Сборник Любовь за гранью 11,12,13

Дьявол, из каких нитей ты соткана, Марианна Мокану? Как можно быть настолько лживой чёрствой тварью и в то же время ТАК любить кого бы то ни было?

Когда картинка в голове потухла, сменившись привычной декорацией занесенной снегом пещеры с едва теплящимся костром у самого входа в неё, я резко встал, отнимая свою руку и глядя на то, как едва заметно Марианна вздрогнула.

Оставил её, снова запирая, но перед этим положив на пол возле её ног два пакета с кровью.

Что ж, меня ждала дорога в Мендемай. Но только после того, как я поговорю, очень подробно поговорю с ещё одним любовником своей жены. Кретин всё же рискнул…всё же появился на похоронах королевской семьи, наплевав на собственную безопасность.

Зайти во дворец Нейтралитета и спуститься в подвал, слушая звук собственных шагов и ощущая, как каждый пройденный метр вызывает всё большую ярость. Ведь совсем скоро я прикончу этого ублюдка.

Открыть тяжёлую металлическую дверь, полной грудью вдыхая запах его крови. О даааа…как я предвкушал этот момент. Как я смаковал этот его страх, взорвавшийся в воздухе, как только я переступил порог пыточной.

– Ну, здравствуй, Зорич. Скучал по своему начальнику?

ГЛАВА 20. НИК. МАРИАННА

– Морт, - прямой уверенный взгляд Лизарда всегда немного раздражал, но и вызывал уважение, - поступили данные из лаборатории.

Парень выуживает из кармана пальто серую металлическую коробку,

– Здесь образцы её ДНК. Для окончательного вывода необходима твоя кровь.

Он ставит коробку на стол, отодвигая край карты, и выжидающе смотрит. Согласно кивает, когда я закатываю рукав, и подходит к двери, которую распахивает и отходит в сторону, пропуская эксперта из лаборатории.

Тот безмолвно делает свою работу, набирая в стеклянную пробирку кровь из моей вены и убирая инструменты в чемоданчик, дрожащим голосом говорит, изо всех сил стараясь не оглянуться на стоящего позади Вершителя.

– У нас более чем весомые основания считать, что родство подтвердится. Более того, оно будет достаточно тесным.

Он боится. Потому что даже мысль о родстве с одичавшей вонючей носферату повергает его в ужас - я ведь могу счесть это за оскорбление и оторвать ему голову. В прямом и переносном смыслах этого слова. По крайней мере он так думает, и я его эти мыслишки чувствую на расстоянии вместе с соленым, мускусным запахом пота.

– Достаточно тесным для чего? – так же вкрадчиво спрашиваю я, смакуя его страх. Пожирать эмоции не менее вкусно, чем кровь и моя острозубая девочка в наслаждении причмокивает губами, когда я щедро делюсь ими с ней.

– Для того, чтобы говорить о прямом родстве, таком как…как…

– Говори! – тихим рокотом от которого пот градом покатился по спине эксперта, и я услышал, как шуршит каждая из капель по его жирной коже, цепляясь за многочисленные родинки. Все же есть свои недостатки у гиперслуха и гиперчувствительности, обострившихся у Нейтрала в тысячи раз.

– Таких как: мать-ребёнок, брат-сестра и так далее. Согласно исследованиям множества маркеров, целесообразно предположить именно такую связь.

– Ни хрена…ни хрена это нецелесообразно.

Я медленно выдыхаю, пытаясь усмирить готовую обрушиться волну протеста, тёмным полотном взмывшую вверх. Еще одна родственница? Не много ли их объявилось в твоей жизни, Морт, с тех пор как ты вернулся с того света?

Лизард бесцеремонно указывает учёному на дверь, через которую тот поспешил выйти, не забыв прихватить свою коробку и чемодан с инструментами.

– Морт, - снова подходит к столу, - я подумал, ты захочешь ещё раз посмотреть фотографии. Может быть что-то вспомнишь.

Конечно, бл**ь, ты подумал. Ты, сукин сын, наверняка, сначала лично поговорил с экспертом, потом только привёл его ко мне. На слово «вспомнишь» пошла мгновенная дикая реакция и по венам потекла адская аллергия до удушья. Я провел пальцами по шрамам на шее. Последнее время моя дрянь меня жрала с какой-то непостижимой ненасытностью. А я с некоторых пор ненавидел вспоминать.

– Снимки новые. Сделаны видимо в бараках ее хозяина.

Положил их передо мной и отстранился, не вмешивается, позволяя рассмотреть кадры, на которых несколько мужчин и женщин, измождённых, грязных, в рваной одежде, кто-то без руки или без ноги. Меня передернуло я знал почему – все они пища. И их не жрали сразу, их поедали постепенно. Отрубая ногу, руку. Солдаты брали таких с собой в походы, когда угроза продолжительных голода и жажды была слишком велика.

Все они прикованы цепями к длинным металлическим поручням, выступающим из стен и тянущимся по всему периметру плохо освещённого помещения. Фокус направлен на одну из женщин.

– Говори.

Не глядя на Лизарда.

– Её зовут Нимени.

Румынский. «Никто». Худая настолько, что проглядывают кости. Она сидит на полу, подтянув к себе колени и впиваясь тонкими, почти прозрачными пальцами в звенья цепи, обмотанной вокруг её шеи. На вид не похожа на носферату, но это до определённого момента. Полукровка Рино тоже мало походил на тварь из своего клана пока не выходил на охоту или не испытывал животный голод.

– Принадлежала одному из демонов – военачальников Асмодея, Азлогу.

У неё длинные, неровно обкромсанные волосы неопределённого цвета. На фотографии тёмные, но, скорее всего, просто до ужаса грязные. На другом снимке она наматывает локон на тонкий палец, отрешённо глядя куда-то перед собой.

– Предположительно никакой информацией о себе не обладает.

Резко вскинул голову, чувствуя, как волна ударила в первый раз, больно задевая кости грудной клетки.

– Еёневскрывали!

Лизард практически не делает пауз между этими тремя словами, верно почувствовав моё настроение.

– Она отрицательно качает головой на любые вопросы о себе. Понимет только румынский. Ей или нехило подчистили память, или же она сама от пережитых ужасов сделала блок на определённые воспоминания. Либо… она искусно делает вид, что ничего не знает. В её обязанности входила вся грязная работа в особняке демона. Настолько грязная насколько могут поручить рабыне-носферату: помои, конюшни, чистка клеток церберов, уборные для смертных рабов.

На третьей фотографии она уже стоит. Стоит, прислонившись спиной к поручню, так, будто ей трудно удержаться на ногах. Перевёл взгляд на её колени, выглядывающие из-под рваного мешковатого платья мутного серого цвета. Она склонила голову перед другим рабом с голым торсом. Он, в отличие от остальных, не прикован цепью и держит в руках плётку, которой поигрывает, глядя на истощённую женщину. Надсмотрщик над рабами.