Сборник Кзп

– То есть ты хочешь сказать, что Олю забрал именно Петр?
– сурово проговорил Визгард.

– Судя по моим сводкам - так и есть. Только его истинное имя - Данталиан. Демон, толкающий людей на дурные поступки. Я многое смогла узнать за это время, пока служила на небе. В раю и в аду время движется быстрее, кстати. Я успела прожить там почти год. Поэтому выгляжу немного взрослее. Хотя на определенном этапе внешность перестает меняться. Но сейчас я хочу рассказать не о себе. Полагаю, вам будет полезнее выяснить, с каким врагом мы имеем дело. Здесь все очень непросто.

И когда она убедилась, что ребята готовы выслушать ее, девушка начала свое повествование.

Если демон убивает душу адским оружием - он сам решает, как с нею поступить. Либо впитывает (как сделал Петр), либо оставляет при себе для других целей (как сделал Осип). Есть еще возможность сделать из этой души демона (как сделал, опять же, Петр).

Но слиться с душой полностью невозможно в принципе. Например, Игорь впитал богиню, но может чувствовать отголоски ее эмоций. Физически на него она уже никак не влияет. Но ее присутствие ощутимо. Хотя Игорь не демон... возможно это побочный эффект человечности? Типа две души в одном теле сидеть не могут. Поэтому они его лишь делят на две неравные части. И каждая существует самостоятельно, но одна - в малой степени.

С другой стороны, демон - это бывшая душа. Получается практически то же самое: на земле это две души в одной оболочке. Демон без оболочки не может выходить на землю. А душа не может впитать в себя душу. Выходит, что в аду... души жертв существуют отдельно от демона!

– А значит, есть шанс, спасти Олю!
– выпалила на выдохе Зина.

– Спасти-то уже поздно. Но избавить ее от мук служения - возможно, - кивнула Ира.

– А какие муки она испытывает, если закреплена за демоном?
– спросил Тимка.

– Это можно сравнить с бесконечным выкачивание крови и отрезанием кусочков тела, которое не только бессмертно, но еще и регенерирует, - грустно объяснила Ирина.

– И как ее спасти?
– поинтересовался Игорь.

– Убить демона в аду. На земле это невозможно сделать, т.к. существует лишь его оболочка.

– То есть каждый раз, когда мы убивает демонов или ангелов - они просто отделяются от оболочек и возвращаются обратно?
– возмущенно выпалил Визгард.

– Нет. Ангелы являются людям в своих истинных обличиях. А вот демоны - в оболочках. Убить ангела проще, чем исчадие ада.

– Сочувствую им.

– Они в этом не нуждаются, но будут благодарны.

– Давайте вернемся к Оле. Если Данталиан умрет - что станет с порабощенными душами?
– серьезнее прежнего спросил Йорк.

– К сожалению, они останутся в аду. Но их смогут поработить другие демоны. И чтобы этого не произошло - есть два варианта: вечно бежать или вечно сражаться. К счастью, сами по себе они тоже бессмертные. То есть вечные.

– К счастью ли?

– В любом случае, это шанс.

– А почему другие души не сражаются? Наверняка наш случай не первый.

– А обычным людям сражаться нечем. У нашей же Оли есть такие мощные способности и бесстрашие перед болью, что она и до дьявола достучится при желании. Но все равно такой образ жизни будет для нее довольно мучительным из-за невозможности умереть навсегда.

– Но это все равно лучше, чем служение Данталиану. А бороться и бежать изо дня в день, из года в год - это то, чем люди сто лет занимаются на земле. Нам не привыкать, - кисло улыбнулась Зина.

– Что-то мы размечтались. Она освободится только если убить демона в аду. Допустим, его оболочку мы уничтожим. А кто завершит начатое внизу?
– возразил Визгард.

– Там еще остались Осип, Оксана и его дочка Валькира. Но втроем они ничего не сделают Данталиану. Тут нужна сила покрупнее. Как бы грустно это ни звучало, но нашу подругу от демона смогут спасти лишь другие демоны. Нужно как-то суметь натравить их друг на друга.

– Оксана хорошо относилась к Оле в последние годы. Осип тоже ничего против не имел. Думаю, они сделают правильный выбор, - и тут Тимка запнулся, - стоп, а они мертвы?

– И они тоже?
– свела брови Зина.

– Боюсь, в их случае это был добровольно, - хмуро заметила Ирина, - но не нам судить их выбор. Главное, чтобы в загробной жизни не подвели и сделали хоть одно доброе дело.

По правде говоря, ребята уже не были так ошарашены этими новостями. Когда вокруг происходит слишком много всего - чувства притупляются. Но на душе остался неприятный осадок. И они единогласно согласились со словами ангелочка.

– Эх, как же тебя угораздило?
– были первые слова Пети.

Онуфрий смерил его убийственным взглядом, но в этот раз промолчал. Не хотел устраивать очередной скандал рядом с ослабленной Кирой. Но девушка уже хотя бы реагировала на окружающих.

– Он придет за вами...
– повторяла она, - думайте, что будете с этим делать. Но не повторяйте за мной.

– Я и не собирался. Я ведь не пьян.

– Петя, блин!
– не удержался боксер.

Альбинос недовольно провел ребром ладони по горлу. Они друг друга уже очень сильно достали.

– Я пьяна, но не настолько, - наконец зафиксировался взгляд девушки на парне, - мое решение было единственным трезвым действием.

– Кажется, она понемногу возвращается, - хмыкнул альбинос, - уже шутить начала.

– Онуфрий, оставь нас, пожалуйста, - приподнялась на руках "королева бумажек", - я хочу кое-что обсудить.

Боксер не хотел этого делать, но все-таки повиновался. Он обещал подождать в комнате Киры. И как только дверь захлопнулась, девушка вновь легла.

– Тебе не жаль меня совсем?
– как-то особенно жалобно поинтересовалась Кира.

– Не привык видеть тебя такой... расквашенной, - признался тот спокойнее.

– Да, понимаю. Самой противно, - она надавила на свои глаза, - я только сейчас стала приходить в себя. Это был настоящий кошмар. И, боюсь, тем разговором дело не ограничится.

– В каком смысле?

– Дьявол. Я видела его. Но не полноценно. Как-то очень расплывчато и неясно... только голос узнала. Вернее, я точно была уверена, что это он. Боже... а ведь до сих пор я даже не думала, что жизнь может дать такой поворот. Ты вот когда-нибудь задумывался?

– Я похож на больного? Или на идиота?

– Вот и я о том же, - слегка хмыкнула "королева бумажек", - не будет больше никогда телевизора, теплой постельки. Мы не увидим наши дома, и в частности я больше не прикоснусь к стенам родной конюшни. Извини, я задавила тебя жалобами. Это отвратительно, понимаю. Мне нужно дать время. И завтра я буду как огурец.