Сборник "Лучшее". Компиляция. Книги 1-9

— Мы тысячелетиями изучаем вашу планету, за вас страдая.

— Откуда вы прилетели к нам на Землю? Ответьте, если это вас не затруднит.

— Из одной из множества галактик другой части Вселенной.

Директор ЦРУ был убежден, что общается наедине с инопланетянином по имени Коэн, как звучало в его мозгу имя командира космолета. Ему и в голову не приходило, что перед ним лишь биоробот, связанный с инопланетным ученым, его двойником, и что вокруг подлинного профессора Коэна не в генеральской палате военного госпиталя, а в макете улетевшего космолета находятся члены Высшего Совета чужой бесконечно далекой планеты, заботящиеся о судьбе сходного с ними человечества, начавшего опасный путь в бездну небытия.

— Чего же вы хотите? Применить против нас всесокрушающее оружие? Какое, позвольте узнать?

— Не уничтожения.

— Каким же еще оно может быть? Не могу себе представить!

Председатель Высшего Совета родной планеты Коэна шепнул ему:

— Предложи, профессор, показать им погибшую по той же причине планету.

Сидевший в каталке лысенький человечек, не размыкая губ, передал шефу американской разведки:

— Мы доставим на место гибели недоразвитой, как у вас, цивилизации…

— Кого? Разъясните, пожалуйста.

— Ваших мудрецов, экспертов, представителей власти. Вас, например.

— И что они увидят, хотелось бы узнать?

— Погибшую планету мертвых пустынь и руины городов.

— От чего погибшую?

— От Безумия разума, охватывающего сейчас вас.

— В чем же выразилось там это «безумие»?

— Во взаимном уничтожении людей, в презрении гибнущей Природы.

— Послушайте, мистер Коэн, если я правильно выговорил ваше диковинное имя. Как я могу доверять вашим словам, беспомощного ушибленного пришельца, командира погибшего корабля, рассуждающего, как адмирал космической флотилии, скорее всего рожденной в его больном воображении.

— Отказ ваш будет преступлением перед населением Земли, — передал Коэн мнение членов своего Высшего Совета.

Директор уже не мог сдержать себя:

— Не будь вы пострадавшим в крушении, а мы гуманны, я усмотрел бы в вашем предложении попытку похищения американцев.

— Я предлагаю только помощь.

— Вам известны те средства вооружения, которые погубили упомянутую вами планету?

— Известны и недопустимы.

— При всей моей симпатии и уважении к вам лично, мне трудно будет отстоять вас, нарушителя американского воздушного пространства, если вы не поделитесь со мной своими знаниями по этому поводу.

— Не надейтесь, — твердо, как показалось директору, прозвучали в его мозгу слова Коэна.

Понявшие это члены Высшего Совета, находясь рядом с самим профессором Коэном в макете корабля, одобрительно кивнули.

— Разговор окончен, — оборвал директор и громко крикнул, — уберите эту… — он не сразу нашел нужное слово, — эту особь! — закончил он.

Санитар вошел из коридора, чтобы увезти странного пациента.

10. Необычные страдания

Ее, как мертвую, терзали, Страдала ж за нее живая.

— Как Коэлли? — обернулся профессор Коэн к членам Совета.

— Очень мучается, бедняжка. Очевидно, ей не удалось отключить биосвязь и она все чувствует за своего двойника. Даже если…

— Если тот погиб? Конечно так! От взрыва! — в отчаянии воскликнул Коэн. — Она не могла успеть!

— Несчастная! — произнес отвечающий за своих биороботов биоинженер. — Робот может погибнуть, но биоклетки его останутся живыми, и с ними биосвязь не прервалась. Прелестная Коэлли все будет ощущать, пока…

Он не договорил, но все поняли его.

Коэна отвели домой, где врачи пытались облегчить страдания Коэлли.

Пока биоробота-отца допрашивал директор ЦРУ, био-Коэлли, как погибшую, отвезли в операционную госпиталя Базы для… препарирования.

По приказанию свыше предстояло узнать строение чужепланетного существа.

Узнав от врачей об этом, Коэн был в отчаянии. Коэлли предстояло выдержать непереносимые мучения вместо своего, уже не чувствующего двойника.

Эти мысли терзали Коэна, пока его вели из генеральской палаты после беседы с вежливым главным разведчиком страны, и он понял, что его Миссия действительно не закончилась и ему предстоит борьба за спасение обреченной на гибель всего живого на планете.

Он оглядел гладкие стены кислородной палаты, больше похожей на тюремный каземат. Мысли вернулись к живой Коэлли, страдающей в неимоверной дали, о чем и подумать не могли резавшие ее врачи.

— Бедняжка! Как сможет она перенести вскрытие, не мертвая, живая! Халаты. Скальпели. — Все это с пугающей ясностью представил себе Коэн.

И был прав в своей тревоге. Трудно вообразить, что ощущала бедная Коэлли, неразрывно связанная с еще живыми клетками бездействующего тела биоробота, удивлявшего видавших виды анатомов.

Она лежала в своей постели, а чувствовала себя на жестком, холодном столе в операционной. Если дома она видела белые халаты врачей, заботившихся о ней, то там они тоже в белых халатах или в операционных передниках. Они брали со столика аккуратно разложенные там острые инструменты и вонзали их в ее тело. Она непроизвольно вскрикивала, пугая своих врачей, а не тех, кто с любопытством обнажал ее внутренности, дивясь отсутствию пищеварительных органов, женских признаков и всего им привычного. Они не понимали, что биороботу это не нужно, что он воспринимает солнечную энергию совсем другими органами. Они вырезали и вытаскивали их из нее, причиняя немыслимую боль, не догадываясь об их назначении.

И пришли, конечно, к заключению, что это существо (в своем биороботовском воплощении, чего они не знали) — не человек!

И когда извлекли ее мозг, переложив его в стеклянный сосуд, то не нашли никакого сходства с человеческим, как будто в их автоматах платы с нанесенными на них электрическими схемами походят на нейроны!

Врачи в операционной не заметили как раскрылся ее рот, но доктора у постели Коэлли слышали истошный, непроизвольный крик страдалицы.

Искромсанная, изрезанная среди чужих звезд, она мучилась, изнемогая еще сутки, пока тело биоробота не было сожжено и живые клетки не перестали существовать.

И биосвязь наконец прервалась.

Измученная Коэлли или забылась в тяжком сне, или потеряла сознание. Но перестала страдать.

Для отца же его страдания еще были впереди.

11. Сестра

Она на ангела похожа, И ложью ласковой все может.

Президент Трумэн немедленно принял директора ЦРУ, едва тот попросил его об этом.

— Я был прав! — раздраженно сказал он, отодвигаясь от стола и закидывая одну ногу на другую. — Эта козявка не понимает цивилизованного обращения. Боюсь, вы не решились бы сбросить бомбу на Хиросиму. Чрезмерная интеллигентность не украшает шефа разведки. Пораскиньте мозгами, как эффективнее продолжить допрос. Поучитесь у гангстеров и добудьте нужные нам сведения, не дожидаясь, когда это сделают русские.