наташа, засыпая, шептала мне:

— Алешенька, как хорошо ты меня сейчас…, еще никогда я не чувствовала такого полного удовлетворения, я хочу, чтобы ты меня еще когда-нибудь так. Миленький, я ради этого готова на все, делай после этого со мной все, что хочешь, только … меня. Вот, что-то музыка навеяла…

Приключения Буратино

Что-то среднее между анусом и эпосом.

как оно есть

(самый точный перевод)

Над Италией обширной Солнце светит с наглой мордой. А под лестницей, в каморке Папа Карло режет бревна. (Хочет сделать буратину, что, скажу я вам, не проще, чем пиздою улыбаться) Сделал уши из картона, Нос из щепки свилеватой, Приспособил под мудя два червивых желудя, А потом, зевнув от скуки, Под елду он точит руки. Буратино получился Чурка-чуркою, но мило Улыбался он ебалом, Что весьма немаловажно. Папа Карло вытер руки Прямо об его рубашку, И сказал «тебе я — папа, А теперь пиздуй-ка в школу, Потому, как тут в каморке Хавать нечего, по жизни.» (Даже выдал умну книжку, «Патологии безмозглых», Что нашел он на помойке, Роясь в поисках полена) Буратино был не промах, Книжку продал он слепому, Что стоял пред дверью храма, (Получил взамен червонец, Выдав сдачу пиздюлями) И пошел, рыгая стружкой, Прямо к кукольному театру. В театре толстый жлоб — директор, Изловил его в антракте, (Запродать мечтал японцам, В виде щепы или стружек), Но полено отпизделось, Рассказав ему про дверцу, Что в каморке отделяла От сортира всю жилплощадь. Тот лапшу разгреб руками На своих ушах мясистых, Дал ему двенадцать злотых (Коих было пять — фальшивых), И отправил тихо на хуй, Приказав молчать про дверцу. Но Базилио, страдавший Геморроем, и Алисой, Услыхав в его кармане Звяканье монет об яйца, Охмурить решил придурка, Чтоб отнять весь алюминий! Подошел к нему он сбоку, Костылем огрел по пузу, И нимало не смущаясь, Предложил свои услуги, По вложенью денег в землю. И Алиса тут же, наспех, Как смогла, изобразила, Словно в ящике — рекламу, С раздеванием и MALS! — ом. Буратино вмиг отбросил, Все мечты нажраться пива, И зарыл все деньги тут же, В кучу мягкую навоза, Посолив, сказал три слова: «Крэкс, пэкс, фекс», Иль что-то вроде… Ночь подкралась незаметно, Над навозом пар поднялся, А проклятое полено Сторожит свои финансы. Кот ему и так и эдак, И Алиса мелофоном Отвлекает, и грозится Что менты сюда пиздуют, И конец, мол, скоро света… Вдруг навоз зашевелился, И оттуда показалась В дупель пьяная Тортилла, Что косила там от супа. Уши от дерьма прочистив, Предложила нагло сделку: «Кто замочит Дуремара, Что пиявками торгует, Тот откроет две шкатулки, Если отгадает слово». Но ублюдок Буратино Завопил — «играем «супер»!!! Либо суп из этой сварим, Либо — ключ от «запорожца»! Черепаха, приумножив, От тоски навозну кучу, Предложила сразу — ключик, Но! — За яйца Дуремара. Дуремар присел в сортире, Над очком по типу «дырка», И… Мгновенно и бесшумно… Отдала Тортилла ключик. Что там было с Дуремаром, Лишь один «товарищ» знает, А богатый Буратино Двух мошенников оставил Добывать в дерьме монеты, И направился в каморку, На елде ключом вращая, Им отца в сортире запер, И продал каморку грекам За свободную валюту. Папа Карло так ругался На очке, что через сутки, Греки убежали в страхе, Поминая в реке раков… А полено с папой нынче, Ездют в театр на ролс-ройсе, И тогда директор вшивый, К ним в сортир с отмычкой лезет, Но чего ему там надо, Знает лишь мудрец мохнатый…

Дефлорация

Майкл встал, подошел к креслу, на котором сидела Джулия, и присел на корточки у ее ног.

— Хочешь испытать любовь? — Джулия ошарашенно взглянула на него, затем на Алекса. Тот сидел на кресле и с пристальным вниманием разглядывал плакат на стене, на котором была изображена женская фигура в джинсах «Ли-Купер» и две мужские руки, расстегивающие на них замок. Джулия, увидев, что Алекс никак не реагирует на слова Майка, снова повернулась к нему.

— Мне нельзя, — пробормотала она, — мама мне запрещает. Она у меня строгая и…

— Господи, что такое мама, — перебил ее Майкл, — ты когда-нибудь целовалась?

— Да, с Алексом, — Джулия снова взглянула на него, он сидел все так же неподвижно.

— А целовала мужчин еще куда-нибудь? — он в упор глядел на девушку, ожидая реакции на свои слова.

