До поры до времениспит во мне дракон —аппетит немереный —съеденных времён…Съест он всех, неласковый…И меня он съест,если буду сказкамизаполнять окрести плести «рассказочки»о всемирном злеу крыльца на лавочкебабой «на метле»или марши громкиехором голосить,свои связки ломкиервать, как жизни нить,и, как пьяный дедушка,с дуба на плетеньсиднем перевешиватьвъедливую лень…Спи, дракончик-душечка, —чтоб тебе не встать! —вот тебе подушечка,вечности кровать.
4
Не о тебе моя печаль,не о тебе
мои молитвы.Возьми подарки и отчальза сталь разрезавшей день бритвы,за остриё забытых слов,за боль разрыва по живому,за хлам разрубленных узлов,за тень осколков… По быломуотвыла в зареве небес,со мной отпевших умираньелюбви. А ты опять воскрес?Как истукана изваянье,маячишь в памяти. Сгинь в ночьбез погребенья и поминок.Пусть по тебе прольёт из тучНефела [8] несколько слезинок.
8
Нефела – древнегреческая богиня туч.
5
Прости, измученная память,моё насилье над тобой,набила столько всякой драни,что стала драною сумой,и, как в кумирню, напихалабожков земной величины,опричь уваженных мольфаров [9]из постовой Галичины…Приговорённая к погостуизвилин мозга, как сыскной,ты рыщешь в закоулках косныхи подвываешь фистулой.Безбожный прародитель мыслей,в них боль достигла высоты —бесплодное исканье истин,бесполая, хоть дама ты.
9
Мольфар (укр.) – человек, который, как считается, обладает сверхъестественными способностями, знахарь, носитель древних знаний и культуры.
Заблудилось лето в осени
1
Лето заблудилось в сентябре.Зелены сочистые дубравы.Осень на листках в календареотмечает летние забавы.Лист не кроет землю. Не сквозитветер через щели голых веток.Солнце, совершая свой транзит,ластится с игривостью виньеток.На душе – по-летнему уют,беззаботной радостью сладимый,только боль из сердца шлёт салют,чтоб её услышал мой любимый.
2
Юрию Камышному
Первый ночной мороз,а лето прощаться не хочет.Оно ещё в сполохах розцветом ядрёным, как кочетгребнем мясистым, тугим,тычется в стылые краскии почитает своимсолнца студёные ласки.Лето не хочет принятьв краски любви и усладыосени жёлтую прядьи угасание Лады [10] .Скоро зима постучиттреском мороза… По блескувновь нарисует пииткистью художника фреску.
10
Лада – славянская богиня любви и красоты.
3
Глоток вишнёвого сока.В нём вкус любви позабытый,хмельной, за давностью срокаканувший в космос открытый,пьянящий цветом рубина,кровавыми бликами сердца…Играй, душа-окарина,тебе никуда не деться.Тебе пить по капле влагуглаз моих, в губы сухиевпитывать винную брагу,солод и хмеля златыесполохи вишни зимней,падать в объятия стужи,стряхивать с сердца иней.Мне твой экстаз нужен.Нужен в любви напевахнезатухающим пульсом,лета и ягод спелыхнеповторимым вкусом.
Страсти по Иосифу
Иосифу Бродскому
1
О! Как стало мне вдруг хорошо,Безмятежно, спокойно, свободно,Когда разум тропинку нашёлК той душе, что металась бесплодно,Билась уткой с подбитым крылом,Ныла болью зубной беспрестанно,Занималась пустым ремеслом,Угождая немилому… Странно,Как боялась она быть сама:Одинока, забыта, раздета…Ей казалось, что в тех теремахЗлатокудрых, что высятся где-то,Где народу полно, шум и гам, —Там ей место – со звоном посуды…Ведь она всем открыта ветрамНараспашку, с улыбкою Будды…Но однажды ей будничность делПринесла откровенье в тиши,Что
болит одиночество тел…Одиночества нет у души!
2
Я – эхо твоё, незабвенный,Мне близкий, родной, понятный.Пусть эха звук, может, невнятный —С тобой становлюсь в нём счастливой.Я – отблеск тебя, мой гений.Что может быть лучше сей доли?!И отблеск – по собственной воле,Помимо чужих точек зрений…Твоим сомыслителем радостьСебя ощущать – есть движенье.И, может быть, свой день рожденьяЯ встречу ещё, а не старость.
3
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду.<…>Только когда придёт и вам помирать, бугаи,будете вы хрипеть, царапая край матраса,строчки из Александра, а не брехню Тараса.И. Бродский
Ты так пережил разрыв,что не смог удержать порыв,чтобы это не высказать вслух,как гамбургский петух,но которому «гамбургский счёт»выставлен Богом. И вот,ты не сумел обидысбросить с резца рапида иуколол (не со злобой).Но сегодня твоей иглой(которой не штопают дыры)прихвостни и простодырыколют исподтишка(у них-то тонка кишка).А некие президентыиспользуют как аргументыдля личных сведений счётов,науськивая идиотов,потому что ты ныне тот,на кого уже смотрит народс придыханьем и верой:ты теперь стал для них эрой,теперь ты для них стал Богом,потому что делиться итогомглупости нужно, конечно, с гением,не обладая мнениемсвоим и свободой…Объединённые же непогодойблакитного неба атласавспоминают «брехню» Тараса,а не Александра!Удивилась бы Кассандра,что ты – с гениальным оком —не оказался пророком!
4. Страсти по Венеции
Зной (как среди песков Сахары)дыханьем разогретых телподогревался и без пары,не напрягаясь, буйно прел,соединяя запах тленья,морского бриза, пота псов,испытывал домов терпеньеи обитателей дворцов.По венам с жёлто-серой плазмойв гондолах ёрзал сгорячаи ниспадал слезой алмазнойсо лба до самого плеча.Я с ним сроднилась, будто с духомвенецианских мудрецов,и на фасадах зорким окомискала взгляды праотцов.И силуэт в гробах каньоновмелькал обломком миражей,отбрасывая тень поклоновиз окон разных этажей.Совсем не это время годавладело северным волхвом.И уж совсем не та погодароднит Венецию с «Петром».Хотя и тот и этот – камень,но в обрамлении водызакрылся плотным слоем ставень,как в ожидании беды.Столпотворенье Вавилона,галдёж как в пятничный базар…А в небе облако-иконалучилось, как из тьмы квазар…Мосты, мосточки, гроздь фонтана…У той, у этой ли водыгулял поэт?.. У «Флориана» [11]свой счёт избранников судьбы…Брег Сан-Микеле [12] – третий лишнийсей карнавальной суетни,в могильные забился нишипод звук цикадной стрекотни.Покойный остров в жизни пренийстоит вдали, особняком,и спит на нём мой светлый генийпод солнцем высохшим цветком…
11
«Флориан» – самое старое кафе Европы (с 1720 г.). Его посещали многие известные личности, такие как Казанова, Хемингуэй, Байрон, Бродский и др.
12
Сан-Микеле – кладбище, где похоронен И. Бродский.
Из цикла «Акафист жизни сидя»
1
Маме
Как я тебя люблю доныне!!!Но ты меня любила больше —величием Екатерины,Мариной из шляхетской Польши.Меня вложила в слоги ветра,в слова морской волны и пеныЦвета-и-Евы, звоном плектраХристовой святости Елены.Ты изваяла мои думынад коростенской стольной кручей,как воплотила в сини громыкнягини Ольги стон дремучий.Ты так меня любила сильно,что удержала на обрывев тот день, когда петлёй могильнойсмерть обняла в любви порыве.