Джулия с испугом замотала головой в разные стороны:

— Это же нельзя, этим занимаются только проститутки!

— Господи, да ты еще ребенок, — тон его стал хитрым, глаза прищурились, улыбаясь, — это вполне естественный способ удовлетворения мужчины. Нет ничего предосудительного в том, что один человек хочет доставить удовольствие другому.

— Но я не хочу, — она попыталась приподняться с кресла, но он удержал ее за плечи.

— А если мы с Алексом очень попросим?

— С Алексом! — с ужасом взглянула в его сторону Джулия. Неужели Алекс с ним заодно? Она не могла в это поверить, но Алекс не шелохнулся, что было лучшим доказательством тому, что она не ошибалась. Он чувствовал, как кровь прильнула к лицу, ему страшно было взглянуть в ее сторону, он готов был от стыда провалиться сквозь землю, но, к сожалению, пол в доме был деревянный, и надежды не было.

Майкл поднялся и стал расстегивать ширинку:

— Кошечка, это совсем не страшно, всего пять минут, — он говорил как можно мягче, но в тоне его сквозила насмешка.

Джулия попыталась вскочить, но Майкл толчком в грудь заставил ее сесть.

— Нет, нет, я не буду, — с дрожью в голосе сказала она.

— Будешь, — в голосе Майкла появилось раздражение. Он расстегнул брюки и вытащил член. Джулия со страхом зажмурилась. Она видела мужской член впервые, тем более так близко. Он ей показался таким страшным и огромным, что она боялась снова открыть глаза и сидела неподвижно. Вдруг девушка почувствовала, как что-то теплое коснулось ее губ, она невольно вздрогнула, открыла глаза и увидела перед собой гладкую кожу, покрытую черными волосами. Почувствовав, как конец члена уперся ей в зубы, она стиснула челюсти и дернулась вниз, пытаясь выскользнуть у Майкла между ног. Но он схватил ее за волосы и с силой потянул вверх. Джулия вскрикнула от неожиданности и стала руками отталкивать его от себя.

— Алекс, помоги, подержи ей руки! Ну, кошечка, я научу тебя галантному обращению с мужчинами. — Майкл схватил ее за запястья и прижал ее руки к ручкам кресла.

Алекс с полминуты сидел неподвижно, в нем шла внутренняя борьба, он уже сто раз за этот вечер проклинал себя за то, что согласился на предложение Майкла, но менять что-либо было уже поздно, машина запущена.

Он поднялся, подошел к ним сзади, опустился на колени и, схватив Джулию за руки, вывернул их за спинку кресла. Она вскрикнула от боли и с остервенением стала мотать головой из стороны в сторону, пытаясь увернуться от члена. Майкл схватил ее за ухо, с силой завернул его так, что голова девушки вскинулась вверх и стал пихать член ей в рот. Джулия изо всех сил стиснула зубы. Борьба продолжалась минуты две, затем Майкл не выдержал, и звонкая пощечина положила всему конец.

Удар снова оглушил девушку, у нее зазвенело в ушах, она вскинула голову и взглянула на Майкла. В глазах ее был ужас.

— Открой рот, стерва, — прошипел тот, лицо его исказилось злобой, он отвел руку для нового удара, — считаю до трех.

Джулия поняла, что это все. Единственная ее надежда — Алекс, который ей казался таким благородным, обходительным, добрым, надежным, сейчас железным замком сжимал ей руки за креслом. Алекс, с которым они вместе росли, играли, вместе ходили в колледж, сидели за одной партой, даже целовались, Алекс не заступился за нее, он ее предал. Она не могла в это поверить. Господи, как это подло. Ей захотелось кричать от боли и обиды. К горлу подкатил комок, на глаза навернулись слезы.

— Раз, — резанул слух голос Майкла, — два…

— Будь что будет, — подумала она, зажмурилась и открыла рот. Член Майкла Проскользнул между зубов и уперся в горло. Девушка поперхнулась, но глаз не открыла.

— Молодец, маленькая, ты мне начинаешь нравиться, — Майкл вытащил член и стал вощить кончиком ей по губам. Она ощущала лишь легкое щекотание, затем член нырнул в рот и уперся в язык.

— Поласкай, — попросил Майкл. Его мягкий тон снял с нее нервное напряжение, но обманываться она не хотела, прекрасно понимая, что, стоит ей начать перечить, как тон его сразу же изменится, а в висках еще стучал пульс и щека горела от пощечины.

Девушка сомкнула губы и стала водить языком по головке члена. Как ни странно, у нее уже не было ощущения страха и отвращения ко всему этому, мысли ее переключились на другое. Языком она чувствовала гладкую, нежную плоть головки, которая время от времени напрягалась и расслаблялась, казалась такой живой и трепетной. У Майкла участилось дыхание, он стал теребить ее за ухо.

— Молодец, киска, — сказал он на выдохе, — покусай.

Девушка стала легонько покусывать член чуть пониже головки. Волнение Майкла стало передаваться и ей, она почувствовала какое-то томление во всем теле.